Приглашение преподавателей из элитных вузов и научных центров для чтения лекций — распространенная в мировой практике форма обмена знаниями в высшей школе. Ведущий вуз Гомельской области — Государственный университет имени Франциска Скорины также стремится следовать этой традиции. Чаще других здесь бывают российские коллеги, что и понятно — родство культур, школ преподавания. Недавно в течение недели в ГГУ читал лекции для студентов-пятикурсников филологического факультета известный российский литератор, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник института мировой литературы РАН, пушкинист, член правления Союза писателей России, член редколлегии журнала “Наш современник” Сергей Небольсин. Для кафедры русской и зарубежной литературы ГГУ имени Ф.Скорины, где в отличие от других связи с зарубежными вузами, центрами только начинают складываться, очень важно, что такой именитый литературовед откликнулся на приглашение. Он также любезно согласился ответить на вопросы корреспондента “СВ”. В первую очередь они касались профессиональной сферы гостя, но не только. В ходе беседы выяснились интересные личные подробности, которые связывают Сергея Андреевича с Гомельской областью.
— С каким настроением ехали в Беларусь?
— Ловлю себя на том, что представление о Беларуси сложилось в чеканную форму, которую изложили художники слова: “Молодость моя, Белоруссия. Песни партизан, сосны да туман”. Глубоко переживаю эти слова, применительно к земле, где я не рос, но перед которой преклоняюсь, которая по-братски родная, общей кровью полита. И есть в ней частичка крови нашей семьи. В частности, моего отца на Гомельщине. Я рад, что вместе с детьми был под Мозырем 9 мая 1985-го года в несуществующей ныне деревне Михалки, где находится братская могила, в которой в числе 60 человек захоронен и мой отец. Он был последним опознанным, а еще 6 остались неопознанными. Для меня это свято. Тогда на гомельской земле я увидел наше братство, широкое гостеприимство, общую печаль и радость. Этот сход людей со всех уголков бескрайней тогда страны был великолепен. Все было в одном дне, в одном месте для меня и моих детей. Как бы ни сложился ход событий, без братства с Беларусью никакого астрономического будущего мне не нужно. И моим детям тоже.
Потом произошла катастрофа термоядерного свойства, затем нас всех постигли историческая катастрофа и глубокий провал. И снова возникла надежда. Она питает будущее как братство наших двух народов.
— В Гомельском университете первый раз?
— Нет, я уже бывал в гостеприимной семье гомельских университариев два года назад на конференции, посвященной как раз памяти прошедшей войны. Достойным результатом этой конференции является книга “Война в славянской литературе”, прекрасный труд, сделанный силами многих ученых, но при организаторских и подвижнических усилиях заведующего кафедрой русской и зарубежной литературы Гомельского госуниверситета имени Франциска Скорины Ивана Николаевича Афанасьева и его отца, почетного гомсельмашевца. И, наконец, словно специально, книга эта издана в Мозыре. В ней есть и моя статья.
— Белорусские студенты отличаются от российских, вообще как вам с ними работалось?
— Как по профессиональному, так и по человеческому чувству могу сказать, что о сходстве и отличиях можно судить, пожив с разными народами и в разных частях даже нашей страны, к тому же опираясь на опыт. Я давно уже привык к тому, и мы знаем это из истории, давшей “нам Ломоносовых и собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов”, что знаменитый физик, знаменитый писатель, великий художник рождается не обязательно в столице. Столица сосредотачивает силы и шлифует их. А это значит, что Ломоносов может возникнуть везде. И в России стоит поехать в Иркутск, в Иваново или послушать людей, которые работали в Московском университете, потом в далекой, казалось бы, провинции. Уровень университетских кадров, то есть преподавателей, скажем, вот этой кафедры ничем подчас не отличается от столичного вуза. И в столице он варьируется, и здесь варьируется. Ну а в общем, это люди, получившие достойное советское образование, не узко направленное, как часто бывает на Западе, а объемное, и они не уступают Москве. Белорусы отличаются от русских чем-то, немножко.
— Чем?
— Я сказал бы благородными качествами, которым русский, особенно принадлежащий к столичной среде, должен завидовать. У нас есть братья, у которых есть недостатки, скажем, украинцы, но это же наши братья, часть нашей семьи, даже чисто в фамильном смысле, вот там такое упрямство. Я не вижу, как именно это качество представлено у белорусов. Здесь бросается в глаза другое: беспредельное терпение и простота. Конечно, есть свои люди с гонором и в Беларуси, есть и упрямые представители этого народа, разного интеллектуального развития. Но если знаешь их много, складывается впечатление, что в целом это — коренной, оседлый, спокойный, готовый на труд и с беспредельным терпением и всевыносливостью народ.
А студенты, как люди, проще московских. Это и хорошо, надо быть проще и скромней. Как работалось с ними? В первый день я себя, допустим, не вполне комфортно чувствовал. Но потом, когда начали обращаться ко мне с вопросами письменными или устными, я понял — живут на должном градусе интеллектуального интереса к предмету, с известной гражданственностью люди.
— Как называется спецкурс, который вы читали для гомельских студентов?
— “Теория и современный литературный процесс”. То есть это то, с чем мы имеем дело сегодня, если вглядеться в это не как в текучку и неразбериху, а с точки зрения высоких принципов, завещанных классической традицией и взвесить с точки зрения теории литературы. А сегодня есть и ценное и неценное, но, говорят, большое видится на расстоянии. Хотя это не всегда так, тем не менее есенинский образ довольно точен. Нужно смотреть широко открытыми глазами и видеть то, что происходит, тогда ценное от не ценного можно отсеять. Вот об этом идет речь.
— Ваше пребывание в городе над Сожем ограничилось только профессиональной сферой?
— К радости, нет. Кроме лекций для студентов, участвовал в “круглом столе” для коллег, преподавателей кафедры, общался с учителями словесности и библиотечными работниками, посетил производственное объединение “Гомсельмаш”.
— Не совсем понимаю...
— Такую экскурсию мне предложит Иван Николаевич Афанасьев, как сын почетного гомсельмашевца. А я, как рабочий человек в далеком прошлом, естественно, не смог отказаться. Проходя по цехам, видя все тех же прессовщиков, штамповщиков, сборщиков, сварщиков, что когда-то составляли коллектив, членом которого я являлся, еще не зная, что такое университет, испытал отрадное чувство. Будто я вернулся в заводскую юность. Конечно, многое изменилось, и Беларусь уже не эсэсэсэровского состава. Что-то стоит крепко здесь на ногах, слава богу, что так. В России, к сожалению, нередки примеры другого порядка.
— Не могу не спросить вас о вашем мнении относительно последних непростых взаимоотношений, сложившихся между нашими братскими странами?
— Как средний россиянин, который не настриг купонов с событий последних 15—20 лет, говорю: “мы, простые русские, обескуражены и ошеломлены тем, что происходит. И не просто происходит, а то, что сделано людьми, которые должны быть ответственны перед народом, перед братством народов, их дружбой и единством. Хотя бы перед символом единого государства. Если, знаете, сделать жизнь цинично упрощенной и все свести к расчетам, то так далеко можно зайти, что и не выберешься. Так много можно потерять и никогда уже не вернуть. Действительно, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, там это естественно, там братства никакого не жди. А там, где есть братья, сородичи, никакой платы за сыр, хлеб не спросишь. И с братьев спрашивать не надо. Это мое твердое убеждение. Вот почему мы ошеломлены, озадачены и опечалены.
— Востребована ли литература сегодня?
— Профессиональными филологами и студентами, которые сделали свой выбор в ее пользу — безусловно. Хотя она может сейчас и не до конца понята в своем величии. Мы любим сокровище, но не представляем его подлинной ценности, которая еще значительней, чем нам кажется. Простой народ из последних сил тратит деньги на книгу, еще читает, по всей России это вижу. Еще читают люди, невзирая на то, благообеспечена жизнь или жалка, материально скудна. Все — милиционер ли, работник почты, слесарь, студент, ветеран-фронтовик — пишут стихи. Поразительно! А значит, неистощимы творческие силы. Если все еще люди тянутся к прекрасному, питаются прекрасным и хотят создавать прекрасное. С другой стороны, угроза огромная, прежде всего затравленность человека бытовыми нуждами, которых мы никогда не видели в прошлом, сколь бы оно тяжело ни было, отсекает многих от книги. Во-вторых, всякий неблагородный ход событий, в частности, тот поворот в наших отношениях, о котором мы говорили, также сопровождается тем, чтобы люди как можно меньше читали о братстве, дружбе, о святом и красивом прошлом, о Родине и так далее. Значит, ослабление позиций книги кому-то выгодно. Ведь чувство братства воспитывается не только семьей, а огромной, святой и правильно устроенной культурой. Если надо его ослабить, значит, надо человека от хорошей книги отсечь. Мое твердое убеждение, что если бы руководители наших современных государств больше читали русской классики, то успешнее решали бы и хозяйственные вопросы, и внутрисоциальные, и лучше бы у них шли дела в далеких от столицы горах. Если бы они внимательнее читали Пушкина, Лермонтова, “Хаджи Мурата” Толстого, то удалось бы избежать многих ошибок, которые уже были в истории. Но читают, наверное, недостаточно. В любой ошибке какого-то государственного поступка, искривленности государственной линии я вижу недостаточную начитанность отцов нации.
Ну и еще относительно братства. В Беларуси есть еще одна хорошая черта, о которой я раньше лишь слышал, а потом убедился: здесь в меньшей степени, чем в России, оболгано массовыми усилиями наше прошлое. В Беларуси может что-то не получается сегодня, может, не все удачно будет в будущем, но вот насчет прошлого, лжи о нем — здесь ее меньше. И одна из них, что вот мы, мол, кормили далекие народы, во многом лишая себя. Какой нам братец маленький народец, строящий свою свободу за 8—9 тысяч километров? Вот хорошо, что мы отказались их кормить. Ну а я задаю тогда вопрос нашим отрицателям прошлого: а сейчас вы с готовностью кормите воротил всемирного бизнеса, уже распух этот бизнес от наших несчастий, но их мы готовы кормить, а брата кормить не хотим, где же логика, где справедливость?
— Куда дальше поедете просвещать студентов?
— Возможно, сначала в Крым, на так называемый форум русистов Украины. Каждый год собираемся в этом округе в Ливадии благословенной. А потом, возможно, на несколько месяцев уеду в Китай, почему-то на Запад меня не особенно тянет. Скучновато. Гораздо мудрее и интереснее Китай, который наращивает темпы развития, воссоединяется со своими братьями.
— Большое спасибо за интервью. И надеемся через какое-то время снова увидеть вас в Гомеле.
— Пожалуйста. Если позовете, обязательно приеду, ваш город у меня на особом счету.
На снимке: Сергей Андреевич НЕБОЛЬСИН среди преподавателей филологического факультета ГГУ имени Франциска Скорины
