НАПОМНИМ, в 2015 году у Гомельского мясокомбината появились проблемы со сбытом. Тогда сократился объем поставок на Россию. А вот убой мяса не сокращался. В итоге сырье стало накапливаться. Мощности по хранению не позволяли принять все, что поступало. Однако руководство предприятия придерживалось тактики: сырье принимать. Если условия хранения нарушены, сбои неизбежны… Тем временем, в разные службы стали поступать сигналы о том, что на мясокомбинате происходят опасные вещи. Последовали ведомственные проверки. Но и они – и такое бывает – ничего крамольного не обнаружили. Пока не вмешались правоохранительные органы…
Ныне допрошенный Василий Кравцов, начальник Гомельской региональной инспекции ветеринарного надзора, входил в комиссии по проверке ситуации на мясокомбинате. Говорит о том, что увидел лично он:
– В 402-й камере было мясо, подлежавшее промышленной переработке. На нем были заметны очаги поверхностной плесени, которая снималась пальцем. Небольшие.
Представитель гособвинения уточнила:
– Вы могли дать указания освободить камеру и начать работу с этим мясом?
– Да.
– Почему не дали?
– Директор предприятия устно заверил, что эта работа будет проведена…
– Почему вы не отобрали пробы из камеры, чтобы убедиться в качестве мяса?
– Пробы не отбирались по той причине, что мясо предназначалось для переработки. Если мы взяли бы несколько процентов от 25 тонн, то это не дало бы объективной картины о качестве всего сырья. Опять же, это не должно было проводиться в рамках нашего мониторинга. И, повторюсь, мы полагались на слова директора комбината, который убедил нас, что они все проверят и решат: что пойдет на переработку, а что в утиль.
Василий Кравцов остановился отдельно на некоторых пунктах обвинения. Например, не согласился с тем, что действовал из корыстной и личной заинтересованности. Судья попытался найти логическое объяснение:
– Тогда чем вы руководствовались?
– Выполнял просьбу начальства и директора предприятия…
– Вы не хотели портить отношения с начальством, зная, что действуете вопреки интересам службы?
– Ну что с ним портить отношения? Я привык исполнять.
Ну а бывший заместитель директора Департамента ветеринарного и продовольственного надзора Минсельхозпрода Александр Букин, также допрошенный в заседании, свою вину отрицает полностью. На Гомельский мясокомбинат он приехал вместе со специалистом для проведения мониторинга после того, как в Госконтроль республики пришло письмо от работницы предприятия «о гниющем мясе» и потребовалось проверить факты на месте. В суде представитель ветнадзора несколько раз делал акцент:
– Надо понимать, это был мониторинг, а не проверка. При мониторинге действия очень ограничены. Я не мог что-то требовать…
При встрече с главными специалистами мясокомбината руководитель комиссии, в которую было включено в общей сложности шесть человек, прочитал жалобу вслух. Его заверили, что факты надуманы. Мол, сейчас на предприятии идет усиление трудовой дисциплины. Возможно, происки недоброжелателей. Букин вместе с членами комиссии первым делом отправился в холодильник, где хранилось сырье. В суде вспоминал:
– На себя сразу же обратила внимание сильная перегрузка морозильных камер. Полутуши говядины находились на поддонах. Не было проходов между штабелями. К тому же мясо было накрыто брезентом… В одной из камер мы услышали писк грызунов, увидели следы их жизнедеятельности. Но погрызенного крысами и мышами мяса не обнаружили. Следов плесени я не увидел.
СЛОВА обвиняемого вызвали сомнения у представителя областной прокуратуры. Ранее допрошенные по делу упоминали о признаках «несвежести» сырья:
– Почему же другие члены комиссии говорили о плесени?
– Не знаю…
– Кроме визуального осмотра туш, какие вы еще предприняли действия, чтобы проверить качество мяса?
– Только визуальный осмотр. У нас не стояла задача проверять качество.
– Но в жалобе упоминалось гнилое мясо…
– Мы его не видели.
– Вы установили, что камеры перегружены. А вы могли проверить его в глубинах, далее зоны видимости?
–Нет. Туши висели плотно, низко. Нужно было их раздвинуть, встать на колени, проползти… Это опасно, туши могли упасть.
– Попросить руководство предприятия обеспечить вам доступ? Вы же надзирающий орган.
– Потребовать я ничего не мог. Видимую часть проверил. Что мне показали…
– А что не показали – кто проверяет?
Александр Букин не осматривал колбасный цех и не встречался с его начальником, хотя в письме также шла речь о порченом сырье, которое, со слов заявительницы, пускали на колбасы. Объяснил это так:
– Мне было достаточно задать вопросы главным специалистам предприятия. Если гнилого мяса не увидели в холодильнике, то как оно могло оказаться в цеху?
После мониторинга в тот же день комиссия составила информационно-аналитическую записку, которую направила в Минск. В ней упоминалось о назначении на комбинате внеплановой проверки, основанием для чего стали повторяющиеся нарушения. К самой записке никаких рекомендаций, адресованных предприятию, не прилагалось. У гособвинения возник закономерный вопрос:
Читайте также
– У нас было ограничено время. Заканчивался рабочий день. Надо было доехать до Минска, с билетами возникли трудности.
– Но у вас еще следующий день был командировочный!
– Эти рекомендации выносятся в течение трех дней. Устное указание вынести рекомендации дано Кравцову (региональный ветнадзор. – Прим. автора).
– Вы считаете, что надлежаще провели мониторинг?
– Да. Ни один пункт положения о мониторинге я не нарушил.
НА судебном заседании дошло дело и до упомянутых в материалах «банкетов». Обед для комиссии на мясокомбинате за «счет его специалистов». Ужин по приглашению директора предприятия опять же за чужой счет. Представитель прокуратуры поинтересовалась у Александра Букина:
– Вы только проверили мясокомбинат, выявили нарушения. Вас не смущает, что директор платил за вас? Это нормально?
– Я расценил это как гостеприимство…
Допрос обвиняемых продолжается. Свою позицию предстоит высказать и объяснить другим фигурантам по делу.
dralukk73@mail.ru
Фото автора
P.S. «СГ» продолжает следить за развитием событий.
