Из серии «Ожидание»
Любоваться парковым ансамблем дворца Румянцевых и Паскевичей в Гомеле я приезжаю два раза в год. Осенью, когда первая позолота листьев только начинает раскрашивать это удивительное место в нежно-спокойные тона, и зимой, когда весь парк и само здание дворца в белом безмолвии рождают тихие мелодии старины. Тогда и чудятся звон колокольчиков подъезжающих к зданию экипажей, звуки полонеза.
Коллаж Николая ГИРГЕЛЯИ всякий раз, когда возвращаюсь домой в столицу, не могу не заехать в родной Бобруйск и на легкой скорости прокатить по близким до боли местам из детства и юности. Такие поездки стали для меня как ритуал. На этот раз, проезжая мимо былого родительского дома, был, как говорится, опознан. Дальнобойщик Костя, который купил недавно у меня этот дом, только вышел из гаража и, присмотревшись, сделал мне знак рукой. Разговорились…
С того дня и живу в ожидании, что загадочный незнакомец отыщет меня и между нами состоится удивительный разговор.
Но это, как говорится, пятьдесят на пятьдесят. Костя дал маху. Несколько месяцев назад он потерял блокнот с моим телефоном и гостю дал ошибочно совсем другой.
Вообще, тот незнакомец искал не меня. Ему поручено, как он сказал, встретиться с моей матерью, Анной Яковлевной, и что-то передать от своего деда, живущего ныне в Канаде. Когда молодой человек узнал, что хозяйка дома умерла, выразил соболезнования, сам же выглядел, по словам Кости, несколько растерянным. Тем не менее, получив номер моего телефона, успокоился. Однако дозвониться до меня по тому неверному номеру, что дал ему Костя, незнакомец, разумеется, не смог. Дальнобойщик и сам переживал, что не надоумился побольше расспросить гостя о цели его приезда.
Дорога до Минска пролетела мигом. Все размышлял, кто бы это мог быть. Говорил он якобы с сильным акцентом. Но откуда у моей матери могли быть знакомые за границей?
Вообще-то я люблю головоломки. В свое время приятели из спецслужб не раз прибегали к моим услугам, когда просили помочь распутать тот или иной узелок или составить грамотный аналитический отчет.
Помогло мне это и сейчас. Стал поэтапно восстанавливать разговоры с матерью по близкой тематике. Процесс этот шел медленно, мучительно. Но вскоре все же блеснуло то, что искал.
Как-то я приехал в Бобруйск и отыскал мать, отдыхавшую в те дни в местном санатории. Она сидела на скамейке с пожилым евреем по имени Изя. Сказала, что когда-то они вместе работали на кондитерской фабрике «Красный пищевик», а теперь он живет в Канаде. В Бобруйск приехал навестить своего дядю, и вот случайно встретил и мою мать. Им было что вспомнить.
Эта часть моих воспоминаний тут обрывалась. На продолжение вышел нескоро. Но вышел… Как-то мать спросила, не помню ли я дядю Толю. Ну того офицера, что жил у нас на квартире, когда я учился в младших классах. Я хорошо помнил этого красивого, стройного офицера. Как же я любил разглядывать его золотистые погоны! Помню, что когда мать увезли рожать мне брата, а с ней уехал и отец, мне страшно было оставаться в своей комнате и я проспал всю ночь рядом с дядей Толей.
«Так вот, — сказала мне тогда мать, — он сейчас живет в Канаде. Изя говорил, что наш бывший постоялец, хотя уже далеко не молод, пользуется большим авторитетом у русской общины, уважают его и власти. Не беден, значит». По ее словам, Изя даже намекнул, что бывший советский офицер сейчас на ведущих ролях в мафии, работающей в Торонто. Есть дети и внуки. «Кто бы мог подумать, — сказала тогда мать, — что такой тихий и красивый мужчина станет лидером сомнительной компании. Впрочем…»
Произнеся это слово, мать осеклась… И тогда мне пришлось, наконец, признаться, что в свое время я подслушал их разговор с отцом. И всю ту криминальную историю знаю.
А произошло вот что. В те годы преступность в Бобруйске зашкаливала. В городе уже тогда были два исправительных учреждения — для несовершеннолетних и тюрьма для взрослых. Многие из бывших зэков, освободившись, не торопились либо вовсе не хотели никуда уезжать. Совершали новые преступления и возвращались на знакомые нары.
Действовали в городе и пять-шесть группировок из местных, которые, хотя и делили город на зоны влияния, нередко схлестывались интересами между собой.
Среди них особенно лютой считалась группировка со Скрипочки — места на окраине города. Они чаще других объектом нападения выбирали военных. Бандиты знали, что у военных всегда можно чем-нибудь поживиться.
Похоже, так вышло и с дядей Толей. Наш квартирант, возвращаясь со службы, зашел в ресторан «Березина» — единственное в то время приличное место, чтобы поужинать и, возможно, что-либо выпить. Когда выходил из ресторана, его подкараулили трое грабителей. Завязалась драка. Понятно, что подробностей ее не знает никто. Ну разве что сами участники. Но вышло так, что двое из нападавших умерли. Один от черепно-мозговой травмы, другой от своего же ножа. Третий убежал…
Назавтра следователь с помощниками нагрянули в наш дом. Что-то искали. Дядя Толя был на службе. Мать подтвердила, что вчера он весь вечер был дома. Из ее разговора с отцом я услышал, что она спрятала и уничтожила платок с чьей-то кровью.
Следствие продолжалось несколько месяцев. Доказать что-либо наверняка было трудно. Но один настойчивый «следак» все ближе подбирался к офицеру, считая, что хотя он, возможно, и оборонялся, но превысил нормы самообороны и стал убийцей двоих нападавших. Никак не могли отыскать и свидетеля — третьего участника той кровавой драки. Но было понятно, что это лишь дело времени.
И тогда я подслушал невольно еще один разговор матери с отцом. Она просила его помочь дяде Толе уехать служить куда-нибудь подальше. Лучше всего за границу. Отец мой, бывший военный хирург, хорошо знал начальника госпиталя местного гарнизона. А у того связи были, как я потом понял, очень даже весомые.
Пришел день, и мой кумир и любимец дядя Толя одной рукой поднял чемодан, а другую задержал на моей вихрастой голове и попросил расти умным и сильным, да и не огорчать своих родителей. Он уехал служить в группу советских войск в Германии.
Я уже тогда был наблюдательным. Мне показалось, что отец вздохнул с облегчением. Похоже, он ревновал мою мать к красивому офицеру. Впрочем, это могли быть и просто мои фантазии.
Бежали, мчались годы. Наплывали, громоздились новые события и истории в моей семье. Рано ушел из жизни отец-фронтовик. По глупости умер младший брат. Несколько лет как уже не стало и матери. Не хотелось бы продавать родительский дом, тем более что там своими руками высадил чудесный фруктовый сад. Не поленился — привез из Минска специалиста, и тот сделал прививки на восьми моих яблонях. По два-три новых сорта на каждой. Все принялись! Уже и плоды стали давать.
Но что сделаешь? Смотреть за домом и садом некому. Разнесут по бревнышку.
Так дальнобойщик Костя со своей красавицей женой и двумя детьми стал владельцем моего родительского дома. Он многое здесь переделал, достроил. Жаль, но пришлось и половину сада убрать.
И вот на горизонте всплыла эта новая история. Да, я люблю головоломки и обязательно приду к какому-нибудь результату. Думаю, даже уверен, что в тот раз приезжал внук дяди Толи. Думаю, что приезжал не просто передать привет от него. Скорее всего, речь идет либо о наследстве, либо о хорошем подарке. Ведь, если подумать, в свое время моя мать спасла офицера от непредсказуемого финала этой истории и взяла в каком-то смысле грех на душу. Мне приятно думать о возможном наследстве или подарке, поскольку я, как говорится, правопреемник моей матери. Понятно, что могут быть и другие варианты. Но все же…
- Правда, открытым остается вопрос: будут ли продолжать меня искать? Есть и другие сюжеты в этой истории. Я ведь и сам могу заняться встречным поиском. Но тут надо все хорошенько взвесить…
