Пустых квадратов голоса

Люблю старые издания с пожелтевшими страницами, оставляющими на пальцах пыль эпохи. Сколько можно вычитать в забытых строках и даже... в отсутствии строк. Это я о странных пустых квадратах на полосах газет 30 - 50-х, хранящихся в библиотечных подшивках. Во времена "культа личности" убирали из массового сознания посредством ножниц признанные идеологически враждебными материалы, уничтожали имена и лица. Однако эффект в конце концов достигается обратный - у потомков поневоле пробуждается интерес, что же там такое было крамольное?

Один из тех, чьи имена вычеркивали, - поэт Юрка Левонный, расстрелянный в печально известном 37-м. 29 июля ему исполнилось бы 95 лет. И 29 - такое совпадение цифр - было поэту, когда его расстреляли.

Любопытно почитать названия критических статей о творчестве Юрки Левонного - собственно говоря, уже по названиям прослеживается и характер эпохи, и отношение сей эпохи к поэту. 1931 год: о Юрке Левонном пишет С. Куницкий в опусе "За iдэйна-мастацкi рост рабочых-ударнiкау". 1932 год - появляются иные мотивы: "Не скажайце гiсторыi пiянерскай арганiзацыi: аб вершах Ю.Лявоннага" (автор - З.Ваучок).; в том же 1932 году Юрка Левонный стал одним из героев статьи У.Седуры "Супраць буржуазнага рэстауратарства i "левага" лiквi-датарства". После вполне объяснимой паузы, когда про поэта не упоминали вообще, начиная с 60-х - поры "реабилитанса" - стали появляться статьи о нем под бодрыми названиями вроде "I cення у страi".

Какие заголовки будут у написанных сегодня статей о жертве тоталитарных репрессий - тоже можно предположить.

Неудивительно, что у нас сложилось странное отношение к литературной критике. Напечатанную в государственных изданиях, ее воспринимают как некое "руководство к действию", а не как частную попытку осмыслить литературный процесс, либо факт из области философского, художнического, где, как известно, нет окончательных истин.

Критики литературной России, кстати, в выражениях давно уже не стесняются, и припечатывают друг друга, и разделывают не хуже, чем виртуозы-повара говядину во "Властелине вкуса". Вы думаете - издержки времени "бригад" и "терминаторов"? Как раз недавно перелистала петербургский альманах "Утренники" 1922 года. Георгий Шенгели в статейке "Да он голый" развенчивает "поэтов мировой тошноты", чьи "икотные спазмы отзываются во всех их свершениях..."; "их стихи читаемы без ущерба в любой последовательности строк сверху вниз и снизу вверх, и вперемежку. Их ритм "автономен", т.е. ничего не выражает, отдираясь, как кожа мятого апельсина, от смыслового и эмоционального рельефа".

Догадались, о ком эти "сочные" выражения? Собственно говоря, их можно адресовать любому поэту, если цель - унизить и высмеять. В данном же случае речь шла о Есенине, Мариенгофе и Маяковском.

Ну и что, кто-то из нас от этого сегодня меньше любит стихи Есенина?

И вряд ли сам автор статьи предполагал скорый и печальный конец героев своей гневной статьи.

Кстати, в тех же "Утренниках" печатается и Питирим Сорокин, проповедуя идеалы Нила Сорского и Сергия Радонежского... И не предполагая, наверное, что вскорости окажется на палубе печально знаменитого корабля, груженного философами и литераторами, которых выпроваживали из нового советского государства как вредных идеологических элементов.

Питирим Сорокин осядет в Америке и станет основателем науки социология.

Следующие "партии" выявленных инакомыслящих будут просто уничтожаться.

Ах, если бы у белорусов было свое море! Пускай бы хоть один теплоходик в 20-х нагрузили нашими поэтами, учеными, философами и выдворили за пределы Страны Советов (присоединив к ним коллег из Западной Белоруссии, находившейся под властью Польши)! Горькая шутка, но тогда многочисленная часть нашей национальной элиты была спасена от физического уничтожения в 1937 году.

Но моря у белорусов нет, и неспешный путь из варяг в греки (и наоборот), наверное, давно признан нерентабельным.

Отечественная творческая интеллигенция была выполота, надо признать, тщательно. И не без помощи критиков типа Бенде и страсти к диалогам своих же собратьев по "творческому цеху"... И сегодня критику приходится быть особо деликатным, памятуя недобрую славу некоторых своих предшественников.

В свое время автор "Сказа пра Лысую гару" (или группа авторов) укрылся под псевдонимом Ведьмак Лысогорский и до сих пор скрывается (хотя вроде бы поэт Микола Аврамчик подтверждает свою причастность к созданию "Сказа"). Очень уж неприглядно выглядят герои, писатели-дачники, занятые мещанским обустройством быта, слишком много мелких интимных тайн открывается.

Ситуацию со "Сказам" в какой-то степени повторяет сегодняшняя ситуация с дневниками Вячеслава Адамчика, недавно ушедшего из жизни талантливого нашего прозаика. Печатать - не печатать, с купюрами - без купюр? Извечные вопросы отечественной литературы. Тем не менее дневники Вячеслава Адамчика публикуются журналами "Маладосць" и "АRCHE", и резкость, субъективность оценок, наблюдаемые в тех дневниках, не позволяют надеяться на то, что шум вокруг этих публикаций утихнет вскоре. Несколько лет назад в журнале "Полымя" печатались дневниковые записи народного поэта Беларуси Пимена Панченко, также незадолго до публикации ушедшего из жизни. Хватало резкости и там. Вызывали резонанс и появившиеся на страницах того же "Полымя" дневники Михаила Дубенецкого, литератора, много лет проработавшего в белорусском издательстве. Видимо, таково свойство всех подобных материалов. Но Вячеслав Адамчик, по-видимому, был особенно субъективен...

Так и хочется изобрести новую охранительную табличку с текстом: "Осторожно, литератор!" Помните, в фильме "Внимание, черепаха!" танки на учебном полигоне свернули в сторону, чтобы не раздавить тортиллу из октябрятского "живого уголка"? Навешанный на человека ярлык может быть тяжелее танка.

Дни солнечные, а у кого-то горе. Недавно у народного поэта Беларуси Нила Семеновича Гилевича умерла жена. Нина Ивановна Гилевич была не только верной подругой мужа-поэта, хотя быть рядом с поэтом - это тоже большой талант. Она много лет преподавала в Белорусском государственном университете, я тоже была в числе ее студентов. Нину Ивановну знали как доброго, душевного человека, талантливого ученого и преподавателя. Ее могила - на Кальварийском кладбище, там же, где похоронен и Вячеслав Адамчик. Думается, что многие придут туда, чтобы почтить память замечательного человека. И многие читатели, поклонники творчества поэта Нила Гилевича, сегодня захотят поддержать его в горе.

Жизнь учит, что надо быть добрее друг к другу, господа...