"Я всегда рвался в небо"

Детство Володи ничем не отличалось от миллионов его сверстников по всему Союзу. Полуголодное и самостоятельное. Довоенное. Родители с утра до ночи на заводе, а ребята – на стадионе. Летом – футбол, зимой – хоккей. Заливали футбольные поля водой, и получались отличные хоккейные площадки. Праздников у тогдашней детворы было мало. А потому каждое мероприятие в городе вызывало и неподдельный интерес у дворовой мелюзги. На одном из таких гуляний в Минске устроили показательные выступления парашютистов. Тогда 13-летний Лабуц и заболел небом. На первое время для своих прыжков он приспособил высоченный тополь и мамин зонтик. Вскоре комсомол бросил клич: «Молодежь — на самолеты!» – и Вовка оказался в Серпуховском летно-техническом училище, где осваивал профессию авиамеханика. Тут-то и грянула война. Повзрослевший Володя попал на Юго-Западный фронт. Сталинград. Воевал на земле, но сердце рвалось в небо. Закончив авиационное училище летчиков №1 в Чкалове (ныне Оренбург), был отправлен на восток – остужать пыл зарвавшихся японцев. Но до Японии наши летчики так и не добрались. Зато добрался Владимир Владимирович до Закавказья. Правда, уже после войны. Дослужился до начальника парашютно-десантной службы отдельного Закавказского корпуса ПВО. Освоил тринадцать видов самолетов. 14 сентября 1954 года Лабуц принял участие в учениях с использованием ядерного оружия: «Мы должны были колонной звеньев бомбить, стрелять из пушек по целям, через 10—15 минут после взрыва атомной бомбы за два захода на наземную цель использовать максимум боекомплекта. После нас бомбардировочная дивизия из Одессы с самолетов Ил-28 должна была сбросить на опорный пункт 600 250-килограммовых бомб. Военных специалистов интересовало, какой будет эффект от применения атомной бомбы вместе с авиацией. Взлетали четверками и вскоре уже были над эпицентром взрыва. Зрелище было неприятное. На земле все горело, сплошные пыль и дым. Цели для бомбометания и стрельбы не были видны, поэтому выход на них производили по расчету времени. Когда возвращались на аэродром, то были удивлены тем, что он был закрыт сплошной, поднявшейся до высоты 200 метров, черной пылью и посадочная полоса не была видна. Садились кто как сумел. Приземлился только самолет майора Суханова с убранным шасси. Остальные 35 самолетов сели по всей степи. И только благодаря опыту летчиков столкновений на земле не произошло». Еще до начала учений со всех участников взяли подписку о неразглашении этих сведений в течение 25 лет. Теперь же подробности событий июля 54-го года стали достоянием общественности. «Через три дня после взрыва атомной бомбы весь летный состав выехал к эпицентру, и мы убедились, что опорному пункту был нанесен незначительный урон, а в самом эпицентре картина предстала фантастическая, – вспоминает Владимир Владимирович. – Танки были хаотично разбросаны вокруг. Один завалился на бок, с другого сорвало башню и отбросило далеко в сторону, а третий просто перевернуло вверх гусеницами. Автомобили были по кузов вдавлены в землю…» Дальнейшая судьба Владимира Владимировича как летчика сложилась непросто. Он полностью оглох на левое ухо в 32 года. Чувствовались сонливость, усталость, стали разрушаться зубы, появилось головокружение. Но Лабуц снова рвался в небо. Во время одного из полетов подвел реактивный друг — самолет МИГ-15. Двигатель отказал, управление заклинило, а прямо по курсу – ущелье. Выход один – катапультироваться. Вместе с бронированным креслом огромная сила вытолкнула его из самолета. 16-кратная перегрузка, потеря сознания и свободный полет. Гостеприимные горцы нашли летчика, принесли воды. Поисковая группа прибыла через три часа. Главное – жив. Комиссия из Москвы так и не установила причин поломки. После этого ЧП Лабуц прошел летную комиссию. Обманывал врачей и летал еще 2 года. Вырос до начальника ПДС учебного краснознаменного Центра истребительной авиации ПВО СССР, но по состоянию здоровья пришлось уволиться из Вооруженных сил в конце 61-го года. В 39 лет Владимир стал пенсионером. Тем не менее у Владимира Владимировича и богатейшее спортивное наследие. Еще в юношеские годы он серьезно заболел футболом. Благо тогда в республике было много спортивных обществ. В них-то и готовили ребят с перспективой на «взрослые» команды. С удовольствием Лабуц вспоминает свой последний довоенный матч, проходивший в парке имени Горького на стадионе «Пищевик». Это была игра за Кубок Белоруссии, в которой его «Локомотив» одолел команду общества «КИМ». С годами пристрастие к футболу не ослабевало, а скорее наоборот. Долгое время он выступал в составе «Торпедо» из Кутаиси. Кроме того, Лабуц – основоположник развития хоккея на траве в Беларуси. Одновременно являлся и организатором, и тренером, и судьей. Талантливый человек талантлив во всем – это про Владимира Владимировича. Судите сами: заслуженный тренер, судья республиканской категории по футболу, хоккею с мячом, хоккею на траве, являлся заместителем председателя Белорусской федерации футбола и главой городской федерации, награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, 17 иными военными и спортивными медалями, отличник физической культуры. Сейчас ветерану войны и спорта непросто. Серьезные проблемы со здоровьем. Сказываются годы военного лихолетья и особенно последствия ядерных учений. Но 82-летний Лабуц не унывает – держится молодцом и постоянно приговаривает: «Мы еще повоюем!»