Три проекта, которые меня впечатлили
Как по нотам
Дни у меня сейчас достаточно напряженные. Готовлю партию Мефистофеля в нашей грядущей премьере — опере «Фауст» Шарля Гуно в постановке режиссера Анны Моторной. Премьера назначена на 21 и 22 ноября, так что времени осталось не так много. Поэтому телевизор смотреть не успеваю, но кое‑что из программы постараюсь не пропустить. Во вторник в 17:25 с удовольствием включу канал «Культура», чтобы послушать симфонический оркестр Санкт‑Петербурга. Под управлением дирижера Сергея Стадлера музыканты сыграют отрывки из самых известных произведений Петра Чайковского. В программе концерта значится музыка из балетов «Спящая красавица» и «Лебединое озеро», а также сочинения для скрипки с оркестром. Жаль, зрители не услышат четвертую симфонию Чайковского, я, например, очень ее люблю. Как композитор Петр Ильич мне очень близок, у него очень чувственная музыка, понятная, как мне кажется, каждому славянину. В академии музыки я частенько исполнял романсы Чайковского, репетировал арии из некоторых его произведений. Сейчас в репертуаре Большого театра всего два оперных спектакля на музыку композитора — «Евгений Онегин» и «Иоланта». Я там не пою, но, возможно, все еще впереди.
Пес его знает
В субботу переключусь на «Беларусь 3». В 21:05 здесь покажут «Собачье сердце» Владимира Бортко. Смотрел фильм очень давно, наверное, еще в школьные годы. Тогда же, кстати, мы проходили «Собачье сердце» на уроках литературы. Не помню, какой точно это был класс, но на тот момент произведение мне не слишком зашло. Все‑таки Булгаков, на мой взгляд, автор достаточно сложный, его литературные труды нужно читать вдумчиво, имея уже некий жизненный опыт. А что мы, школьники, могли там особенно понимать? Хотя проблемы, которые ставит автор (а вслед за ним и режиссер Бортко), действительно важные и актуальные во все времена. Можно ли превратить собаку в равного себе во всем человека? Нет, утверждает автор, и я вслед за ним. Собаке лучше оставаться собакой, человеку — человеком. Такими нас создала природа, и вмешательство в ее законы ни к чему хорошему, уверен, не приведет. Если говорить о русской литературной классике в целом, то поэзия мне определенно ближе, чем проза. Очень люблю Есенина. Многогранность и своеобразие его творчества не перестают удивлять меня уже много лет.
В краю магнолий плещет море
Днем позже, в воскресенье, обязательно посмотрю в 16:20 на ОНТ большой праздничный концерт, посвященный 50‑летию ансамбля «Ариэль». Помните их знаменитую «В краю магнолий плещет море»? Что интересно, в концерте споют не только сами юбиляры, но и друзья по сцене: Лев Лещенко, Олег Митяев, Игорь Саруханов, группы «Ялла», «Сябры», «Самоцветы»… В общем, все те артисты, которые попадают под придуманную мной категорию «благородная советская эстрада». На их песнях выросли мои родители, я слушал все эти композиции еще на кассетах. Они до сих пор хранятся дома у мамы в Логойске. Помню еще, как перематывал пленку карандашом...
И даже сейчас, когда слышу где‑то советские хиты, невольно начинаю им подпевать.
Кстати, мой дядя из России по папиной линии был огромным фанатом музыки, собрал богатейшую коллекцию пластинок. Были там и наши «Песняры». Я сам люблю иногда переслушать хиты золотого состава: Мулявин, Борткевич, Кашепаров… Из любимых — «Молитва», «Чырвоная ружа» и «За полчаса до весны».
leonovich@sb.by
