Величественная Коряка.
Даже девятичасовой перелет на край земли оставляет неизгладимое впечатление. Гигантский “Боинг-777” несет своих 415 пассажиров практически над кромкой Северного Ледовитого океана. Установившийся здесь в это время стодневный полярный день позволяет провести на 11-километровой высоте практический урок географии. Внизу мерцают газовые факелы Нового Уренгоя, проплывает спящий Норильск, видна характерная Обская губа. Ближе к концу полета заснеженная даже летом тундра сменяется острыми каменистыми пиками суровой Магаданской области. Последний час под крылом бушует неспокойное Охотское море. И возникает наконец она. Земля вулканов и гейзеров, медведей и тюленей, гигантских сопок и скудных равнин. Камчатка!
Ежедневный утренний прилет огромного серебристо-синего самолета из Москвы здесь стягивает к изгороди аэропорта десятки людей. Большинство — встречающие, тут же начинающие названивать еще находящимся на борту пассажирам. Но есть и другие. Моей камчатской обителью на неделю стал аэропортовский профилакторий летного состава, встречать московский рейс после завтрака стало традицией. Приметил совсем молоденькую девчонку, которая ежедневно к 10 часам приходила к ограде аэропорта. Спросил, зачем. Два дня она меня избегала, на третий призналась:
— Надеюсь, на нем прилетит принц, который возьмет меня в жены.
Романтика ли, меркантильность, но пусть ее мечта сбудется!
Увы, стягиваются в аэропорт и личности иного плана. Целая группа цыган ежеутренне приезжала городским автобусом и начинала барражировать по окрестностям, периодически обступая одинокого прохожего. Один из них, парень лет 25, после этого всхлипывал на скамье остановки в трубку мобильника:
— 1200 рублей как корова языком слизала! И главное, сам же отдал, точно во сне. А они мне еще и 50 рублей (моих же!) вернули — на проезд. Пацаны, приезжайте, пока они не ушли!
Развязку возмездия увидел через час: этот же парень и два его рослых друга отчаянно матерились на той же скамейке. Цыгане умудрились подчистую обобрать и “группу поддержки”, прибывшую выручать своего непутевого друга.
Маленький камчадал. Слева — Авачинская бухта Тихого океана, на заднем плане — Мишенная сопка.Но, справедливости ради, это был единственный криминал, замеченный мною на Камчатке. Далекий край поразил бытовой неухоженностью, но удивительно добрыми и открытыми людьми. Водители здесь немедленно тормозят, стоит только подойти к зебре. И ни в какую не реагируют на жесты проезжать. Сперва проходи — и все тут! Но это только на переходах. В Петропавловске-Камчатском два паренька, стрельнувшие у меня сигаретку, неожиданно попросили:
— Дружище, там, за поворотом, женщина пытается перейти трассу без перехода. Поток большой — мы на ту сторону не пробились. Да и спешим. Если у тебя получится, помоги ей, пожалуйста. Жалко будет, если задавят.
Помог, конечно. Благодарная женщина потом рассказала: ее муж из Беларуси. Третий, но самый лучший. А вот теперь белорус поспособствовал ей с переходом.
В целом белорусское присутствие на Камчатке не очень заметно. Но все же имеется. В магазинах есть наше пиво, причем на верхних полках. А вот отечественной бульбы нет, хотя она не помешала бы: местная картошка, мелкая и неказистая, продается по 400 рублей за килограмм. Это 15 белорусских. Зато рейсовый белый “мазик” среди других, большей частью японских, автобусов курсирует между Петропавловском и приаэропортовским городком Елизово. В самом аэропорту все аэродромные автобусы минского производства. В местной же лавке внимание привлек колоритный усатый продавец, похожий на запорожского казака. Его вывела из себя молодая пара с ребенком, долго выбиравшая еду. Финальный диалог был под стать одесскому:
— Так вам все-таки снеки или джоки?
— Мммм... А какая разница?
— Большая! Одни называются снеки, а другие — джоки!
Ну как было с ним не познакомиться? “Запорожец” Валерий оказался коренным камчадалом. Но в Беларуси бывал:
— На майские праздники в 1986-м неделю гостил у армейского друга в Молодечно. И, только вернувшись на Камчатку, узнал из “Голоса Америки” про взрыв в Чернобыле. Теперь вот думаю: хорошо, что мы водку просто ведрами пили. Наверное, она и спасла — никаких последствий.
На самой Камчатке с пьянством, кстати, очень строго. В Петропавловске спиртное продают лишь специальные “алкомаркеты”, с 22 часов вечера до 10 утра по всему краю — сухой закон. Парочка веселых военных с Сахалина, ставшая моими соседями по гостинице в первую ночь, вернулась из ночного похода в магазин крайне раздосадованной:
— Даже тройная цена не проходит. У них там программы на кассовых аппаратах, блокирующие “горючку”. Ладно, спим “сухими”.
Дерево любви и сопки Петропавловска.Впрочем, жителей Камчатки подобное вполне устраивает. Сама природа здесь создает потрясающие альтернативы для культурного отдыха. В Петропавловске работает клуб парапланеристов — десятки молодых людей прыгают с возвышающейся над городом Мишенной сопки (ударение на “е”) и, пролетев над портом и гаванью тихоокеанской Авачинской бухты, приземляются на набережной. Порой почти на головы многочисленных гуляющих или застывших вдоль берега рыбаков. Один из этих отчаянных парней, только что паривших в воздухе на 100-метровой высоте, шваркнул по голове корреспондента “НГ” куполом своего парашюта. К частью, легким, как парусиновая куртка. Другие живут морем. Вернее, океаном. Рассекают его неспокойную рябь на водных мотоциклах или делают главный камчатский бизнес на рыболовецких судах. Одного такого встретил в рыбно-икорном магазине близ Елизово. Брутальный детина со шрамом на лице и с перекошенным ртом (один к одному колымский герой “Бриллиантовой руки”, выяснявший, “зачем Володька усы сбрил”) говорил своему знакомому покупателю передо мной:
— Позавчера вернулся с моря, но погода была не очень. Всего 84 килограмма рыбы — курам на смех.
Не удержался, спросил, каков же нормальный улов.
— Ну килограммов 200—300. Если повезет — 500.
А речь шла об изумительных чавыче и трубаче — метровых камчатских рыбинах, которыми был выложен весь магазин брутального камчадала. Запечатывая мне в вакуумную упаковку две рыбины (на 50 долларов), он добродушно укорял:
— Ну что же вы так скромно-то? Москвичи вон по 30 килограммов сразу берут. Ну отдадите долларов 300 за перегруз в аэропорту, но зато какое удовольствие дома получите!
Удовольствия хотелось, но таких денег не было. Кстати, деньги на Камчатке — вещь вообще специфическая. С одной стороны, здесь просто колоссальные зарплаты, даже по московским меркам. Молоденькая библиотекарь получает в Петропавловске 1500 долларов в месяц (100 тысяч российских — больше, чем машинист столичного метро), пенсионер “на шлагбауме”, работающий сутки через трое, — 800 долларов. С другой стороны, все цены на продукты, за исключением рыбы и икры, ощутимо выше, чем в Москве. Не говоря уже про Беларусь. А молочка вообще влетает в копеечку. Купленный мною привычный йогурт оказался подгнившим — продукт дорогой, берут его редко, и он залеживается на прилавках сверх срока. Но главная беда жителей Камчатки — транспорт. По самому Петропавловску и его окрестностям безупречно снуют недорогие автобусы и маршрутки, здесь проблем нет. Но Камчатка очень велика. В большинство сел и городков добраться можно лишь самолетом, до них 1000—1500 километров. Для жителей края установлены субсидии, такой полет обойдется в 50—70 долларов (для остальных в восемь — десять раз дороже). Но проблема в том, что погодные условия периодически срывают авиарейсы.
Особая сложность со знаменитыми Командорскими островами, отнесенными в океан на 240 километров восточнее основной Камчатки. Мечтал о Командорах, но в дни моего пребывания на Камчатке туда были отменены четыре еженедельных рейса. В результате в аэропорту Петропавловска более ста человек месяц не могли вылететь на острова, а там столько же не могли вернуться. “Рейсы откладываются по причине размытия взлетно-посадочной полосы”, — ежедневно вещало аэропортовское радио. Похоже, интернетовский совет “Для поездки на Командоры имейте 30, а лучше 50 свободных дней на случай задержки” совсем не издевательство и не шутка.
Другая беда — в сообщении с “большой землей”. Сам я покупал билеты в Петропавловск еще в январе, и они обошлись мне (из российской столицы) в 200 долларов каждый — в одну сторону. Администратор гостиницы на это лишь вздохнула:
— Видите, ваша работа позволяет планировать отпуск за полгода. А наша — за три месяца. К этому времени билеты в Москву дорожают до 1000—1500 долларов. И прямых уже не остается — можно лететь только через Владивосток и Новосибирск. В результате до Москвы или Черного моря мы добираемся почти сутки. У меня муж и двое детей — на всех дорога в одну сторону выходит под 6000 долларов. И столько же обратно. Это как минимум. И это только дорога.
Шестичасовая экскурсия в знаменитую Долину гейзеров здесь стоит от 500 долларов. И это при условии, что все двадцать мест в винтокрылой машине будут заняты, иначе еще дороже. От свидания с гейзерами пришлось отказаться — может быть, судьба еще даст шанс когда-нибудь. Но от свидания с вулканами я отказаться не смог. Хотя о восхождении и речи не шло — на них гибнут порой даже профессиональные альпинисты. Корреспондент “НГ” выбрал более “приземленный” вариант. Еще со школьных уроков по географии я знал, что главные (и действующие!) вулканы на Камчатке — Ключевская и Корякская сопки. Величественную Коряку увидел еще с самолета — расположенная в 35 километрах от Петропавловска-Камчатского и Елизово, она и в обоих городах видна отовсюду. Немедленно выдвинулся поближе к ней. Дорог туда нет, продирался через какие-то перелески и колючие кустарники, одной ногой провалился в неширокую, но серно-рыжую речку, лишившую кроссовки статуса близнецов. Однако когда выбрался на поляну, спугнув огромную ярко-рыжую лисицу, понял: все недаром. И этот поход, и сам приезд на Камчатку. Укутанная снегом и ледниками Коряка была великолепна!
Союз Беларуси и России — на высоте.И все же свое собственное восхождение на Камчатке я совершил. Взобрался на Мишенную сопку в Петропавловске — высшую точку краевого центра (382 метра). Вроде не высоко, но крутизна поражала: лез временами буквально на четвереньках. Спасибо местным собакам — они, спускаясь с сопки, отчаянно тормозят лапами, оставляя заметный вспаханный след, подсказывающий приемлемую дорогу. На вершине выставил два заранее припасенных флага — Беларуси и России. Они развевались на фоне Тихого океана и заснеженной вулканической гряды, пульсировали, как сама жизнь. И внушали надежду: все у нас получится!
P.S. Выяснить, как же на Камчатке называют задние парты в школьных классах, удалось не сразу. “Наверное, “калининградом”, — год назад высказали мне предположение во Владивостоке. Но в Петропавловске-Камчатском несколько опрошенных камчадалов только рассмеялись: “У нас это тоже “камчатка”. Только “медвежья”.
СОВЕТЫ МЕЧТАЮЩИМ ПОБЫВАТЬ НА КАМЧАТКЕ
• Внимательно изучите местные сайты.
• Скрупулезно составьте личный бюджет.
• Билеты на самолет покупайте минимум за полгода.
• При самостоятельной регистрации (за сутки до вылета) выбирайте места у окон самолета — с буквами А или К. И не над крылом, иначе многое потеряете.
osipov@sb.by
Фото автора.
