Корреспонденты «СБ» собрали самые интересные байки театралов

График у театралов нынче напряженный. Не успели служители Мельпомены и примкнувшие к ним зрители отпраздновать в начале недели Международный день кукольника, как подоспел еще один повод поднять бокалы — 27 марта артисты всего мира будут отмечать Международный день театра. Впрочем, белорусские мастера сцены и закулисья предпочитают принимать поздравления в будничном ритме — на работе, сцене, во время театральных капустников. На случай капустника у артистов всегда припасена пара–тройка веселых баек, казусных историй и забавных уток–прибауток — корреспонденты «СБ» собрали самые интересные.


Зоя Белохвостик, заслуженная артистка, актриса Национального академического театра имени Янки Купалы:


— Дело было на гастролях в Томске. Давали «Павлинку». В конце второго акта я вдруг понимаю, что моя коса, которую на голове, видимо, плохо закрепили, вот–вот отвалится. Прямо чувствую, как она медленно так сползает по спине. Я в панике! Мысленно представляю сцену: стоит Павлинка, а у нее в ногах торжественно лежит огромная русая косища... Надо было срочно спасать ситуацию. Быстренько стягиваю с плеч платок, крепко фиксирую его на спине, чтобы коса не слетела. Концы платка зажала в руке и прижала к груди. Так и доиграла спектакль, даже на поклон в таком виде вышла.

Валерий Анисенко, заслуженный деятель искусств, художественный руководитель Национального академического драматического театра имени Якуба Коласа:


— Старшее поколение актеров — любители подтрунивать над новичками. Помню, как–то в 70–х мы давали в Купаловском легендарный теперь уже спектакль «Константин Заслонов». Одного из персонажей должна была играть Тамара Кротова — совсем еще молоденькая актриса, для которой это была первая серьезная роль. И вот подходит к ней перед спектаклем Августин Милованов — на тот момент уже состоявшийся актер — и серьезно так говорит: «В ключевой сцене, сразу после речи генерала, выйди на сцену и громко спроси: «Где мой болт?» Тамара, естественно, не стала ничего выяснять: раз Милованов сказал, значит, так нужно.

И вот наступил тот самый момент. По сюжету все очень серьезно, зрители напряжены до предела. И вдруг на сцену выбегает Тамара и выкрикивает: «Где мой болт?» И артисты, и зал — все рухнули от смеха. Пришлось срочно давать занавес — играть после этой сцены мы уже не могли.

А за кулисами тем временем все как могли утешали несчастную Тому, на голубом глазу поверившую хитрецу Милованову...

Геннадий Давыдько, заслуженный артист, в прошлом — актер, режиссер, генеральный директор Национального академического театра имени Янки Купалы. Ныне председатель Белтелерадиокомпании:


— Играли как–то в Купаловском «Поминальную молитву». И вот один из актеров, чтобы не потерять в процессе игры свое кольцо с настоящим бриллиантом, снял его, повесил на веревочке на шею и спрятал под рубаху. А кольцо да еще и с бриллиантом — это ж невероятная ценность по тем временам! В антракте актеры стали просить: дай, мол, посмотреть на камешек. Достает он веревочку — кольцо на месте, бриллианта нет! Выпал, видимо, во время спектакля. Ну и попросил объявить по внутренней связи: кто из артистов найдет на сцене камешек, получит крупное вознаграждение.

Начался второй акт. Выходит актер, произносит текст, а сам все под ноги смотрит. Выходит второй — и глаз от пола не отрывает. Остальные — то же самое. В сцене свадьбы все гости до одного шарят взглядами по полу — какая уж тут игра, бриллиант нужно найти! Зритель ничего не понимает, но думает, что задумка такая, а потому сидит тихо, смотрит. Так мы и доиграли спектакль.

А камешек, кстати, никто не нашел.

Эдуард Мартынюк, солист Национального академического Большого театра оперы и балета:


— По театру ходит немало забавных историй, связанных с оперой «Пиковая дама» Петра Чайковского. Сейчас исполнительница партии Лизы надевает жесткий подъюбник с одним кольцом по окружности — для придания наряду объема и формы. А вот раньше кринолин шили с массой колец, дабы соблюсти историческую правду. И вот как–то в одном из спектаклей случилось то, что в общем–то рано или поздно должно было произойти: артистка наступила на нижнее кольцо кринолина — и вся пышная сложная юбочная конструкция сзади моментально поднялась вверх. Но самое забавное, что Герман как раз в это время произнес: «Стой так!.. О, как ты хороша!»

Владимир Грамович, заслуженный артист, актер Белорусского государственного театра кукол:


— Раньше у нас было огромное количество выездных гастролей. Как–то повезли, не помню уже куда, спектакль «Доктор Айболит». Перед этим куклу Айболита отдали в ремонт... и забыли забрать. Вспомнили, естественно, уже приехав на место, перед самым началом спектакля. Что делать? Отменять? И вдруг кто–то предложил гениальный выход — переделать одну из кукол Бармалея в Айболита! Времени на какие–то придумки уже не было, поэтому мы просто нарисовали Бармалею крест на лбу, надели шапочку... А вот второго глаза «Айболиту» не досталось — Бармалей–то у нас одноглазый! Пришлось ему, одноглазому, так и выходить к зрителям.

Сергей Ковальчик, режиссер, художественный руководитель Национального академического драматического театра имени Максима Горького:


— По замыслу художника спектакля «Пане Коханку» один из персонажей должен был носить на плечах медвежью шкуру. Но где ее взять? Мы неоднократно давали объявления, опросили всех знакомых — шкуры ни у кого не было. Наконец на объявление откликнулся житель Витебской области, который согласился нам ее продать. Но возникла другая проблема: театр не может приобретать реквизит за наличный расчет. Долго утрясали этот вопрос, наконец, шкуру заполучили. Но на репетициях неожиданно выяснилось, что у актера, которому нужно было ее носить, аллергия на шерсть.

Станислав Трифонов, заслуженный артист, солист Национального академического Большого театра оперы и балета:


— Дело происходило на гастролях в Англии. Нашим импресарио была Елена Кент — дама очень эксцентричная. И задумала она (для пущей достоверности, надо полагать) задействовать в «Кармен» живую лошадь. Причем этот конь был настоящей суперзвездой — снимался в фильме «Гладиатор», о чем радостно сообщали все афиши, притом что фамилии исполнителей были написаны где–то сбоку и мелким шрифтом.

И вот выезжаю я на этом коне, приветствую публику — и чувствую невероятное оживление в зале. А ведь англичане достаточно сухие, чопорные, эмоций от них не дождешься. А тут они приободрились, оживились, хлопают. «Ну, — думаю, — дал я сегодня жару». И еще шире улыбаюсь, размахивая шапочкой. Но доезжаю до нужной точки и понимаю, что отличился не я, а мой конь — посреди сцены лежит огромная куча лошадиных экскрементов. И хор, и артисты — все в шоке. Ведь сейчас — самая кульминация, кровавая сцена, смерть главной героини... Я как–то взял себя в руки, допел свою арию и ушел со сцены. Тут выходит Хозе, видит кучку... В общем, кое–как, в сторонке, спектакль доиграли. Публику, конечно, не удалось убедить в том, что постановка трагическая, под занавес смеялся весь зал.