Не принявшие церковные реформы патриарха Никона жители Московского государства во второй половине XVII века начали сбегать на юго-восток современной Беларуси. Почти мгновенно появившаяся на карте Ветка стала своеобразным центром старообрядчества, но поселений раскольников хватало и на территории современных Брянщины и Черниговщины. Образованные писари, хваткие купцы, мастера с золотыми руками — старообрядцы не только стали заметной частью местной экономики, но и создали огромное культурное наследие. Вот только на рынке туристических услуг тема старообрядчества почти не представлена. Сейчас Ветковский музей старообрядчества и белорусских традиций имени Федора Шклярова занимается разработкой тематических туристических маршрутов. Среди вариантов есть и международные. Корреспондент «Рэспублікі» узнала, какое культурное наследие оставили старообрядцы приграничных областей Беларуси, России и Украины.
Рождественско-Никольская церковь – один из двух старообрядческих храмов Новозыбкова.
Ветковская школа
Сейчас Ветка — небольшой районный центр в двух шагах от Гомеля. Даже курсирующий туда общественный транспорт имеет статус пригородного. А вот во второй половине XVII века здесь в одночасье поселились 30—40 тысяч жителей. В тогдашней Москве было около 100 тысяч. К слову, о Белокаменной староверы не забывали: даже центральную площадь в Ветке назвали Красной.
Центр знаний об истории этого уникального города — местный музей старообрядчества и белорусских традиций, который совсем недавно отпраздновал 40-летие. В доме, некогда принадлежавшем купцу Тимофею Грошикову, несколько выставочных залов. Наполнение такое, что не каждый областной музей может составить конкуренцию. Научный сотрудник музея Ирина Юдина сразу демонстрирует жемчужину коллекции. Под стеклом — «Апостол» Ивана Федорова, напечатанный в 1574 году во Львове. Это самое первое издание на территории современной Украины. Книгу обнаружили во время одной из экспедиций сотрудники музея у жительницы Новозыбковского района Ирины Долговой и тут же попросили продать.
«Продать никак не можно, потому что не она наша, а мы — ее», — так ответила старообрядка. После долгих уговоров согласилась обменять на такую же, но поновее и «с крепкими листами и большими буквами».
Особенная манера фиксирования пения — крюки.
Основой музея стала коллекция исследователя Федора Шклярова. Он был выходцем из старообрядческой семьи и стремился сохранить наследие предков. Староверы не только свято хранили свои религиозные устои. Они передавали из поколения в поколение уникальные книги, создавали золотые, серебряные чеканные оклады, вышивали жемчугом и бисером ризы для икон, которые сейчас по праву считаются произведениями искусства.
В музее не только продемонстрируют все это богатство, но и проведут ликбез по уникальному ветковскому стилю. Ирина Юдина подводит к созданной старообрядцами в первой половине ХIХ века книге «Праздники певчие». Ветви, листья, цветы делают страницы похожими на поле, засеянное нотами. В виде цветущего куста написана даже буквица, украшенная поющими птицами и изображением белки, — такая исключительно местная деталь. В одном зале с книгами резные наличники, снятые с окон старообряческих домов. Черпая вдохновение на витиевато украшенных страницах, такой же узор они переносили на свои жилища, вырезая все — от куполов до сказочных драконов, способных охранять дома.
Благодаря исследовательской работе, организованной нынешним директором музея Галиной Нечаевой, в научный оборот введено такое понятие, как ветковская школа иконописи. Узнать местные иконы среди прочих можно по узору в виде золотых роз и мелких цветов при орнаментации тканей. Подолгу посетители музея обычно останавливаются у иконы Святого Николая Отвратного, который будто смотрит зрителю за левое плечо, отгоняя беса. Еще дольше с придыханием рассматривают вышитые разноцветным бисером ризы. Поговаривают, раньше между бусинками добавляли жемчужинки, выловленные в местной реке Сож. Есть здесь и образцы работы резчиков по дереву, которые, покрывая краской вырезанные киоты, делали их неотличимыми от золотых. А в чеканных окладах кузнецов-старообрядцев настолько проработаны архитектурные детали, что смотрящий будто оказывается внутри храма.
Преображенская церковь будто сошла с рождественских открыток.
Прогулка по слободе
Впрочем, ограничиваться уникальной коллекцией Ветковского музея и ажурной архитектурой города не стоит. Один из пеших маршрутов, которые разрабатывают специалисты, может пролегать по гомельским улицам Пролетарской, Комиссарова, Гагарина и Фрунзе. Здесь в конце XVII — начале XVIII века возникло одно из поселений старообрядцев. Заведующий Гомельским филиалом Ветковского музея Петр Цалко соглашается провести для меня первую экскурсию. Она начинается от площади Ленина — здесь в густых лесах заканчивался тогдашний Гомель и начиналась Спасова слобода, поселение старообрядцев. Расположенная у реки действующая Ильинская церковь — памятник русского деревянного зодчества конца XVIII века и самый старый сохранившийся старообрядческий храм в Беларуси. Здесь как-то молился Емельян Пугачев. В глубине улиц спрятан еще один культовый объект — Преображенская церковь, будто сошедшая с рождественских открыток. Людей здесь обычно мало, да и туристами это место пока толком не изучено.
Во время объяснений Петра обычный деревянный частный сектор превращается в часть старообрядческой архитектурной традиции:
— Они делали четырехскатные крыши. Каменный цоколь отводился под мастерские, сдавался внаем, а поверх него возводились деревянные конструкции. В воротах были литые выемки для икон.
Но самое любопытное — это резьба. Старообрядцы говорили: мой дом — мой храм. Потому и украшали, как икону, свои окна и ворота: целые сюжеты, купола, животные. Такие же навершия встречались и на мебели внутри домов. Беда в том, что подобная деревянная архитектура постепенно исчезает — редко кто из владельцев понимает ценность ручной работы, если старинные ставни плохо сочетаются с современным сайдингом. Хотя у бывшего дома зажиточной старообрядческой семьи Кузнецовых есть шанс стать обратным примером. Строение выкупили, отреставрировали, восстановив уникальную резьбу, от которой при свете солнца на здание падает ажурная тень. По предварительной информации, владельцы хотят открыть кофейню-ресторацию в старообрядческом стиле с соответствующей кухней и интерьером, что значительно повысит привлекательность маршрута в глазах туристов.
Образцов старообрядческой архитектуры в Новозыбкове сохранилось немало.
Музей под открытым небом
У специалистов десятки вариантов развлечений для туристов. Причем учреждения культуры и храмы украинской Черниговщины, российских Клинцов, Злынки, Новозыбкова готовы к сотрудничеству. Художник-реставратор Ветковского музея Александр Никитин особенно был бы рад экскурсиям в украинский поселок Радуль на границе с Беларусью. Он сам происходит из местной старообрядческой семьи:
— Мужская часть моего рода была полностью связана с водными промыслами — сплав леса, баржи, пароходы. В семье были совершенно церковные имена — Патрикей, Тит, Дионисий. От предков мне достались старообрядческие иконы, которые я сейчас с трепетом берегу для будущих поколений.
Посад Радуль официально основан в 1708 году. Первым жителем был Филипп Иванович Костылев — он же стал и первым войтом посада. Радуль был в тесном контакте с еще одним крупным украинским поселением староверов Добрянкой и самой Веткой, куда порой радульские девушки просто мечтали выйти замуж: «Хоть за щепку — да в Ветку, хоть за кнут — да не тут». Почва в Радуле неплодородная, и весной слободу часто заливает Днепр. Во многом это содействовало развитию торговли. Торговали повсюду, доходя до Варшавы и Гданьска. В 1850 году здесь насчитывалось 166 купцов, имеющих в своем расположении 200 водных судов, в начале ХХ века — 3 канатных завода, несколько кузниц и небольшой речной порт.
В 1800 году в Радуле освящена Покровская единоверческая церковь — такая облегченная форма перехода из старообрядчества к новым традициям. Сейчас в Радуле староверы молятся по домам, что, впрочем, туристического потенциала не снижает. Резные фасады, множество сохранившихся в первозданном виде домов и умиротворяющий берег бескрайнего Днепра делают из поселка музей под открытым небом.
Окна украшали, как страницы книг.
Единственная в Черниговской области старообрядческая церковь — храм Святого Славного Великомученика Димитрия Солунского — находится в деревне Добрянка. Он пережил революцию 1917 года, а перед Великой Отечественной войной в нем открыли спортивный зал. Место со своей неповторимой атмосферой: строгие лики икон и унисонное песнопение по крюкам — древним нотам.
Домашняя коллекция
Современный город Новозыбков на юго-западе Брянской области впервые в письменных источниках упоминается как слобода Зыбкая в 1701 году. Основную часть жителей слободы составили старообрядцы, переселившиеся из центральных областей страны. Коллекционер Алексей Белас, один из самых ярых хранителей местной истории, с нескрываемым удовольствием делится легендой о возникновении поселения:
— Когда старообрядцы бежали, они поначалу не собирались здесь останавливаться. Новозыбков – все зыбкое, одно болото было. Но им явилась икона Богородицы «Одигитрия», и они посчитали это знаком: нужно здесь и остаться. Срубили деревянную часовню, она стоит и сейчас, правда, уже в камне. Чудотворная икона пропала в 1930-е, когда храм закрыли.
Алексей Белас.
До 1905 года старообрядцы здесь были вне закона. Пришлось «уходить в подполье», организовали домашние молельни: покупали в складчину дом, оформляли как частный, а на деле там совершались обряды, проходили службы.
— Иконы отбирались, книги сжигались, по несколько пудов латунных застежек оставалось после таких костров. Браки не признавали, потому дети были незаконнорожденными. У меня есть документы, по которым отец усыновляет своего сына или «продает» имущество своей дочери, чтобы так обеспечить ее наследством.
Община возродилась в храме в 1941 году во время оккупации. Немцы сразу открыли все церкви, надеясь на лояльность местного населения. Но получили в ответ только серьезное партизанское движение. После победы открытую Рождественско-Никольскую церковь закрывать не стали, но и на лояльность властей рассчитывать не приходилось:
— В 1959 году был страшный пожар, горело пять куполов. Рассказывали, пожарная команда не хотела тушить, пока местные не взбунтовались. Тогдашний настоятель отец Федор сказал: «Не выйду, сгорю вместе с церковью». Милиция вынесла на руках вместе с престолом, в который он вцепился.
Коллекция старообрядческих икон в Ветковском музее – одна из богатейших в мире.
— Все местное. Этот шкаф из Климова, стоял у мужчины в крольчатнике. Стол из Саратова, шпонирован карельской березой, с секретным замочком.
Внутри шкафов десятки рукописных и печатных книг, многие XVII века. Расписные буквицы, яркие рисунки. Листая страницы, коллекционер пытается объяснить мне местную традицию пения и фиксирования мелодии – пение по крюкам:
— Ноты мертвые, а крюки, они живые. Вот змеица – пять звуков снизу вверх, а потом опять вниз…
В коллекции Алексея — старинные четки, тканые рушники и даже старообрядческие газеты. Есть уникальный церковный календарь на 1945 год, выпущенный сразу после войны. Уже тогда подобные экземпляры были на вес золота.
Старинный стол Алексей нашел в Саратове.
Путь к старообрядчеству лежит через желудок
По пути в Рождественско-Никольскую церковь, один из двух сохранившихся в Новозыбкове старообрядческих храмов, Алексей проводит мини-экскурсию по городу. Архитектурных памятников достаточно – с резными навершиями, цокольными этажами, где зачастую располагалось производство, богато украшенными ставнями. Здесь проблемы у россиян схожие с нашими – сохранить деревянное зодчество в первозданном виде сложно. Поди объясни собственнику, что после установки пластиковых окон хорошо бы старообрядческие ставни вернуть на место!
Деревянная церковь 1774 года постройки стоит фактически на болоте. Еще до последнего времени, пока дорогу не сделали и не подсыпали земли, весной практически нельзя было пройти. Отец Сергий с матушкой радушно встречают нас во дворе: огромными лопатами расчищают от снега пешеходные дорожки. Гостям рады:
— У нас сильные украинские влияния, многие песни пришли с Сумщины. Некоторые наши места — фактически Беларусь: зачэм, пачаму, чашачки, ложачки, — улыбается священник.
Отец Сергий из старообрядческой семьи, с детства наблюдал за домашними таинствами, видел, кому и как бабушки молились, знал, какому посту какие блюда соответствуют, изучал местную культуру и историю:
— Есть такой интересный факт. Как-то казаки резко начали уклоняться в раскол. Стали разбираться, что да как. Оказалось, женились на старообрядках, те в «никонянки» не шли, приходилось принимать старообрядчество. А женились-то почему? Готовили старообрядки хорошо, лучше местного населения, ибо пришли из центральных районов, где культура была повыше.
Четки современные, но сделанные по традиционным образцам.
Я уточняю:
— Так путь к старообрядчеству лежит через желудок?
Отец Сергий улыбается:
— Один из путей так точно!
Приход здесь небольшой, всего человек 300, но очень дружный. Когда надо, обязательно помогут. А нужно многое. Отапливать всю церковь финансы не позволяют, потому часть используется только летом. Недавно поменяли полы, следом большая работа по укреплению стен.
Алексей забирает у батюшки лопату, а настоятель храма тем временем знакомит меня с богатым собранием икон.
— Вот эта икона показывает основание города Новозыбкова – тот момент, когда старообрядцы увидели «Одигитрию». Сверху две наши церкви, эта и та, что раньше возле сенного рынка была, сгорела в 1923 году. Эта икона скоро займет место в часовне.
Для нескольких икон отец Сергий лично вышил бисером оклады. По местной традиции — более монохромные, не такие «пестрые», как в Ветке. Специфический местный элемент – вышитая «сеточка». В «жемчуга» одета чудотворная икона Казанской Божией Матери. По легенде, после молитвы перед ней в городе отступила эпидемия холеры.
— Есть оригинальные экземпляры. Обычай, вообще-то, западный, но и у нас порой на иконы приношения всяческие вешались. Среди эти привесов (поляки их вотами называют) — медальончики с именами тех, о ком молятся, ручки, ножки, сердечки – что у кого болело… Часто иконы перерисовывали уже с этими привесами.
Первый послевоенный церковный календарь.
Храмовых икон здесь немного. В основном их сумели сохранить в домах прихожане. Некоторые поражают своим убранством – на иконы старообрядцы денег и времени не жалели.
С исторической и культурной точки зрения в Новозыбкове — раздолье для туриста, присоединяется к беседе Алексей:
— У нас здесь экспонатов на второй Ветковский музей наберется. Столько уникальных вещей, а вот сотрудничать с властями не получается.
Порой Алексей организует выставки своей коллекции, но часто за собственный счет. Не так давно с единомышленниками разработали туристический маршрут, даже выиграли с ним конкурс, но дело так и не пошло.
— Потенциал огромный! Это деньги в регион: и гостиницы, и кафе, и сувениры. Только никому не нужно… Говорят: сам оформляй ИП и открывай музей.
А вот во втором по величине городе Брянской области, Клинцах, ситуация более оптимистичная. В августе этого года с визитом в этом историческом центре издания раскольничьих книг побывал митрополит Корнилий. По итогам встречи предстоятель Русской православной старообрядческой церкви и глава местной администрации Александр Морозов сообщили о совместном решении по созданию в Клинцах музея старообрядчества.
Пока интерес к туризму подогрели открытием на территории церкви памятного камня старообрядческому купцу и меценату Иоанну Машковскому. Этот уроженец Ветки 15 лет был руководителем Клинцов и внес огромный вклад в развитие города. Выкупил у него и передал церкви землю, на его фабрике зажглась первая в Клинцах электрическая лампочка.
valchenko@sb.by
Фото автора и Ивана ЯРИВАНОВИЧА
