Всякий спектакль, как известно, дело интимное. Немаловажно правильно настроиться на предстоящее зрелище. Собираясь на премьерный показ "Кьоджинских перепалок", лично я для себя сформулировала три причины, по которым новую работу Купаловского театра никак нельзя обойти вниманием. Во-первых, сама пьеса - до сих пор практически не востребованное театральными подмостками творение Карло Гольдони - одного из любимейших в минувшем столетии драматургов. Во-вторых, имя режиссера. Дипломант последнего Республиканского конкурса творческой молодежи Владимир Щербань на сегодняшний день, пожалуй, один из самых молодых представителей отечественной режиссуры. Наконец, декорации недавней выпускницы Белорусской академии искусств Алеси Снопок, успевшей тем не менее стать лауреатом того же конкурса. Все это интриговало, настраивая на ожидание сюрприза: молодежь, особенно талантливая, нередко склонна к провокациям.Третий звонок... Придирчиво разглядываю сцену. Оформлено лаконично и со вкусом. Белая тесьма волны - близость моря. Конечно, ведь Кьоджа - рыбацкое селение, о чем для непосвященных имеется соответствующая ремарка в программке. Стало быть, мадонна Паскуа, Лучета, Либера, Арсета и Кека - жены и невесты рыбаков. Впрочем, это понятно не только из стилистики спектакля, но и по грубоватому стилю общения синьор и синьорит. Хотя они могут быть и нежными, и романтичными - когда речь заходит о мужьях и женихах. И внешне, и по манере поведения все эти женщины одновременно и разные и похожие - как будто тщательно подогнаны друг к другу. Их беззлобные склоки ритмичны и продуманны, словно фигуры сложного танца. Но вот в родное селение возвращаются рыбаки. Вместе с их лодкой на сцену вплывает грандиозная серебристая рыбина, которая так и остается парить над всем происходящим, изображая в зависимости от освещения то лунную ночь, то зыбкий рассвет или совсем без премудростей - очередной богатый улов. За этим переливчатым "чудом техники" в лодке не сразу обнаруживается трио музыкантов, определяющих настроение сцен возвращения рыбаков под семейный кров. Выглядит все крайне поэтично и символично: торжественно вручая женам весла, рыбаки вроде соглашаются на правила игры, определяемые на суше женщинами. И - понеслось. Любовь, интриги, ревность, суд - сюжет закручивается, вытягивая на сцену все большее количество персонажей. Но хаоса не возникает, напротив, твердая рука режиссера чувствуется во всем: в остроумных и уместных музыкальных и световых акцентах, в уверенно выстроенных мизансценах, в пластическом и интонационном решении ролей. Правда, под сложным гримом "вычислить" некоторых актеров довольно непросто - до такой степени нетипичны некоторые персонажи. Так, в престарелом помощнике судьи не сразу угадывается пластичный Виктор Манаев, сдерживающий до поры под старческим "панцирем" присущую ему грацию танцора, а в придурковатом патроне Фортунато практически невозможно узнать Вячеслава Павлютя... Ироничная стилистика спектакля усугубляется и специфическим национальным колоритом, присущим белорусскому народному театру. Во многом благодаря авторскому переводу Рыгора Бородулина, постаравшегося передать диалект, на котором была написана пьеса ("Кьоджинские перепалки" создавались как "картинки с натуры" - в юности Гольдони не просто жил среди своих героев, а даже заседал в кьоджинском суде). Но не только перевод тому "виной". Не тонкий ли режиссерский расчет, что время от времени в музыкальную канву спектакля вплетаются легкомысленные мелодии еврейского местечка, а синьоры и синьориты ведут себя в точности как легко узнаваемые мужики и бабы из колоритных белорусских комедий? А "свои", как правило, вызывают более глубокое сочувствие и понимание.Для театра новый спектакль, безусловно, удачная строка в афише. Игривый сюжет, ясная мораль - то, что публика "проглотит" всегда и с превеликим удовольствием. К тому же "Кьоджинские перепалки" решают извечную проблему всех отечественных гостеатров, обеспечивая достойными ролями максимальное количество актеров. Но все же испытать "момент личного удивления" в этот раз мне не удалось: театральная молодежь пока предпочитает не бунтовать, а идти дорожками, проторенными учителями и мастерами. Конечно, добротные постановки театру никогда не помешают. А так хочется хотя бы маленькой, но революции...
