Спектакль «Каренина» идет в сопровождении музыкантов Президентского оркестра.…Как известно, навалившись крепким плечом, проломив так называемую «четвертую стену», невидимую преграду между актерами и зрителями, театральные режиссеры задумались: а дальше-то что? В пролом повеяло таким морозным холодком вечности, что отдельные режиссеры поежились и тут же залатали тем, что было под рукой, эту «четвертую стену» обратно. Остальные рванули во все тяжкие — кто в лес, кто по дрова, твердо зная: чем дальше в лес, тем дров будет больше. Со всех сторон театральное искусство в XXI веке стало потряхивать. Противоборство театра переживания и театра представления, условного Станиславского и условного Брехта, сменилось постдраматическим театром. Он в свою очередь сменился тотальным, где на нашу голову обрушили синтез искусств, состоящий из современной хореографии, живописи, пантомимы. Такие активные члены мирового театрального профсоюза, как Ян Фабр, Роберт Уилсон или Робер Лепаж, не щадят живота своего и других частей тела, чтобы поразить наше воображение.
Безусловно, «Каренина», особенно в первой своей части, максимально приближает роман Толстого к молодой аудитории, к поколению Y, к пресловутым миллениалам, хипстерам, с их тягой к пересмешничеству и тотальной иронии. Почти в каждой сцене возникает на первый взгляд неловкий, но на самом деле хорошо продуманный момент снижения театрального пафоса. Так, к Долли (Алеся Пуховая), бьющейся в истерике, вдруг подходит музыкант и спрашивает что-то в духе: «Водички?» На что Долли, а скорее уже актриса Пуховая спрашивает: «Ребята, кто это?» Довершают «картину падения» Вронский в косухе, скачущая перед ним, как на типичном рок-концерте, Китти и Каренин, закусывающий горькую фаст-фудом из «Макдональдса».
Поклонники актрисы Веры Поляковой, художественного руководителя проекта «ТриТформаТ», уже поспешили назвать роль Анны Карениной лучшей в ее карьере. И, возможно, они правы. Еще никогда мы не видели актрису в таком обезоруживающем состоянии эмоционального обнажения. Для этой роли, конечно, надо было созреть. Не только замечательной актрисе, но и нам, зрителям.
Дело тут даже не в том, что в кульминации Каренина Поляковой и Самбук выбивает чечетку и поет хит Пугачевой «Позови меня с собой» — за этим театральным гарниром есть и основное блюдо. Есть характер и судьба. Свое отношение к проблематике и своя театральная магия. Моменты, когда актриса говорит о чем-то глубоко личном, подключая подсознание и интуицию. Согласитесь, это всегда интереснее голой актерской техники, которой у нас оснащен каждый второй.
Театр Татьяны Самбук, вспоминая философа Бахтина, — это, конечно, карнавализация культуры во всей красе, карнавализация театра как такового. Режиссер и актеры разлагают театральную эстетику на атомы, пристально рассматривают ее и изучают, чтобы во второй части спектакля собрать заново. Любопытно, как эту летящую, стремительную карнавальную интонацию легко подхватывают не только молодые артисты Маргарита Киселите, Юрий Баранов, Дмитрий Климович, Дмитрий Егоров, но и опытные мастера — Полякова, Пуховая, Александр Тимошкин. Его Каренин, академический и степенный, поначалу звучит диссонансом в этом мире пересмешников, но постепенно именно на плечи Тимошкина ложится главная трагифарсовая задача. Актер высоко несет толстовскую ноту, блестяще существует на стыке жанров, как и весь этот остроумный и лихо закрученный спектакль. С одной стороны — карнавал, с другой — человеческая исповедь о самом важном.
Добрый зритель в девятом ряду.
