В отличие, например, от Национального архива, это хранилище исторической информации неудобно для газетчика тем, что в нем нет особой курилки. Нет места, где в перерывах между листанием дел можно было бы вольно пообщаться с коллегой–исследователем и обсудить материал для рубрики «Спецхран».А если совсем серьезно, то Центральный архив Комитета госбезопасности Республики Беларусь — типичное учреждение подобного рода, и порядок допуска сюда практически такой же, как и всюду в архивах. Пишется официальное письмо или личное заявление (фамилия, имя и отчество пользователя, его должность и ученое звание, тема, цель и хронологические рамки исследования), заполняется анкета, ставится подпись под «Правилами работы пользователей» и можно браться за дело.
Поэтому журналист «СБ» в общем–то не удивился, познакомившись в архиве белорусского КГБ с израильским ученым Леонидом Смиловицким — сотрудником Института диаспоры при Тель–авивском университете. Поинтересовался я вначале сроками рассмотрения заявок иностранных граждан.
— Судите сами, — ответил доктор Смиловицкий. — Письмо на имя председателя Госкомархива Беларуси господина Адамушко мой шеф профессор Джереми Коэн подписал 1 июня, его направили через ваше посольство в Тель–Авиве, затем, очевидно, были межведомственные контакты по линии МИД — Госкомархив — КГБ, и уже в июле я приступил к работе в Минске. Догадываюсь, что бюрократическая процедура была не слишком долгой потому, что это уже третий мой научный визит в Беларусь. Наслышан, что передо мной в архиве КГБ работала американка Барбара Эпштейн — профессор истории Калифорнийского университета. Возможно, у нее сроки рассмотрения заявки были иными.
— Господин Смиловицкий, в научно–биографической справке можно прочитать, что вы сотрудничаете с фондом Стивена Спилберга в Лос–Анджелесе, Институтом еврейской политики в Лондоне, Институтом изучения Холокоста в Вашингтоне. Чем небольшая Беларусь может быть интересна для этих центров глобальной направленности?
— Изучение истории еврейской общины Беларуси исключительно важно для объективного освещения исторического прошлого и укрепления взаимопонимания между нашими народами. Конкретно сейчас я работаю над новой монографией «Евреи в Турове за 100 лет». Специальная глава книги будет посвящена деятельности в этом местечке национальных партий и сионистских организаций в 1920 — 1930 годы... (Тут у нас с доктором Смиловицким приключилась легкая дискуссия на тему, является ли изначально Туров местечком или все же древнейшим и святейшим градом, столицей славянского княжества. — С.К.) Материал в архиве найден богатый, поскольку в описываемую эпоху действовали Еврейская коммунистическая партия «Поалей–Цион» (ЕКП), Сионистская социалистическая партия, Еврейский социалистический союз молодежи, организации «Циарей Цион», «ха–Шомер ха–Цаир», «Бней–Иегуда», «ха–Халуц», Еврейский комсомол — и это все в одном Турове. Из четырех секретарей большевистского райкома, занимавших руководящую должность с 1935 по 1939 год, двое были белорусами и двое — евреями. Служили евреи и в здешних подразделениях силовых ведомств.
— В достаточном ли объеме оказались для вас доступны следственные материалы?
— Пожалуй, да. Они касаются работы органов ГПУ и НКВД, направленной на подрыв изнутри еврейской общины. Дело в том, что в Турове действовали четыре синагоги — Главная, Койдановская, Столинская и Набережная, затем последовали аресты раввинов Мовши Медведского, Мовши Меклина, Мовши Мойзеса. Кто из своих писал на них доносы, кто был осведомителем НКВД? И, наконец, кто и как вел следствие? Мне это стало известно... В целом исторический материал весьма сложный, я бы сказал обоюдоострый. Не скрою, мне как подданному Государства Израиль очень важно правильно им распорядиться, проявить взвешенный подход.
...Пожелав Леониду Смиловицкому счастливой обратной дороги в Иерусалим, я попытался вспомнить, есть ли у меня знакомые белорусские историки, которым бы доводилось работать в архивах Моссад или ЦРУ. Увы, таковых пока не обнаружилось.
А общий вопрос начальнику Центрального архива КГБ Евгению Брыкову был о характере и авторстве исполняемых запросов.
Выяснилось, что за последние месяцы в это учреждение обращались Белорусский экзархат и Красный Крест, академический Институт истории и Национальный художественный музей, издательство «Беларуская энцыклапедыя» и Белорусский государственный музей литературы и искусства. Активно используют ресурс архива КГБ периодические издания самой разной направленности — от «7 дней» до «Белорусской газеты».
Постоянно идут запросы из райисполкомов с целью уточнения данных для историко–документальных хроник «Память». В год 60–летия Победы расширился поток индивидуальных обращений граждан.
Вот это и есть режим, в котором работает Центральный архив КГБ. Очевидно, что просто так с улицы сюда не зайдешь, но всякое обращение будет рассмотрено внимательно.
