Триллер «Домовой» собрал медийных звезд
Сегодня в широкий прокат, в том числе и на белорусские экраны, выходит российский триллер режиссера Карена Оганесяна «Домовой». Фильм уже принял участие в конкурсной программе кинофестиваля «Меридианы Тихого» и Международного кинофорума в Торонто. Кое–кто написал, что картина снята «в необычном для российского кино жанре триллера». Хотя, пожалуй, именно жанровое пространство триллера современные режиссеры чаще всего пытаются безуспешно освоить. Так что о необычности или редкости желания поработать с острой фабулой и криминальной эстетикой говорить не приходится. Скорее, триллер можно представить в виде льдины, на которую мастерам кинематографических искусств никак не удается вскарабкаться. Ни своего «Мыса страха», ни «Психо», ни «Сияния» у нынешних режиссеров не выходит. Любопытнее всего, что неудачные попытки снять нечто в духе Хичкока никого не смущают, а, напротив, настраивают позитивно: «Вот уж у меня получится!» Но сформулировать пока можно так: режиссеры пугают, а нам не страшно. Поход в кинотеатр — все равно что посещение комнаты страха в детстве с летающими привидениями и выпрыгивающими «скелетами из шкапа». Но все это ни на йоту не приближает нас к желаемому результату. Мы по–прежнему остаемся на своем «нулевом километре».
От новой картины Карена Оганесяна ждут многого, и прежде всего — внушительных кассовых сборов. Но, к сожалению, перед нами — очередной глянцевый детектив, в котором никого не жалко, а мотивировки героев понять невозможно. Хотя с виду они похожи на обычных людей, в душе — абсолютные манекены с нарисованным румянцем. Напомним, предыдущая картина режиссера Оганесяна «Я остаюсь» была замечена, так как стала бенефисом безвременно ушедшего из жизни замечательного актера Андрея Краско, способного оживить любой «картонный» сюжет. Тогда Оганесян зарекомендовал себя как автор, мыслящий нестандартно, желающий заглянуть за границы логики. Его сцены загробного мира из фильма «Я остаюсь» сложно назвать технологическим или эстетическим прорывом после голливудских фантазий (вспоминая, например, драму «Куда приводят мечты»), но какое–то собственное видение в них все же было.
В новом фильме попытка привить западную стилистику на российскую почву более очевидна. Даже выбор профессий главных героев — вполне классический для триллера со времен Дюрренматта: писатель и наемный убийца. Однако ни особой интеллектуальной дуэли, ни тонкого соперничества между героями «Домового» не возникает. Они не антагонисты, не герои античной трагедии, а скорее встретившиеся после долгих лет разлуки в соседнем пивном баре одноклассники. Главный герой фильма писатель Антон Пранченко, переживающий творческий кризис (Константин Хабенский), с азартом энтомолога изучает своего нового знакомого — киллера по прозвищу Домовой (Владимир Машков). Между ними возникает человеческая симпатия. И тут киллер неожиданно предлагает писателю увлекательную игру, суть которой сводится к тому, чтобы работник интеллектуального труда наконец–то нюхнул настоящей жизни, взял в руки пистолет и понял, почем, собственно, сегодня на «черном» рынке фунт лиха.
Ни Машков, ни Хабенский после совместной работы в «Статском советнике» ничего нового в палитру «Домового» не привносят. Кажется, даже не стремятся к этому, четко понимая, что зритель придет на картину именно для того, чтобы увидеть двух секс–символов в одном кадре. Потому что по странной логике, кажется, если двое талантливых актеров встретятся в одном кадре, может произойти нечто по меньшей мере неординарное. Например, должна расплавиться пленка или актеры в профессиональном кураже вдруг перешагнут через экран в огромный зал кинотеатра «Октябрь» и устроят нам на радость вечер актерской песни. Но никакой подобной булгаковщины, конечно же, не происходит, а общую невнятную сумятицу сюжета «Домового» не спасают даже такие мастера экрана и сцены, как Армен Джигарханян и Чулпан Хаматова, вновь предстающая в роли «роковой девушки» из дождливой осенней подворотни.
Что поделать, если именно там современные режиссеры по–прежнему находят своих героев...
