Через собственную тень не перепрыгнешь

Полагаю, что хоть как-то - по телевидению, читая газеты, посредством личных контактов - многие из белорусов следили за событиями в Санкт-Петербурге, связанными с празднованием 300-летия города.

Что и говорить, впечатляющая феерия. С немыслимыми фонтанами, излучающими государственный оптимизм vip-персонами, лазерными "подарочными" салютами, классическими "фрачными" концертами, узнаваемыми в любой толпе лицами, шпилями обновленных дворцов и храмов, многочисленными Петрами, семипалубными кораблями с номерами за тысячу долларов в сутки и прочими вполне понятными изысками.

Многочисленные маньки-облигации были срочно усланы за 101-й километр, охотников на вальдшнепов попросили сдать ружья, дабы они случайно не выстрелили, бандиты же переоделись в смокинги и изображали из себя филантропов, радеющих за старину. А вот рядовые петербуржцы, говорят, разъехались по дачам и родственникам, дабы в поте лица своего выполнять личную продовольственную программу, дышать свежим воздухом и задумываться у грядки с луком о том, что соответствующая прописка - вовсе не гарантия уважительного к тебе отношения.

Нам со стороны, да еще межгосударственной стороны, вроде бы нет никакой необходимости мусолить эту заздравную тему. Разве что повосхищаться вместе с Джорджем Бушем и Герхардом Шредером чудесами Янтарной комнаты, мысленно побродить по столь знакомому Эрмитажу, послушать да посмотреть на виртуозов смычка и гениев балетных антраша, благоговейно погрузиться в глубины рассуждений мэтров культуры о значении этого великого города в мировой и отечественной истории. И забыть все это, по меньшей мере, до четырехсотлетия. Вернуться, так сказать, к родимым осинам.

Но что-то мешает осуществить этот немудреный эмоциональный акт. И по зрелом размышлении понимаешь, что именно: наше собственное, личное отношение к Петербургу-Ленинграду.

У меня, может, субъективно возникло такое чувство, что город на Неве, отмечающий свой юбилей, сознательно "забыл" про свой собственный XX век. Забыл - конечно, только на время! - о Пискаревском кладбище, где нашли упокоение тысячи ленинградцев. Забыл вообще о последней войне, как будто ее не было вовсе. Вычеркнул из памяти неуемных большевиков, карабкающихся на броневики, дворец Кшесинской с ее знаменитым когда-то балконом, отодвинул на второй план крейсер "Варяг" и прочие многочисленные аксессуары героической эпохи низвержения кумиров. Забыл про ленинградцев, уезжающих на целину, и их же, встречающих первых космонавтов. Забыл все то, что не вписывается в парадный облик города-демократа, родоначальником которого, судя по всему, является вовсе не Петр, а господин Собчак.

И дело не только в том, что в памяти города образовался вдруг зияющий искусственный провал. Важно помнить и то, что Ленинград-Санкт-Петербург - это и нашенский город. Многие из нас там учились, там жили и продолжают жить, родили там детей и превратили их из брестчан и гродненцев в кондовых петербуржцев. Тысячи из нас его строили, начиная от сиволапых мужиков, сгоняемых с северных губерний Российской империи, до метростроевцев уже ХХ века. А главное, вся история ХХ века - это наша общая история. В которой было густо замешано и общей крови, и общих слез.

Но послушайте и почитайте материалы, посвященные этому событию: сплошь философские размышления о "противостоянии Москвы и Петербурга", роли петровского "окна в Европу" для цивилизации славян, в крайнем случае, прорвется трезвый голос о том, что праздник-то получился не для ленинградцев, а для гостей. И великолепные фасады плохо скрывают убожество грязных подворотен времен Достоевского.

Возникает такое чувство, что стремление забыть советский период истории носит неслучайный характер. Многочисленные Петры с трубками и без, в камзолах и простых рубашках, с пером и шпагой самим своим присутствием свидетельствовали о том, что вот он, персонифицированный фундамент города, воистину западнический, подлинно европейский, где наконец-то произошла историческая смычка просвещенной Европы с немытым и бородатым Востоком. А уже затем началось строительство державы, где контрапунктами являются век XVIII, XIX и сразу же 1991 год.

Однако может возникнуть недоверие: ведь так не бывает. Скажем, Франция не вычеркивает из своей истории 1789 год только за то, что якобинские ужасы превзошли все известные представления о человеческой природе.

Известны также события, от которых многие из европейских государств пожелали бы отказаться, сделать вид, что их не существовало вовсе. Например, многочисленные правительства коллаборационистов в Западной Европе во время Второй мировой войны. Или "мюнхенский сговор". Или английские "художества" в Индии вроде расстрела сипаев и ограбления национальных сокровищ. Но говорят, говорят западные политики и журналисты об этих событиях. Да и как не говорить, когда вот они, свидетели, а вот - дети свидетелей и их внуки.

Мы же поступаем с точностью до наоборот. Видимо, нам однажды предложили: давайте поиграем в игру под названием "Двадцатого века не было". То есть мы понимаем, что он на самом деле был, знаем, что кто-то там жил, и предполагаем даже, что кто-то что-то делал. Но ведь это просто игра. Как в жмурки: закрыл глаза - и никого не видишь. Или сложил ушки - и никого не слышишь. Хорошая игра, полезная. Чрезвычайно помогает для развития многих нужных политических качеств. Например, развития демократии и ее институтов: а как же, ведь именно таким образом понятая демократия дает возможность забыть то, что хочется забыть, и помнить лишь то, что предлагают помнить.

Конечно, никто не против абсолютизации культурного аспекта в спектре событий петербургских празднеств. Но что, история северной столицы - это только Петергоф или Павловск? Что, в запасниках Эрмитажа нет советского периода в развитии искусства? Что, Шостакович не в Ленинграде создавал свою шестую симфонию и не в Ленинграде писала свои стихи Ольга Берггольц?

За этой вроде бы второстепенной проблемой ("ну чего ты пристал к людям, показывают, что хотят и могут показать") видится нечто большее, чем просто дежурное мероприятие государственного масштаба. А именно наше вечное славянское неумение любить самих себя в истории. Не уважать даже собственный вчерашний день, не говоря уже о позавчерашнем. Легко расставаться с теми национальными реликвиями, за которые отцы и деды проливали кровь.

А чего: медали и ордена ХХ века отдадим на цветной лом. Похвальными грамотами с портретами генералиссимуса Сталина пусть утирается какой-нибудь техасский коллекционер. Звездочку объявим колото-резаным орудием садистского предназначения. Ленина дежурно зачислим по шизофреническому ведомству. Понимая: вот это понравится. Это одобрят. С этим согласятся. Потому что именно такой подход ныне именуется фразеологическим оборотом "находиться в русле мировой цивилизации".

А может, подумать об ином? О том, что "наше" и есть наше собственное, непридуманное. Может, грязноватое, может, не совсем красиво одетое, может, вызывающее улыбки. Неудобно и не хочется так думать? А что, забыть - это лучшая альтернатива?

Вот кинорежиссер А.Сокуров создал очередной шедевр, названный, если не ошибаюсь, "Русский ковчег", положив в его основу известные в первой половине XIX века мемуары французского графа А.Кюстрина. Мемуары критического, мягко говоря, для россиян толка. Может, именно поэтому они успешно и многократно переиздаются на всех европейских языках.

Можно понять режиссера, выбравшего именно такой, "офранцуженный" методологический подход к осмыслению национальной истории. Как же, свобода творчества. Можно понять первый канал Российского телевидения, давшего возможность познакомиться с этим произведением широким зрительским массам. Сложнее понять ведущего аналитической программы "Времена" В.Познера, построившего вокруг этого фильма и соответствующих реминисценций режиссера свою очередную программу. Ведь для любого читающего человека очевидно, что мемуары А.Кюстрина - это не просто критический взгляд иностранца на российскую действительность. Это - программа негативной оценки русской культуры и русской жизни. Зачем же ее поднимать на щит? Получается, что только для одного: поддержки критического пафоса автора, еще одной малоудачной попытки самоуничижения да программирования ущербности нации.

Все сказанное вовсе не относится исключительно к "ленинградскому делу". Нечто похожее постоянно происходит и на родных просторах. Но качество этих процессов все же разное. У нас в стране никто и никогда не замахивался на ХХ век. Хотя бы потому, что это первый век той нашей национальной истории, когда мы ощутили процесс национального самосознания не теоретически, а практически: в партизанских отрядах, в названиях фронтов, в ходе послевоенного восстановления родины. У нас, собственно, иной перехлест: мы, кроме ХХ века, ни о чем больше не говорим и ничего не слышим. Но даже и в этом контексте ментальные особенности проявляются, как родимые пятна на геростратовски знаменитой голове.

Скажем, сейчас вовсю в ходу игра под названием "Давайте забудем Советский Союз". Не было такой аббревиатуры, как СССР. Да, революция была, война была, а страны с таким названием не было. Придумали ее в политических целях, и вот наконец-то правда взяла свое: чего не было, того не было. Римская империя была. Навуходоносор был. Аттила, принимавший послов, забравшись обеими ногами на трон и выковыривая грязь между пальцами, был. А СССР не было.

Поприсутствуйте на экзаменах в вузах, особенно на тех, что хоть в какой-то мере носят исторический аспект. Вы несказанно удивитесь тому, что услышите. Ладно, когда утверждают, что Николо Макиавелли по национальности грузин или Б.Спиноза относится к римским юристам. Но ведь легко услышать, что Ленин автор "Махабхараты", а Маркс более всего известен тем, что учил Шерлока Холмса играть на скрипке. Главное же заключается в том, что еще недавняя история превратилась в камни Стоунхенджа: и сама молчит, и спросить не у кого.

Политика в очередной раз застит глаза тем, кто определяет наше настоящее и наше будущее. Ведь разве главное в том, что Ленинград назван в честь Владимира Ленина? Это существенно, но основное в ином: в конкретной жизни и конкретных делах тысяч, миллионов рядовых людей, которые жили в Ленинграде, воспевали Ленинград, срослись с этим именем. Вычеркивая из отечественной истории всего одно слово, мы зачеркиваем жизнь как минимум двух поколений людей. Наших людей, вне зависимости от того, где они родились и где сейчас живут.

Алекс де Токвиль как-то сказал, что "История являет собой картинную галерею, в которой мало оригиналов и много копий". Но он не договорил фразу: история столь же немыслима без копий, как и без оригиналов.