Горечь шоколадных концепций

"Бабаевский" ежемесячно выпускает целый Эльбрус сладостей, и его название на языке у всех истинных сладкоежек.

Но сейчас у рабочих "Бабаевского" кислый вид. Знаменитая фабрика стала одной из многочисленных жертв российских приватизационных войн, и начиная от директора до уборщика никто не знает своей дальнейшей судьбы. Фабрику искусственно обанкротили и сейчас в смертельной схватке за нее сцепились два клана - потанинский холдинг "Интеррос" и пул, состоящий из немецких банков. Ожидаются массовые увольнения.

Я не случайно вспомнил о "Бабаевском". Несколько лет назад Минск был буквально оклеен яркими плакатами шоколадного монстра, а агенты Инкомбанка (тогдашнего владельца "Бабаевского") вальяжно расхаживали по офисам гомельского "Спартака" и минской "Коммунарки", ногой открывали двери некоторых правительственных кабинетов и оставляли после себя роскошные визитки и аромат одеколона "Армани". Визитерам, будущим благодетелям белорусской кондитерской промышленности, на первых порах очень поспешествовал всесильный тогда Иван Титенков, и разведчики Инкомбанка, не стесняясь, делили посты на фабриках. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы трест, точнее Инкомбанк, не лопнул. Владельцы визиток тихо съехали, плакаты испарились. Но осталось понимание механизмов "схем", которые после успешной апробации в России предлагались в Минске. Вкратце они выглядят так. Сначала находится общий язык с кем-то из высокопоставленных чиновников, затем с этого плацдарма, под аккомпанемент рекомендательных телефонных звонков, начинается совращение директоров. Директора, несмотря на то, что их демонизируют как неких самодержцев, чаще всего - люди единожды и на всю жизнь перепуганные, боящиеся скрипа руководящей двери. После соответствующего "звонка" многие с готовностью поднимают руки вверх и строевым шагом идут к месту капитуляции. Правда, можно скромно предположить, что "капитуляция" сопровождается почетными условиями. Скажем, в виде аккуратного счета в надежном и неприметном зарубежном банке. Понятливый директор с закрытыми глазами заключает контракт на поставку заморского сырья и несколько месяцев успешно его перерабатывает. О предприимчивом руководителе пишут в газетах, его приглашают в президиумы. Но медовый месяц промышленного счастья недолог. Через полгода благородный инвестор вдруг публично обнажает клыки и требует расчетов. Поскольку счета фабрики чисты, вроде снов девственницы, наступает большая театральная пауза. А затем при обоюдном подмигивании дело принимает новый, рыночный, оборот - объявляется банкротство, по цехам ходят вдумчивые молодые люди, щелкают калькуляторами и в итоге у фабрики появляется новый собственник.

Излишне говорить, что пекари, токари и другой рабочий люд при этом лузгают от нечего делать семечки и вообще выступают в качестве зрителей.

Знаете, во сколько оценили фабрику "Коммунарка", на которой "бабаевцами" была прокручена вся эта замечательная пластинка? В 70 тысяч долларов! Вс„ - административное здание, цехи, оборудование, коммуникации - вс„ пошло в цену одной фуры какао-бобов.

Может, кое-кто сочтет это нескромным, но не буду выбрасывать слов из песни - наша газета тогда подняла громкий скандал. И хотя у "бабаевцев" нашлись покровители не только за дерматиновыми дверьми, но и среди некоторых коллег, наверное, больших сладкоежек, мы не дрогнули... Так или иначе, но вмешался Президент, и идеологи тонкой "схемы", опережая собственный визг, вылетели за проходную. На "Коммунарке" была введена "золотая акция", которую, конечно, не отнесешь к рыночным механизмам, но которая спасла трудовой коллектив старой минской фабрики от унизительных хождений на биржу труда. По нашим сведениям, сегодня "Коммунарка" работает достаточно ритмично, у нее приличные партнеры-инвесторы, у рабочих и инженеров хорошее настроение. И кто мне скажет: это экономика либо политика?

Тем более что некоторых минских политиков умом понять совершенно невозможно. Несколько лет подряд они пользовались каждым пеньком, чтобы взгромоздиться и со всей честностью обвинить Президента в "экономическом консерватизме", что на политическом жаргоне обозначает "нежелание выставить заводы и фабрики на торги". Потом, проанализировав электоральные настроения белорусских телезрителей, увидевших все прелести российских приватизационных войн, те же самые политики начали джигитовку на другой лошадке. Был запущен слух, что Президент за помощь на выборах "пообещал российским олигархам всю белорусскую госсобственность". Как всегда, нашлись и оракулы, и философы, и даже - очевидцы. Замелькали фамилии и названия заводов. Никто при этом, разумеется, не задался вопросом: а в чем, собственно говоря, должна была заключаться "помощь"? Как известно, помощь, безо всяких кавычек, получали как раз соперники А.Лукашенко. Но в нашем политическом бомонде, как известно, не любят задавать неудобных вопросов, потому что куда как приятнее услышать сплетенку и глубокомысленно передать ее другому. А еще лучше тиснуть в газетку, которая с юношеским максимализмом считает, что "мы расставляем точки над "i".

Смена собственника - мероприятие безболезненное разве что для прохожего, который случайно прогуливается возле заводской проходной. Для рабочих это - крутой поворот. Безусловно, абсолютному большинству белорусских предприятий нужны иностранные инвестиции, потому что еще 2 - 3 года и мы, под барабанные дроби бодрых разговоров, отстанем навсегда. Но все равно, инвесторы не должны быть сомнительными личностями, вроде "инкомбанковцев", готовых за грош купить фабрику, а там хоть трава не расти. Но это, может быть, действительно крайности. Среди руководителей российских корпораций есть, разумеется, немало людей с серьезными намерениями. Впрочем, при близком знакомстве с их планами вырисовывается общая тенденция. Затратные предприятия пищевой или легкой промышленности российских инвесторов не интересуют. На верхних полках шкалы приоритетов - нефтехимическая отрасль. "Нафтан", "Полимир", "Азот", "Белшина", "Химволокно". Понятно, что эти заводы после реструктуризации обещают достаточно быстрые и крупные дивиденды. Я интересовался у наших специалистов - участников переговоров с "ЛУКойлом", "Славнефтью", "Сургутнефтегазом" и другими асами российского промышленного небосклона

: - Какие нам выдвигаются условия?

В основном "типовые": предприятия поступают в полную собственность новых владельцев, о "социалке" (спортшколах, детсадах и яслях, профилакториях, амбулаториях и т.д.) просят не напоминать - это затратно. Что касается рабочих и служащих, то на переговорах не особенно вуалируется намерение о неминуемых и существенных сокращениях...

Тем временем наши витии в третий раз, как сказочная птица Феникс, ударились о землю и предстали в новом облике - сейчас они опять готовы растерзать Президента за то, что он... не продает собственность российским олигархам. О "предвыборном сговоре" уже забыто. За минованием надобности патриотические одежки сданы в ближайшую химчистку. Сейчас они опять крутые рыночники и отъявленные монетаристы.

Но кто же серьезно просчитает все последствия продажи "Нафтана" и "Полимира", кто и что компенсирует уволенным в результате смены собственника рабочим?

Как представляется, именно эти соображения лежат в основе столь трудно идущих переговоров с возможными инвесторами, руководителями российских компаний. Только в этом контексте, как мне кажется, следует видеть и определенную буксовку в проекте, связанном с приобретением "Балтикой" наших пивоваренных производств. Менеджеры "Балтики" настаивают на таком пакете акций, который фактически устраняет роль государства. Но это уже - политика. Стало быть, мотивация обеих сторон - государства и концерна "Балтика" - должна быть, как минимум, понятна общественному мнению. У "Балтики" есть очень понятная задача: выгодно разместить капиталы и ожидать прибыли. У государства - беспристрастно просчитать все последствия своего шага, памятуя, что оно связано с тружениками, в т.ч. и данной, конкретной отрасли определенными социальными обещаниями Президента.

Различных комментаторов при этом можно слушать вполуха. Поскольку у нас свобода слова и каждый может говорить все, что желает.