iarex.ruНужно вспомнить, как в свое время возникал ЕС. Он формировался по итогам Второй мировой войны и распада колониальных империй. Большинство западноевропейских стран были относительно самодостаточными образованиями за счет того, что каждая из них формировала собственный «мир-империю» за пределами Европы. То, что Германия и Италия не успели к разделу этого колониального пирога, во многом и спровоцировало две мировые войны. Задачей ЕС было погасить эту внутриевропейскую конфликтность, а также дать европейским странам компенсацию в виде общего рынка вместо распадающихся рынков колониальных империй.
Сегодня очевидно, что ЕС с этой задачей справился не в полной мере. Во-первых, колониальные империи так до конца и не умерли. Бывшие европейские метрополии сохранили тесные связи и вовлеченность в дела своих былых колоний, которые так и не стали по-настоящему самодостаточными суверенными государствами. По сути, проект «европейской империи» накладывается на проекты «постколониальных империй», реализуемые отдельными европейскими странами. И сочетать эти проекты становится все труднее. До тех пор пока ЕС ограничивался ядром из развитых западных стран, он мог оставаться таким зонтичным проектом, такой «глобальной метрополией», включающей в себя отдельные постколониальные «империи» своих участников. После того как ЕС расширился на восток и получил в довесок к западному «ядру» обширную и относительно отсталую периферию, возник конфликт интересов.
ЕС как панконтинентальная «империя» заинтересован в том, чтобы его внутренние «империи» жертвовали своими интересами ради европейского единства: субсидировали отсталых членов союза, брали на содержание дешевую рабочую силу и социальных иждивенцев оттуда и т.п. Однако внутренним «империям» это становится все менее интересным. Первой на выход попросилась Великобритания — страна, обладавшая самой сильной колониальной империей и в наименьшей степени интегрированная в ЕС. Очевидно, что, избавившись от европейского «бремени», она будет еще активнее взаимодействовать с дочерними англосаксонскими странами и другими своими бывшими владениями.
Франция, похоже, тоже движется в этом направлении. Париж в последнее время демонстрирует открытое пренебрежение интересами чуждой ему восточной периферии ЕС. Аналогичные настроения демонстрирует и Италия, для которой проблемы Южного Средиземноморья куда более важны, чем проблемы восточных окраин ЕС.
Другие западные страны пока избегают столь открытой фронды в отношении ЕС, предпочитая строить «свои» империи молча. Германия и Австрия в духе традиционной для них континенталистской геополитики осваивают восточные периферии ЕС. Собственно, втягивание в ЕС бывших социалистических стран Восточной Европы было во многом продиктовано именно германо-австрийской имперской логикой. Шведы столь же активно отстраивают зону своего традиционного доминирования на Балтике. Правда, немцы, австрийцы и шведы могут столкнуться (уже сталкиваются) с нарастающим противодействием поднимающих голову восточноевропейских «малых империй» — Польши, Венгрии, Румынии.
Вряд ли ЕС распадется в ближайшее время, как это сделали когда-то СССР и Югославия. Однако похоже, что ему уготована роль слабеющей зонтичной структуры, в рамках которой будут возрождаться и усиливаться традиционные «империи», выстраиваемые отдельными европейскими странами. Когда-нибудь усиливающиеся противоречия между этими «империями» могут окончательно похоронить проект «единой Европы».
vs.shimoff@gmail.com
