Что изменит запрет на производство и продажу дешевого вина? (Окончание. Начало читайте ЗДЕСЬ)
Сегодня мы продолжаем разговор о последствиях запрета на выпуск и продажу ординарных плодовых вин. Напомним, журналисты «Р» беседуют с Каринэ АЛЕКСАНЯН, заместителем начальника отдела технологий алкогольной и безалкогольной продукции НПЦ НАН Беларуси по продовольствию, Андреем АМБРАЖЕЕМ, начальником отделения управления охраны правопорядка и профилактики УВД Минского облисполкома, Алексеем КРАЛЬКО, руководителем сектора наркологического мониторинга Республиканского научно-практического центра психического здоровья, кандидатом медицинских наук, Сергеем КРАСУЦКИМ, заместителем начальника Управления профилактики МВД, Михаилом ОКУЛИКОМ, директором Слонимского винзавода, Александром ОРЕХОВЫМ, начальником управления координации и развития алкогольной, плодоовощной и крахмалопаточной отраслей концерна «Белгоспищепром», Жанной СЕМЕНКОВИЧ, начальником отдела организации торговли продовольственными товарами Минского облпотребсоюза.
Механизм квот в советское время работал очень четко
«Р»: Вы сказали, что нет разницы, от какого алкоголя превращаться в алкоголика. Но от крепких напитков спиваются быстрее. А вот как можно ответить на вопрос, который подняли представители правоохранительных органов: есть ли разница между ординарными винами и винами улучшенного качества?
К. АЛЕКСАНЯН: Позвольте, я отвечу на этот вопрос. Речь идет о натуральном брожении. В ординарных винах минимальный наброд, который происходит за счет спиртового брожения, — 5 %, в винах улучшенного качества — не менее 10 %. Чем это лучше или хуже? Быстрое брожение, когда достигается естественный наброд этилового спирта 5 %, — это не очень качественное брожение, потому что интенсивное расщепление сахаров и углеводов может привести к образованию излишнего количества метилового спирта, хотя этот показатель и нормируется, и некоторых высших спиртов. Считается поэтому, что, чем выше наброд, тем выше качество вина. «Улучшенного качества» — это сугубо советский термин, означающий, что качество этой группы плодовых вин приближается к натуральным, так как в них меньше внесенного спирта. В процессе длительного брожения сахароза (а в технологии плодовых вин добавляют сахарозу, чтобы повысить наброд) успевает инвертироваться на глюкозу и фруктозу, затем на продукты вторичного брожения.
«Р»: Правильно ли мы понимаем, что Минздрав участвует в распределении ежегодных квот на выпуск алкоголя?
А. КРАЛЬКО: Квотированием и регулированием занимаются в основном специалисты службы гигиены, эпидемиологии и профилактики.
К. АЛЕКСАНЯН: Сейчас в законодательство внесены изменения, вступило в силу постановление Совета Министров, которое ужесточает квотирование. В нем содержится очень много условий для того, чтобы выделить квоту. Квоты — это серьезный механизм, который в советские времена работал очень четко. Я когда-то работала в концерне и могу сказать, что в 1990-е годы было очень сложно получить квоту (6 млн. дал на плодовые вина). Не знаю, почему сейчас по крепким напиткам эта цифра достигла 19 миллионов. Мы понимаем, что потребляем безумно много и потребление надо снизить. Но на все группы алкогольной продукции.
Причиной алкоголизации стала сверхдоступность плодового вина
«Р»: Теперь, выслушав торговлю, правоохранителей и медиков, мы бы хотели дать слово производителям и науке. Михаил Васильевич, сколько лет и в каких объемах ваш завод выпускал ординарные плодовые вина?
М. ОКУЛИК: В Беларуси десяток крупных производителей еще с советских времен занимаются плодово-ягодными винами. Наш завод, в частности, производил их более 30 лет. Если называть цифры, то в 2011-м мы выпустили 1 млн. декалитров плодово-ягодного вина. Однако в прошлом сезоне все сырье заготовлено исключительно для выпуска вина улучшенного качества. Для сравнения, в 2011 году процентов 20 сырья у нас было для улучшенного вина, а 80 % — для обычных плодовых вин. То есть 800 тысяч дал из 1 миллиона.
«Р»: Получилось, одно заменили на другое. А что же технология?
М.ОКУЛИК: Скажу, не покривив душой: она очень серьезно усовершенствована. Во-первых, раньше плодовые вина можно было выпускать всем: и тем, у кого есть возможность перерабатывать плодово-ягодное сырье, и тем, у кого такой возможности нет. Сейчас, чтобы выпускать такие вина, необходимо иметь свое соковое производство. По инициативе концерна виноделы, у которых такого производства нет, теперь не могут заниматься производством плодовых вин вообще. Когда-то в Беларуси выпускали винные напитки, но потом их запретили и про них забыли. И правильно, потому что это была смесь воды, спирта и красителей.
«Р»: Какую прибыль давали вам ординарные вина?
М. ОКУЛИК: При такой доле выпуска, разумеется, и доля прибыли была существенной: около 80 процентов от общего объема. Когда мы перешли на улучшенные вина, объем выпуска в целом уменьшился до 800 тыс. дал в год. Эти вина дороже в производстве.
«Р»: С какого месяца прошлого года вы прекратили выпуск ординарных вин?
М. ОКУЛИК: Последнее вино выпустили в июле 2012 года.
К. АЛЕКСАНЯН: При этом надо было использовать сырье, которое было заготовлено в 2011 году.
«Р»: Вы заговорили о модернизации, и мы поняли, что это сегодняшняя политика концерна. Потребовались ли вам финансовые вливания, чтобы перевести свое производство с выпуска только ординарных вин на выпуск вин улучшенного качества?
М. ОКУЛИК: Самых больших вложений потребовало емкостное хозяйство. Если раньше мы получали готовый сок как полуфабрикат для производства вин за три дня брожения, то сейчас срок увеличился в пять раз. Значит, для тех же объемов производства нам понадобилось больше цистерн. Мы значительно увеличили объем цистерн, потратив за те четыре года, что идет разговор об улучшении качества вин, около 4 миллиардов рублей.
«Р»: Какова сегодняшняя розничная цена ваших вин?
М. ОКУЛИК: Бутылка вина улучшенного качества 0,7 л с наценкой 30 % стоит 24 тысячи. Бутылка обычного плодово-ягодного вина с учетом высокого акциза сейчас стоила бы 32 тыс. рублей. В 2011 году цена плодово-ягодного вина держалась на уровне хлебобулочных и молочных изделий. Это была абсолютно неправильная политика: не может вино стоить столько же, сколько хлеб, молоко. Это привело к тому, что из-за своей сверхдоступности плодовое вино стало причиной алкоголизации.
Мы должны видеть прогресс в винодельческой отрасли страны. Запрет на выпуск вин производителям, не имеющим сокового цеха, а также запрет на применение красителей и ароматизаторов, возможность изготавливать вино из натурального сырья только отечественного производства — все эти меры сегодня отражены в белорусских стандартах.
Улучшенные вина — это тоже прогресс. Название «чернила» для плодово-ягодных вин, мне кажется, появилось потому, что оно стало настолько доступным, что его пили литрами.
К. АЛЕКСАНЯН: Позвольте, я объясню, откуда взялось слово «чернила». Раньше оно не носило пренебрежительного оттенка. Вы чернику едите? Знаете, какого она цвета? Изначально это слово обозначало всего лишь цвет вина.
Государству выгоднее производить и продавать водку
«Р»: И все-таки, Каринэ Арташесовна, вопрос к вам как к технологу: улучшенные вина — продукт более высокого качества или же, как говорят представители милиции, такого же, что и ординарные вина?
К. АЛЕКСАНЯН: Есть такой показатель, как остаточный экстракт — то, что составляет тело вина, его суть. Он отражает наличие плодово-ягодного сырья и то, насколько оно разбавлено. Плодовые вина в силу того, что некоторые ягоды обладают высокой кислотностью, разбавляются. Это принято в том числе и в Европе. Для обычных вин этот показатель составляет не менее 6 г на литр, для вин улучшенного качества — не менее 8 г на литр. Проще говоря, в винах улучшенного качества содержание плодового сырья примерно на 20 % больше, чем в ординарных. Со всеми вытекающими последствиями. Плодовое сырье минимизирует отрицательное влияние этанола. По органолептике вино улучшенного качества также превосходит ординарное.
«Р»: Есть ли какая-то научно обоснованная «золотая середина» между объемом выпуска крепкого алкоголя и плодово-ягодных вин? Сколько и чего должно быть на рынке?
К. АЛЕКСАНЯН: Я бы уменьшила объем всех алкогольных напитков. У нас такой менталитет, что водку мы любим больше, чем плодовые вина. Но при этом вину за алкоголизацию возлагаем на целое направление в отрасли. Оно, с одной стороны, дешевое, и его много. Хотя, как я вам сказала, объемы выпуска уменьшились. Какова рекомендуемая норма потребления спирта на человека?
А. КРАЛЬКО: По мнению экспертов Всемирной организации здравоохранения, 8,5 литра алкоголя на душу населения является критическим пределом.
К. АЛЕКСАНЯН: Давайте не будем забывать про пиво. Во всем мире существует два термина применительно к алкоголизму — водочный и пивной, а термина «винный алкоголизм» не существует.
М. ОКУЛИК: Хочу сказать пару слов об акцизном налоге. В прошлом году он несколько раз менялся, за счет чего росла стоимость алкоголя всех групп. Последнее изменение произошло 1 января этого года. Для сведения: акцизный налог в бутылке вина улучшенного качества составляет 6400 рублей, крепленого красного — кагора, портвейна — 12 450, натурального — 3300 рублей, водки — 20 900 рублей. Если мы посмотрим на соотношение акцизного налога в бутылке 0,7 л плодово-ягодного крепленого вина и поллитровой бутылке водки, то получается, что бутылка водки равноценна 3,3 бутылки плодово-ягодного вина. То есть государству выгоднее производить и продавать водку.
Несмотря на эксперимент, меньше алкоголя потреблять не стали
«Р»: Мы увидели ситуацию на отдельно взятом предприятии и теперь хотели бы взглянуть на всю отрасль. Александр Иванович, можно ли говорить о том, что отрасль ввиду запретов, сначала локальных, а потом республиканских, понесла в прошлом году убытки?
А. ОРЕХОВ: В целом алкогольная отрасль убытков не понесла. В прошлом году потребление, кроме слабоалкогольных напитков, составило 10,19 л абсолютного алкоголя на человека. Соотношение того, что употребляли белорусы, такое: 68,7 % — водка и ликероводочные изделия, 27,8 % — вино плодово-ягодное (в 2011 году — 33 %). То есть произошло перераспределение в сторону водки и ликероводочных изделий. Однако меньше употреблять алкоголя в стране не стали. Если говорить о вино-градных винах, их потребление составило 5,5 % в 2011 году и 4 % в 2012-м, коньяка — 1,2 % против 1,3 %. То есть потребление коньячных напитков практически не изменилось.
«Р»: Сегодня все без исключения предприятия отрасли прекратили выпуск ординарных вин. Означает ли это, что все они автоматически перешли на выпуск вин усовершенствованного качества?
А. ОРЕХОВ: Да. Мы к этому готовились, заниматься улучшением качества стали с 2007 года. Помните, как оформлялись плодовые вина раньше? Разливались в пивные бутылки, этикетка приклеивалась небрежно, производители экономили на бутылке, на пробке, и отношение к продукту было соответствующее. Концерн инициировал, чтобы продукт оформлялся достойно и не выглядел дешево. На хорошую бутылку нужны дополнительные затраты — термоколпачок, например. И это правильно. Ведь основной фактор, который сдерживает алкоголизм, — это цена алкоголя.
Почему же так пострадало плодовое вино? Потому что оно доступное, дешевое. Но ведь как продукт вино в своей доступности не виновато.
«Р»: Вы сказали, что подготовка к переходу на выпуск плодовых вин улучшенного качества шла пять лет. Чем был вызван этот шаг? Вежливым прессингом со стороны МВД и Минздрава?
А. ОРЕХОВ: В какой-то степени да. В соответствии с Государственной программой национальных действий по предупреждению и преодолению пьянства и алкоголизма на 2006—2010 годы предусматривалось сокращение объемов производства плодовых крепленых ординарных вин до 10 процентов ежегодно. Данное требование мы выполнили. Производство этих вин сократилось в несколько раз (с 21,4 млн. дал в 2007 году до 0,05 млн. дал в 2012 году).
Сейчас ординарные не выпускаются вовсе, торговля реализует остатки. Основной упор винодельческими предприятиями сделан на крепленые вина улучшенного качества, их выпущено 8,4 млн. дал.
На переоборудование каждого винзавода ушло 500 000 $
А. АМБРАЖЕЙ: Разрешите заметить. Почему же проблема существует? Потому что это вино доступно. Стоимость — всего 24 тысячи! Как ни крути, цена доступна для определенной категории. Но это еще не самое страшное. Самое страшное, мы считаем, что его закусывать не надо. Градусы и нужную степень опьянения определенная категория населения набирает именно вином и именно потому, что его не надо закусывать. Водку закусывают — хлебом, яблоком. Мы работаем именно с этой категорией и знаем. Пьют так: открыли прямо возле магазина, на двоих или на троих выпили.
А. КРАЛЬКО: Действительно, есть такой эффект: калорий в них много, закусывать необязательно. Алкогольные напитки крепостью выше 15 градусов лучше всего всасываются. Ниже 15 — медленнее.
А. АМБРАЖЕЙ: У этой категории людей нет денег на закуску.
К. АЛЕКСАНЯН: Но это вопрос доходов.
А. КРАЛЬКО: Напомню вам еще один момент — эффект Паретто. 80 % алкоголя покупает 20 % потребителей, это общая мировая тенденция. По данным ряда социологов, у нас в республике 11 % из пьющего населения злоупотребляют алкоголем, 15 % вообще не пьют, 43 % пьют периодически.
«Р»: Мы узнали, сколько потратил слонимский завод на модернизацию, а известны ли эти расходы по отрасли?
А. ОРЕХОВ: У нас в непосредственном подчинении восемь предприятий, сумма примерно такая же — в среднем 500 тысяч долларов на модернизацию каждого.
«Р»: Александр Иванович, представители МВД и УВД Миноблисполкома говорят о том, что вина улучшенного качества пришли на смену ординарным. Сопоставимы ли сегодня их объемы?
А. ОРЕХОВ: С каждым годом выпуск плодовых вин сокращается. В общем объеме плодовое виноделие за 5 последних лет сократилось на 8 млн. дал.
К. АЛЕКСАНЯН: Почему во Франции и странах традиционного виноделия нет алкоголизма? Во всяком случае, от вина. Там пресса, ТВ популяризируют натуральные вина. Михаил Васильевич подтвердит, что натуральные вина не выпускают сегодня потому, что нет потребления. Я не имею права рекламировать натуральные вина, так как существует Закон «О рекламе». Но неправильно и то, что в Минске я, взрослый человек с не самым низким доходом, не могу без риска для своего кошелька зайти в заведение и культурно посидеть. А что говорить о мальчишках, которые на дискотеках пьют?
Спиртные напитки должны продаваться в специализированных магазинах
«Р»: Подводя итог нашей сегодняшней беседы, хотелось бы провести блицопрос. На ваш взгляд, что станет итогом нулевой квоты на 2013 год и какие меры нужно принять сегодня, чтобы действенно повлиять на деалкоголизацию населения?
С. КРАСУЦКИЙ: Не хочу говорить о том, что, установив нулевую квоту, мы подвели итог. Проблема алкоголизации, действительно, комплексная, и даже через 10 лет мы, наверное, не сможем подвести итог. Алкоголизация — это проблема не только МВД, а всего гражданского общества, поэтому нельзя говорить, что МВД предпримет такие-то шаги и проблема алкоголизма решится. Должна быть предложена альтернатива этому алкоголю. Действительно, у нас человек не может пойти в кафе и культурно употребить этот напиток. Вторая проблема — доступность алкоголя в наших магазинах. Это один из факторов, который влияет на покупку и, естественно, потребление спиртных напитков. У нас силен стереотип, что продуктовый магазин в обязательном порядке должен реализовывать спиртные напитки. Думаю, их должен реализовывать специализированный магазин.
Ж. СЕМЕНКОВИЧ: Хочу сказать, что производители не затронули еще одну тему: ведь население в сельской местности заготавливает яблоки. Мы вместе с производителями повышаем доходы населения, которое сдает свою продукцию, а этот год был достаточно урожайным. И когда сегодня мы все вместе перерабатываем и производим вино улучшенного качества, то целесообразности в запрете на продажу плодового вина в Минской области мы не видим. Производители выпускают неплохое вино, в Минской области тоже существуют три предприятия, которые совершенствуются и производят вино только улучшенного качества. Поэтому запрет на продажу вина улучшенного качества, которое достойно выглядело бы на прилавках, мы не поддерживаем.
А. АМБРАЖЕЙ: Цель милиции — профилактика, раскрытие и предупреждение преступлений. Если брать Минскую область и сравнивать с другими регионами, то коэффициент преступности у нас, сколько себя помню, а работаю я 15 лет, один из самых высоких по республике. Коэффициент криминальной пораженности по линии несовершеннолетних — самый высокий наряду с Гомельской областью. Количество самоубийств в пьяном виде тоже наибольшее по стране. Поэтому генеральная линия у нас такая: все под запрет. А водка и вино должны стоить дороже. 24 тысячи — это не цена. Мы не стоим на месте, и с 1 декабря в области решением облисполкома введен в действие запрет на реализацию пива в торговых павильонах, расположенных ближе чем в 200 метрах от учреждений образования, детских и культурно-просветительских учреждений. Около 80 нарушений уже выявлено. Такими, возможно непопулярными, мерами мы пробуем выйти на уровень, например, Брестской области.
Запреты местного характера ни к чему не приведут
М. ОКУЛИК: Считаю, что в отрасли идет и должно идти постоянное совершенствование и повышение качества плодовых вин. Об этом говорят награды, полученные нашим заводом на многих выставках, более половины из которых — зарубежные. Тот продукт, который производится из белорусского натурального сырья, я считаю, должен оставаться на рынке. А объем потребления должен регулироваться целой программой, которую контролирует Минздрав.
А. КРАЛЬКО: Еще раз повторю, что проблема пьянства и профилактики алкоголизма — межведомственная, а односторонние меры результата не дадут. Может быть, ограничение продажи вин сыграет определенную роль в улучшении криминогенной обстановки, но скажу, что все ограничительные меры должны быть продуманы, соответствовать интересам общества и государства. Для Минздрава еще важны вопросы профилактики. Первичная профилактика — это работа с молодежью. Ограничительные меры здесь вносят свою лепту, и в этом отношении министерство поддерживает такие начинания.
А. ОРЕХОВ: Концерн с пониманием относится к тому, что нужно бороться с пьянством и алкоголизмом в стране, снижать уровень потребления алкогольной продукции на душу населения. Однако принимаемые облисполкомами меры по запретам и ограничениям плодовых вин в розничной торговле могут привести к банкротству винодельческих организаций, а также к росту оборота фальсифицированных алкогольных напитков и развитию самогоноварения. Считаю, что подобными мерами мы можем полностью уничтожить национальное виноделие. По мнению концерна, снижение потребления алкоголя требует комплексного подхода и не может решаться только за счет уменьшения объемов производства плодовых вин.
К. АЛЕКСАНЯН: Я считаю, что все должно быть в рамках законодательства. Запреты местного характера ни к чему не приведут, потому что мы интегрируемся в экономические сообщества. Сегодня это Таможенный союз, Европейская экономическая комиссия, завтра — ВТО. Запретительные меры должны быть продуманы, мы не можем позволить себе экспериментировать с рынком. Я считаю, что качество плодовых вин не позволяет говорить о том, что показатели их безопасности не соответствуют установленным требованиям. Рассматривать проблему нужно в комплексе, обязательно снижая и долю крепкого алкоголя, и пива. И, как я уже говорила, есть еще один мощный механизм — квотирование. Не знаю, почему государственные органы, которые уполномочены принимать такие решения, не пользуются им.
