«В моей жизни начался сложный этап, – признается Стас Костюшкин. – Он чем-то похож на первый секс: мне страшно и интересно одновременно. Я не уверен, что новый проект прокормит семью. Но к счастью, Юля меня не упрекает, а всячески поддерживает». Мы побывали в гостях у Стаса и Юлии Костюшкиных и узнали, что произошло с группой «Чай Вдвоем» и какие преграды преодолела любовь 
супругов.
Юлия: Мы ехали с концерта в его двухместном «мерседесе», и вдруг Стас признался мне в любви. А потом добавил: «Я никогда не оставлю жену и ребенка. Но и без тебя жизни не представляю». Я отвернулась к окошку и сказала: «Меня и так в твоей жизни нет… Совершенно нестрашно, что ты влюбился в меня, страшнее будет, когда это произойдет со мной. Тебе придется расхлебывать любовь свою и мою, а еще любовь жены и сына».
Джульетта выросла и ушла к другому
Стас: Мой первый брак был погоней за постоянно убегающей и изменяющей любовью. Юношеское приключение и драма одновременно. Я писал стихи и сгорал от желания обладать предметом страсти. Мне было 17, ей 14 – настоящая Джульетта! Я очень долго ждал, когда она вырастет. Это произошло – и я стал ей неинтересен. Но, несмотря на это, мы поженились. Марианна была актрисой, пианисткой, личностью творческой и очень эмоциональной. Не раз раздраженно кричала: «Ты неудачник!» Я надеялся, что дуэт «Чай Вдвоем» докажет ей: я в этой жизни чего-то да стою. Но Марианну ничто не могло убедить. Мы были вместе 15 лет, а потом она ушла к другому.
Мой второй брак – бегство от первого. Я хотел продемонстрировать Марианне, что нашел красивую девушку и у меня все хорошо. Но это было не так. Боль от ее измены не проходила долго. Как бы то ни было, во втором браке у меня родился Мартин. Мой уход – сыну было тогда всего полтора года – стал трагедией для всех. Сложностей возникла масса, все решалось болью и кровью. Когда я уходил, умер отец жены. Я не был виноват в этой смерти, но ощущение осталось тяжелое. Однако даже смерть тестя не могла меня остановить. Я ушел к женщине, которую любил.
Я собрался уволить Юлю
Стас: Юля пришла на кастинг в балет нашей группы – и я пропал. Меня настолько к ней тянуло, что нужно было бежать без оглядки. Потому что рядом с Юлей я умирал.
Юлия: А мне тем более такие отношения абсолютно были не нужны. Женатый мужчина с маленьким ребенком – это столько проблем… Мне было 24 года. У меня только-только закончились четырехлетние отношения, которые вынули всю душу. Меня будто вывернули наизнанку, истоптали и выбросили на помойку. В тот момент мне была нужна только работа!
Стас: Я гнал от себя чувства. Но приходил на работу, видел Юлю – и начиналось странное удушье. Мне не хватало воздуха, сердце бешено колотилось и занимало всю грудную клетку. В 33 года я ощущал себя 16-летним пацаном. Такой удар тестостерона случился по мозгам, что я ничего не мог с собой поделать.
Юлия: Я не сразу поняла, что происходит со Стасом. Он то разговаривал со мной как добрый друг, то не замечал меня. Мы много гастролировали, а когда переезжали с площадки на площадку в Москве, меня запихивали в его автомобиль, и это, честно говоря, бесило. Мне категорически не нравилось, как он ведет себя по отношению ко мне, но все ему подыгрывали. А через месяц работы в группе я узнала, что Стас… собирается меня уволить.
Стас: Я и в самом деле хотел сделать это, потому что видеть Юлю было для меня мукой.
Юлия: Когда мы отправились в очередную поездку, я подошла к Стасу и напрямую спросила, почему он хочет меня уволить. Он так и не смог ничего объяснить, но решение все-таки изменил. Прессинг с его стороны продолжался. И наконец, я подумала: ну хорошо, у кого могут начаться проблемы? Только не у меня! Это у него жена, сын… Стас хочет проблем? Он их получит! И я решила ему подыграть. Когда в очередной раз он скосил на меня лиловый глаз, я подмигнула: «Да не вопрос, пошли! Хоть сейчас в кусты. Куда хочешь, чего хочешь – давай». Он обалдел, очень испугался – и приспустил пар. А через некоторое время между нами случился откровенный разговор – Стас наконец-то объяснил, что он ко мне чувствует.
Вскоре после этого группа ушла в отпуск, Стас и Дэн (участник дуэта «Чай Вдвоем» Денис Клявер. – Прим. «ЗН») улетели на неделю в Америку, а потом еще неделю должны были отдыхать дома, в Питере. Стас позвонил из США, связь была очень плохая. Ему показалось, что я сказала что-то не то. Разговор оборвался. Стас обиделся на меня и… пропал. Прошло две недели. Я знала, что он уже в Питере, ждала звонка, и день и ночь не расставалась с телефоном. Только тогда я осознала, что влюблена.
Стас прилетел в Москву. Он приехал ко мне домой, и мы бросились друг другу навстречу, словно 
давным-давно любим друг друга и сто лет не виделись. Поехали гулять по ночной Москве. Когда вышли из машины, он взял меня за руку. Я опустила голову. Мне было страшно, казалось, все видят: Костюшкин с любовницей. Но потом выпрямилась: я свободный человек, мне не от кого скрываться.
Стас: А я был очарован ее смехом, улыбкой, в которой хочется утонуть, с ума сходил, ощущая ее духи… Случалось, не мог ехать домой, чувствуя, что пахну Юлей. И переживал: жена меня раскусит.
Ситуация была катастрофическая. Я человек совестливый, мне нужно, чтобы все было правильно и честно. А тут казалось, что с Юлей я изменяю Оле, и наоборот. Кто-то скинул жене СМС о том, что я ей изменяю. И тут я решительно сказал, что ухожу.
Юлия: Спустя несколько месяцев я приехала в Питер в статусе девушки Стаса. Познакомилась с его родными, с Мартином. Меня трясло от волнения, особенно на встрече с его мамой. Они очень любят друг друга, и ее мнение для него очень важно.
Стас: Не знаю, что тогда подумала мама. Но теперь она не устает повторять, что из трех жен Юля нравится ей больше всех. Мама всегда за меня переживает, но с появлением Юли стала спокойнее. Потому что знает: этот человек стоит за мной с пулеметом и в случае чего перегрызет за меня глотку любому. Я рад, что сейчас, когда начинаю новое дело, рядом со мной находится именно Юля. Она вдохновляет меня и всячески поддерживает мой проект Stanley Shulman’s Band.
Я принял решение кардинально изменить направление движения и теперь исполняю мировые хиты 1930-1950-х – песни Дина Мартина, Фрэнка Синатры. На этой музыке я вырос: ее любил мой дед Иосиф Шульман. В его честь я и назвал группу Stanley Shulman’s Band. Решил восстановить историческую справедливость. Всю жизнь дед работал журналистом, во время Великой Отечественной был военным корреспондентом, рисковал жизнью, но, как многие евреи, не мог подписываться собственной фамилией. Дед показывал мне свои статьи в пропахших порохом газетах, которые были подписаны «И. Михайлов». Смеялся и пояснял: «Михайлов – это я».
Сама жизнь подавала мне знаки: нужно заниматься именно этим проектом. Все началось вроде бы случайно. У знакомых был день рождения, они решили устроить праздник в стиле 1930-х годов и попросили меня выступить. Я собрал музыкантов, тщательно отрепетировал номера. Все были в восторге, наперебой говорили: не вздумай останавливаться!
Почему ты не женился на Нетребко?
Стас: Мало кто знает, что Stanley Shulman’s Band – это шаг к оперной сцене, на которой я всегда мечтал выступать.
Когда-то я всерьез готовился к карьере оперного певца. Учился в Санкт-Петербургском училище имени Римского-Корсакова на одном курсе с Аней Нетребко. Недавно встретились на «Золотом граммофоне», не виделись 17 лет. Аня заверещала от радости, даже прыгнула на меня.
Нетребко всегда была шикарной. И кстати, она очень похожа на мою маму, которая в молодости работала манекенщицей. Мы с Аней просто учились вместе, даже не дружили, но все почему-то хотели нас поженить. Мама постоянно спрашивала: «Почему тебе Аня не нравится?» – «Потому что она вылитая ты, вот я ее и не воспринимаю как девушку». Когда я уже оформил отношения с Марианной, мама то и 
дело стенала: «Почему ты не женился на Ане?! Ну почему?» Ей ужасно не нравилась моя первая супруга. Денис Клявер надо мной подшучивал: вырезал фото Ани, положил в мой паспорт и периодически подкалывал – совал фото в нос и говорил: «Ну почему ты не женился на Ане?»
В консерватории у меня возникли проблемы с голосом. Он больше не был звонким, «помутнел». Перестала дышать одна ноздря. А три года назад нос отказал совсем, началась атрофия связок. Я лег на операцию, чтобы выровнять перегородки, и тут в носу нашли полип – это из-за него я не мог нормально дышать. Его удалили. Спустя полгода я решил, что пора восстанавливать голос. Благодаря Николаю Цискаридзе я нашел своего педагога – Ирину Божедомову. Мы договорились о встрече. Она прослушала мои три хрипатые, сипатые ноты и расстроилась: «Катастрофа! Зачем вам оперный вокал?» – «Для себя». Мой ответ ее как-то успокоил, мы начали заниматься. Через месяц она сказала: «Слушай, там что-то есть, причем очень неплохое, и тембр очень классный!» Я говорю: «Ирочка, у меня большая просьба: давайте сделаем из меня оперную звезду». Мы начали заниматься через день. Внукам когда-нибудь расскажу, через что прошел, чтобы вернуть потерянный голос. Трудился старательно, сипел, хрипел, петухов давал. У меня в доме – уборщицы, няни, а я не стесняясь ору матом, бью рукой по шкафу постоянно. Ира, красивая дородная женщина, на все это смотрела спокойно. А когда она уезжала, я перезванивал: «Прошу прощения за поведение на уроке…» Скоро Ира стала другом нашей семьи. Когда грянул кризис и у меня кончились деньги, она продолжала заниматься со мной бесплатно. Я ей пообещал: «Заработаю первые 100-200 тысяч, квартиру тебе куплю, памятник поставлю!»
Дэн сейчас очень переживает
Стас: Занимаясь оперным вокалом, я понял, что выхожу за рамки музыки дуэта «Чай Вдвоем» и он мне больше не интересен. С Дэном о собственном проекте я не стал говорить. Сделал хитро: поведал знакомым, знал, что они все передадут Дэну. Он отреагировал спокойно: ну и хорошо, пусть попробует! А год назад, когда мы с ним летели в самолете, впервые поговорили о нашей ситуации. Я сказал: «Понимаешь, вот 16 лет промчалось – я не заметил. Следующие 16 пролетят с той же скоростью, а то и быстрее. Ты должен знать: будучи взрослым дядькой, я не собираюсь никого смешить лосинами и обтягивающими маечками. Мне уже сейчас это противно». Дэн ответил: «Да не парься, все у нас нормально».
Дэн до сих пор живет проектом «Чай Вдвоем». И сейчас он, конечно, переживает. Скорее, он растерян, хотя и тщательно это скрывает. Но я-то вижу, что с ним происходит. Ему тяжело, потому что раньше жизнь его протекала очень стабильно. Но всему есть предел. Мы с Денисом очень разные. У нас даже поклонники разные. В моем окружении говорят: «Что ты творишь? Дрыгаешься и скачешь по сцене как конь! Приди в себя. То, что ты делаешь, – плохо». Друзья Дениса, наоборот, считают: «Все круто». На мое нытье он всегда мне отвечал: «Ты неуверенный в себе человек», – и в этом он, конечно, прав.
Мы с Денисом много лет были близкими друзьями, а сейчас – хорошие партнеры. Никто не будет убивать стабильный коллектив, который приносит хорошие деньги. После прощального концерта мы просто перейдем на новую форму выступлений: в одном отделении будем, как обычно, работать с Дэном дуэтом, 
а во втором я представлю Stanley Shulman’s Band.
Я понимаю: для Дениса очень странно, что мы с женой живем в съемном доме, а я трачу деньги на новый проект. Он-то крепко стоит на ногах, у него квартиры, дома, бизнес. К счастью, у меня до сих пор есть пончиковые – неплохой вклад в бюджет. До кризиса их было пять – в Москве и в Питере. Осталось две. Деньги от них идут на алименты старшему сыну Мартину.
В Питере я бываю нечасто. В основном общаюсь с Мартином по телефону, собираемся освоить скайп. Сын мне очень дорог. С ужасом вспоминаю вечер, когда мне в истерике позвонила бывшая жена: «Он умирает!» – «Кто?» – «Сын! Он упал, сейчас без сознания, и врачи не знают, чем это закончится. Нужно дать разрешение на трепанацию черепа». Я чувствовал себя виноватым, мучился: «Будь я рядом, этого бы не случилось!» Те дни, пожалуй, самые страшные в моей жизни. После звонка бросился в аэропорт. В Питере примчался в больницу. Ситуация была сложная, но закончилось все хорошо. Трепанация не потребовалась. Мартин в прошлом году пошел в школу, он – лучший ученик класса. Изучает языки, хочет быть президентом. Бабушка спрашивает: «Зачем?» Сын объясняет: «Чтобы меня все знали». Она: «Твоего папу тоже все знают». – «Нет, не все. Я спрашивал».
Недавно Мартин нашел фотографию, на которой мы с бывшей женой Олей сидим в обнимку. Спросил: «Папа, разве вы с мамой когда-то были вместе?» Пришлось объяснить ему ситуацию.
В животе пустота – и пришелец рядом
Юлия: Первый наш год прошел под лозунгом «Когда же все оставят нас в покое?». Мама Стаса страшно переживала за Мартина. Мне же приходилось доказывать, что я рядом с Костюшкиным не потому, что он звезда. Тяжелое было время…
Когда же наконец мы получили желанный покой, я поняла, что мечтаю о ребенке. Мы со Стасом оба этого хотели. Я страшно нервничала оттого, что получилось не сразу. Две полоски теста были и ожидаемыми, и неожиданными.
1 ноября 2006 года родился наш Богдан – Бобон, Бобоша. Мне бы радоваться, а меня накрыло послеродовой депрессией. Я спортсменка, оптимист по натуре, и что такое депрессия, вообще не знаю… Помню, как сына плюхнули мне на живот – и вот лежит на мне синенькое, опухшее, волосатое существо с когтистыми пальчиками. Так странно… Вечером мне принесли его запеленутого – а у меня протест: не мое! Пока он был внутри, я с ним разговаривала, а теперь в животе пустота – и этот пришелец рядом! Мне говорили: как только ты увидишь ребенка, проснется материнский инстинкт, но этого не происходило.
И вот меня выписали из роддома. Муж уехал на гастроли, я осталась дома с маленьким ребенком и со своей бабушкой. Такая тоска в душе! Хожу с младенцем на руках взад-вперед и реву: «Я тебя не люблю. Я
тебя не хочу. Зачем я тебя родила?» А потом положила его в кроватку и расплакалась от жалости к
беспомощному малышу: «Прости, я тебя так люблю!»
Стас меня очень любит, я его тоже. Мы все время говорим об этом друг другу. Правда, это не значит, что в наших отношениях все безоблачно. Жизнь со Стасом – американские горки.
Стас: Жаль, что нельзя программировать будущее. О нем можно только мечтать. Мне бы хотелось, чтобы в самое ближайшее время у нас в Москве появился собственный дом, чтобы родилась дочь. Мечтаю раскрутить проект и поработать на оперной сцене. Купить домик в Средиземноморье, например в Каннах. Мы поселимся там с детьми. Порой будет раздаваться звонок из Ла Скала: «Вас приглашают отработать концерт». А через 20-30 лет вокруг меня забегают внуки. Я буду клевым дедом. А лет через 40… Как знать? Может быть, как раз через 40 лет я буду флиртовать с молодыми барышнями и сокрушаться, что раньше они были более сговорчивыми...
Наталья НИКОЛАЙЧИК, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Андрея ЭрштремА, Степана Жилина, PhotoXPress, ИТАР-ТАСС, из личного архива Стаса Костюшкина
