Верхнедвинское путешествие во времени требует обязательного уточнения: до 1962 года город назывался Дрисса. В начале 1950–х учителем русского и белорусского языка и литературы в Дриссенской средней школе работал замечательный поэт–фронтовик Наум Кислик. Не из тех ли времен «лучом озарения тонким» пришли к нему спустя десятилетия эти сокровенные строки: «Пускай увидит в зорких окулярах/ историк дней святых и окаянных/ полет недостижимой высоты...»?«Недостижимость высоты» — верхнедвинская церковь, дороги, ведущие в разные стороны края, река, ничуть не уступающая по красоте множеству рек Витебщины и всей Беларуси... Кстати, о водной артерии. Она не только гидрологической памятью обладает. У реки Дрисса — и своя историческая биография.
К примеру, в русско–японскую войну 1904 — 1905 годов Дриссенским вошел 281–й пехотный полк, с белорусским названием участвовал в Мукденской операции. Имени своему обязан реке, на которой в Отечественную войну 1812 года погиб шеф Гродненского гусарского полка генерал–майор Яков Кульнев. Был еще один Дриссенский полк — 317–й пехотный, из Первой мировой... Военная слава самого города исчезла гораздо раньше, чем были сформированы российские полки, названные дриссенскими. Еще до ХIV века, «при слиянии Западной Двины с Дриссою, где ныне город Дрисса, — читаем в «белорусском» томе «Живописной России», — находился замок. Время основания его положительно неизвестно; но в 1386 году он был взят и сожжен князем Андреем Ольгердовичем. Сигизмунд–Август, в числе прочих, велел отстроить и Дриссенский замок, снабдив его орудиями и снарядами. Ныне не осталось даже следов существования замка; город Дрисса назначен уездным городом в 1777 г. Это беднейший из городов Витебской губернии».
Впрочем, забегая вперед, о военной славе и военной трагедии Дриссы можно рассказывать, пожалуй, до бесконечности. В Великую Отечественную Дрисса — совсем небольшой городок. Известно, что в 1939 году население и 3 тысяч не составляло. А в войну из 930 погибших, с фронта не вернулись 123 жителя. А если говорить про окрестности, то из жителей Верхнедвинского района погибли более 20 тысяч человек. Это — те, кого сожгли, расстреляли у родных стен, на родных улицах. Еще 4.550 солдат–земляков не вернулись с фронта. Еще на территории района погибли около 3 тысяч бойцов Красной Армии и партизан. Фашистские каратели, полицаи всех мастей сожгли 426 деревень. Из них 186 после войны не были восстановлены. Имена 69 верхнедвинских (дриссенских) деревень увековечены в мемориальном комплексе «Хатынь». Убийственная статистика!..
Поэт и публицист, уроженец одной из верхнедвинских деревень Сергей Панизник многие страницы «пылающей памяти» края увековечил в книге «После огненных деревень». Повествование может послужить вам своеобразным путеводителем, когда соберетесь навестить Верхнедвинск и прилегающие места. Путеводителем гнева народного... А если будете въезжать в город со стороны Полоцка, непременно остановитесь на перекрестке дорог Верхнедвинск — Освея и Даугавпилс — Полоцк, что за какой–то километр от райцентра. На возвышенности установлены скульптуры старика и девушки. Вокруг — 6 массивных железобетонных столбов, символизирующих противотанковые надолбы. На плоскостях столбов — названия сожженных верхнедвинских деревень.
А в городе... В сквере по улице Советской — стела и стена с именами воинов, которые погибли, освобождая Дриссу в июле 1944–го, скульптура солдата со знаменем на братской могиле пограничников (это в память погибших 9 защитников границы в сентябре 1939–го). На кладбище — памятные камни с именами уничтоженных в гетто дриссенских евреев.
...Могилы и храмы — не главное ли свидетельство того, что потеряло Отечество в войнах и безвременье? Потеряло тысячи и тысячи людей, которые готовы были и свою, и последующих поколений жизнь утверждать, возвеличивать делами. Как, впрочем, утраченной оказалась и вера.
К счастью, сегодня к храмам отношение благоговейное. А разве должно быть по–другому? Неописуемая красота верхнедвинской Николаевской церкви не может не притягивать. Рожденный в 1819 году храм накопил в себе столько энергии, что, проходя мимо его стен, невольно ощущаешь себя вечным путешественником. Стремишься, по выражению опять же дриссенского учителя и замечательного поэта Наума Кислика, избежать нежеланного, остаться в «предгрозье, предстрочье, предстишье». Но тут же понимаешь, что вряд ли удастся. Ибо код нашей жизни, наше завтра давным–давно расписаны на многие лета вперед. «Давно уже некто повыше/ Исчислил события ход».
Почти два века существования Николаевской церкви дают основание предполагать, что у этих стен свой разговор с вечностью вел и Александр Пальмбах. Родился он в 1897 году. Так случилось, что о нем надолго в родных местах забыли. А вот сегодняшней Туве (считайте, сколько тысяч километров от Верхнедвинска!) свою жизнь без Пальмбаха и не представить: наш земляк — основатель тувинской национальной письменности, соавтор «Грамматики тувинского языка», «Основ тувинской орфографии».
Не чужой была Дрисса и для поэта и драматурга Артема Вериги–Даревского, физика, философа и педагога Феликса Тетерского, прозаика Сымона Хурсика (один из первых в современной белорусской прозе написал повесть о Ф.Скорине)... Все они в разные годы жили и работали в деревне Волынцы. А еще раньше, в последней четверти века ХVIII, дриссенским имением Лисна владел русский писатель Денис Фонвизин. После смерти автора «Недоросля» имение продали...
Вернувшись из Верхнедвинска, все еще созерцая в душе древность Дриссы, позвонил в Москву Надежде Викторовне Троян. Родилась она в Дриссе в октябре 1921 года. Партизанская разведчица. Герой Советского Союза. Участвовала в подготовке уничтожения генерального комиссара гауляйтера Вильгельма Кубе.
Задал легендарной партизанке один вопрос:
— Надежда Викторовна, что для вас сегодня Верхнедвинск, Дрисса?
— Всегда, всегда помню милый городок моего детства. Дрисса, Верхнедвинск — неутраченная память моя... Желаю всем землякам во все времена процветания! Желаю будущим поколениям избежать тех войн и трагедий, которые выпали на нашу долю!
