"О войне нужно говорить то, что чувствуешь". На работу с романом «Глубокое течение» Федор Конев получил благословение Ивана Шамякина

Партизанская тема, по мнению некоторых, в кино давно себя исчерпала. С этим вряд ли согласится сценарист новой картины под названием «Глубокое течение» Федор Конев. Автор книг «Сполохи» и «Снегопад» и сценариев к более чем 20 фильмам, самые заметные среди которых «Пламя», «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах», «Бальное платье», рассказывает о съемках второго национального кинопроекта «Беларусьфильма». — Когда на студии мне предложили написать сценарий по двум романам Ивана Шамякина «Снежные зимы» и «Глубокое течение», я, ни минуты не раздумывая, согласился. В этих произведениях присутствует несколько сюжетных линий, но я сконцентрировал внимание на партизанской теме. Мне кажется, она не потеряла своей актуальности, тем более что фильм снимается к шестидесятилетию победы в Великой Отечественной войне. А ухватился я за тот эпизод, где группа людей в 41-м году была направлена защищать аэродром. Это уже толчок, «анекдот» для сценария. Семь человек делают вызов всей громаде фашистской армии. Мне показалось, что это тот кончик нитки, с которого можно начать наматывать клубок. Первоначально сценарий назывался «Лесная баллада», поскольку направлен был на поэтическое восприятие событий. Мы не собирались делать документального фильма о фронтовиках, хотелось воссоздать дух того времени, придать ему форму балладного повествования. Однако по ходу съемок все же стало понятно, что для баллады в картине много достоверных лиц, фактов, хроники. — Федор Егорович, увидит ли зритель что-нибудь необычное по сравнению с предыдущими картинами этой тематики? — С самого начала я, в общем-то, хотел сделать добротное кино с его душевностью в манере «Баллады о солдате», «Летят журавли». С тем же пониманием родины, народа. Я вообще не люблю громких слов, но эти понятия приобретают особый смысл, когда возникают какие-то экстраординарные ситуации. Один из режиссеров как-то говорил мне: «Вот хорошо бы что-нибудь такое новенькое о войне написать». Лично я никогда бы не стал на эту тему экспериментировать. Бог его знает, что только можно придумать, но о войне нужно говорить то, что ты чувствуешь и думаешь. Известно, например, что поначалу партизаны сражались частенько не столько с немцами, сколько со «своими» полицаями. Но ведь суть-то не в этом. Мы решили показать, как зарождалось партизанское движение, которое затем вылилось в огромное противостояние, как «поднялась дубина народная». — Видел ли сценарий Иван Шамякин? — Иван Петрович познакомился с текстом, когда уже был тяжело болен, и в общем, остался доволен. Шамякина я знаю достаточно давно. С 68-го года я начал работать на студии «Беларусьфильм». Он в то время был внештатным членом редколлегии. Я всегда относился к Ивану Петровичу с большим уважением. Когда сказали, что экранизацию будет делать Конев, он ответил: «Я его знаю». Такое своего рода благословение. Я думаю, что в конце жизненного пути для Ивана Шамякина как для человека, связанного с кино, тоже было важно почувствовать, что его проза востребована для экранизации. — С режиссером Маргаритой Касымовой вам приходилось раньше сотрудничать? — Первая совместная работа – «Аз воздам», в титрах отмечено, что сценарий написан при моем участии, потом я был редактором фильма «Зорка Венера». В качестве автора участвовал в создании фильма «Бальное платье». И теперь – «Глубокое течение». В Маргарите Касымовой я высоко ценю ее настоящий профессионализм, которого многим нашим режиссерам не хватает. — Сколько времени вы посвятили работе над «Глубоким течением»? — Сценарий со всеми прохождениями писал около полугода. Обычно требуется некоторый срок, чтобы хорошо изучить тему. А вот саму экранизацию лучше подготовить за неделю, когда удастся сохранить цельность произведения и динамизм сюжета. К теме партизанской войны я обращался и раньше, в картине «Пламя». Работал в уже далекие семидесятые годы в соавторстве с Геннадием Буравкиным и Владимиром Халипом. Приехав из России, мало что вообще о партизанах знал. Но поколесил по Беларуси, поговорил с участниками народного подпольного движения — все стало на свои места. Я на этой войне потерял отца. Детство было голодное, мать одна воспитывала нас троих. Моему взрослому сыну Егору события 41—45-х, возможно, более понятны, он много прочел произведений хороших писателей. Но он знает по книгам, я-то все воспринял душой. Наше поколение, конечно, не забудет войну до конца своих дней. — Вы присутствовали на съемках фильма? — Нет, только если нужно было что-нибудь в сценарии переделать, с режиссером. И то нечасто. Я не люблю никого отвлекать, когда люди работают. Сценарист лишь прокладывает первопуть, а потом уже действует съемочная группа, где каждый и без меня знает, что и как ему нужно делать. — Когда состоится премьера? — Наверняка «Глубокое течение» покажут ко Дню Победы.