Бальзам на душу для жителя постсоветского пространства — результаты проведенного по заказу Еврокомиссии исследования, согласно которому наиболее часто в ЕС теперь звучит английская, французская, немецкая и русская речь. Но практика показывает, что за пограничной заставой без элементарных знаний иностранного нам все равно приходится туго. А каким весомым аргументом «лингвистический багаж» считается при приеме на работу! Вероятно, уже через год выпускники школы будут держать обязательный экзамен как минимум на языках Шекспира и Гете. Это немного пугает. И дело даже не в правилах орфографии, а в устной речи. Многие подтвердят: заученные на занятиях слова, фразы и устойчивые выражения в беседе воспроизводятся с трудом. Нам далеко до иностранцев, которые, нимало не смущаясь допущенных ошибок, спокойно могут поддержать беседу и о глобальном потеплении, и об устройстве пылесоса. Как же избавиться от языкового барьера? С этого сакраментального вопроса началась беседа корреспондента «СБ» с ректором Минского государственного лингвистического университета Натальей БАРАНОВОЙ.
— Вы правы, но лишь отчасти. Несколько лет назад поздно вечером во французском Страсбурге я вышла из автобуса не на той остановке. Обратилась по–английски сначала к мальчикам на велосипедах, потом к девочкам–шестиклассницам с ранцами — они меня не поняли. А вы уверены в том, что британские дети и подростки стремятся расширять свой лингвистический диапазон?
— Вряд ли. Доводилось читать, что немало британских тинейджеров рассчитывают занять должность в зарубежной компании с одним лишь «инглишем» в запасе...
— Просто они не испытывают потребности в других языках: их родной имеет статус международного. Чтобы научиться иностранной речи, надо на языке говорить. А у нас почти нет возможности практиковаться. Свободное владение возможно там, где развита искусственная языковая среда. В Бельгии, Нидерландах, Люксембурге, Финляндии показывают телепередачи и фильмы на английском с субтитрами, активно общаются с иностранцами. У них лингвистическая среда открытая. А где у нас в стране ребенок говорит на иностранном? Только в школе! Так можно ли ожидать чуда? Обязательно нужна еще какая–то поддержка. Впрочем, наконец начал плавно, но достаточно энергично изменяться сам подход к преподаванию. Во второй половине ХХ века ученика было принято готовить к работе с текстом: читать, переводить, пересказывать, понимать изложенную информацию. Теперь главная задача — помочь овладеть основами разговорной речи. То есть если раньше надо было перейти от грамматического правила к его употреблению в обиходе, сейчас предполагается, что учащийся усваивает нормы грамматики через общение, активно пользуется ими и таким образом осмысливает, анализирует. Коммуникативные методики обучения приоритетны и за рубежом, в том числе в Центральной и Западной Европе. Для нас нововведение оказалось достаточно сложным, но первые результаты говорят о том, что процесс пошел.
— Какая роль отведена учителю в новой системе?
— Очень многое зависит от его готовности работать в режиме коммуникации с учениками. Ведь говорить на иностранном — еще не значит общаться. Многие учителя в школе до сих пор часто переходят на родной язык. Проблемы возникают по причине недостаточного владения как коммуникативными нормами, так и современными технологиями преподавания. Кто–то считает, что к новым требованиям можно приспособиться механически, но, к сожалению, просто вкрапливать отдельные элементы в сложившуюся систему обучения не получается, эффект нулевой. Здесь требуется полностью обновить стратегию и тактику преподавания, а еще нужна самоотдача и большой личный труд в течение 2 — 3 лет. Тогда усилия вернутся сторицей. В частности, поэтому серьезные задачи стоят перед системой повышения квалификации учителей иностранного языка. Пока она почти не работает, да и специалистов–методистов высокого уровня можно пересчитать на пальцах двух рук.
— Президент ЕС, премьер–министр Бельгии Херман ван Ромпей владеет английским, французским и фламандским. А для нас актуальна европейская переориентация на трехъязычие?
— Еще в конце 90–х годов изучение иностранных языков Совет Европы признал одной из приоритетных задач. В австрийском Граце открылся Европейский центр современных иностранных языков (с ним мы когда–то тесно сотрудничали и планируем возобновить контакты). Во многих странах к изучению второго иностранного приступают в 7 — 9–м классах. В нашей стране его можно изучать на факультативе, причем тоже начиная с 6 — 7–го классов.
— А почему к изучению иностранного теперь у нас приступают не в первом–втором классе, как за рубежом, а в третьем?
— Потому что родные языки именно на этом этапе становятся поддерживающим фактором. Ребенок уже знает структуру предложения, умеет выделить главные и второстепенные члены. Конечно, двух занятий в неделю, для того чтобы удержать в оперативной памяти новую информацию, зачастую недостаточно. Мы рекомендуем использовать факультатив в качестве третьего урока.
— Обязательного экзамена по английскому, немецкому, испанскому ученики, должно быть, ожидают с волнением...
— Именно поэтому Министерство образования не спешит вводить его в этом году. Нужно время для подготовки и учителю, и ученику. Введение устного экзамена будет стимулировать работу над разговорной речью. Если все последние годы об учителе судили по тому, как его ребята выполнили ЦТ, конечно, он все силы тратил на то, чтобы их к нему подготовить. А если в аттестате появится отметка по иностранному языку и это будет учитываться на вступительных экзаменах, акценты изменятся. Сейчас начиная с 10–го класса в помощь учителю и ученику для подготовки к ЦТ вводится факультатив «Лексико–грамматический практикум».
— А нехватки учебных материалов школа не ощущает?
— Насколько я знаю, сейчас планируется пересмотреть стандарт типового кабинета иностранного языка для школы. Определяться он должен возможностями и требованиями школьной программы, а также объемами учебного времени. Если в неделю 6 уроков языка, конечно, хорошо поработать и в лингафонном кабинете. Но если всего 2, на аудирование времени недостаточно. В любом случае очень важно иметь аудио– и видеотехнику и проекторы. Чего нам действительно не хватает, так это учебных материалов на электронных, видео– и аудионосителях. Предстоит подготовить адаптированные для школы книжки, создать аудиозаписи с разговорной речью, учебные кинофрагменты. Скажу, что решение этой задачи специалистам по силам, хотя она и непроста.
— Проблемы средней школы, видимо, потом отчасти отзываются и в высшей?
— Перед вузом в первую очередь стоит задача обучать языку в профессиональных целях. И главная трудность состоит в том, что нередко приходят ребята, недотягивающие до необходимого уровня владения лексикой, грамматикой и речью. Даже к нам в университет порой поступают полярно подготовленные абитуриенты. Выход из положения мы нашли в формировании групп в зависимости от результатов ЦТ по иностранному языку. Более слабые студенты имеют все шансы «выравняться» года за полтора–два при условии, что будут прилежно учиться.
— Международное сотрудничество — неотъемлемая часть работы МГЛУ. Как оно развивается сегодня?
— Вполне успешно. У нас более 70 международных партнеров. Сейчас акцент делается на развитие молодых методических школ: турецкой, персидской, китайской, японской, арабской. Именно эти языки требуют повышенного внимания, а с английскими, немецкими, французскими, испанскими университетами и колледжами у нас давно налажены стабильные связи. С одними партнерами сотрудничество в основном научное, с другими, как с вузами Бельгии, на первом плане обмен студентами. Есть договоры и с крупными международными организациями. Так, уже три года наши студенты под руководством преподавателей делают переводы для сайта ООН. И даже были удостоены первых в своей жизни грамот за качественную работу. Зимой планируем заключить прямой договор с ООН, чтобы и дальше делать переводы. Наши ребята имеют очень хорошие возможности для прохождения практики, сроки которой иногда даже приходится сдвигать, чтобы они успели поучаствовать в значимых общественных форумах и событиях.
