Не навреди!

Примкнула к “поддерживающим программу” и я. Беременные становятся постоянными гостьями медицинских учреждений, где прежде я бывала нечасто. А потому для меня стало открытием, что зачастую современным клиникам не хватает не современного оборудования — с этим-то как раз все в порядке, — а кое-чего не менее, а, может быть, и более важного. Того, что не требует материальных вложений, но без чего, пожалуй, эффективная медицинская помощь невозможна: участия, внимания к пациенту. А нередко в дефиците у наших медиков элементарная вежливость.
Республиканский научно-практический центр “Мать и дитя” — одно из наиболее авторитетных медицинских учреждений страны в сфере заботы о здоровье матерей и детей, как, собственно, и следует из названия. Современное оборудование, которым оснащен центр, позволяет, в частности, диагностировать на раннем этапе развития плода тяжелые врожденные пороки, оценивать правильность роста и формирования будущего человека. Через кабинеты УЗИ РНПЦ проходят тысячи женщин.
Но уже телефонный звонок в авторитетное медицинское учреждение поверг меня в некоторое замешательство. Я позвонила, чтобы по направлению участкового врача записаться на обязательное для беременных то самое УЗИ по выявлению патологий плода. В ответ на мою просьбу женский голос на том конце провода назвал дату и время — ждать своей очереди предлагалось два месяца.
— Скажите, а нельзя ли пораньше? — опрометчиво поинтересовалась я. Дело в том, что беременные мнительны, а я впервые решилась стать мамочкой в возрасте за тридцать.
— Когда вам назначили, тогда и придете! — отрезал голос, и в трубке послышались короткие гудки.
Нет, я не пыталась прорваться без очереди. может быть, девушка в регистратуре была очень занята чем-то другим, потому и не удосужилась найти минуту-полторы, чтобы объяснить мне, что данное исследование возможно только с 11 до 14 недель беременности — раньше определенные признаки отсутствуют, а позднее исчезают. Эту информацию я почерпнула из Интернета.
Но вот день исследования настал. Лежу на кушетке. Волнуюсь. Доктор (как следует из вывески на двери — Антошина Наталья Леонидовна) молчит, сосредоточенно вглядываясь в экран.
— Ну, что вы видите? — доверчиво спрашиваю я.
— Беременность, — коротко отвечает она.
Можно было бы не трудиться отвечать: я и оказалась в ее кабинете именно потому, что жду ребенка.
— Вам полных лет — тридцать три? — вдруг уточняет доктор.
Отвечаю: да. Снова молчание. Разумеется, подобный вопрос навел меня на мысль, что, может быть, с маленьким не все хорошо. Спросить прямо — как-то боязно. Вообще-то на здоровье я никогда не жаловалась, но ведь известно: если роды поздние, это увеличивает риск отклонений от нормы.
— Что, многовато лет? — говорю робко.
— Ну, это кому как! — охотно вступает в беседу до этого молчаливая визави. — Дело в том, что когда ваш ребенок пойдет в первый класс, вам будет уже сорок лет! Знаете, как дети стесняются старых родителей?! Большинство мам одноклассников вашего ребенка будут девочки лет по двадцать восемь. А вам — сорок! И ваш ребенок будет вас стесняться. Все, знаете ли, надо делать вовремя.
Совершенно опешив, решаюсь повторить свой вопрос. Ведь я спрашивала доктора вовсе не о ее взглядах на жизнь и на мою скромную персону.
— Так с ребенком все в порядке?
— С ребенком-то все в порядке. Отклонений нет. Просто все надо делать вовремя, — доводит свою мысль до логического завершения собеседница.
Видимо, мысль эта ей очень дорога. Мне пришлось еще выслушать тираду, смысл которой состоял в том, что рожать надо в молодости, а потом воспитывать — чтобы время на это было. А вот такие, как я, лето красное пропели и, тоже мне, собрались!.. Я-то помирать пока не планировала, но от этих слов как-то невольно стала вспоминать, какова же согласно статистике средняя продолжительность жизни в нашей стране.
— Ну вот, смотрите, это ваш ребенок, — сурово отчитав меня, поворачивает ко мне монитор Наталья Леонидовна.
До этого момента я своего ребенка еще никогда не видела. Но волнующий момент первой встречи отравлен — неожиданная отповедь оптимизма не прибавила.
— Вы смотрите? — сурово одергивает меня эскулап. — Вот головка, вот ножки, вот ручки...
Я без энтузиазма киваю.
— Хорошенький, — говорю я.
— За стрелкой смотрите. Я стрелкой на экране вам показываю! Видите стрелку?
Вижу, вижу я стрелку! Но из кабинета очень хочется поскорее уйти.
— Так что вот из этих соображений я считаю, что тридцать три года — это поздновато, — вновь возвращается к захватившей ее теме врач. — Ну и здоровье, конечно, уже не то! — с удовольствием завершает она разговор.
Прикрыв за собой дверь кабинета, уныло бреду по коридору, размышляя, чем же я так пришлась не по душе уважаемой Наталье Антошиной, что, сама того не желая, вызвала на свою бедную голову весь этот докторский поток сознания. Тем более что к медицине многое из сказанного ею вообще не имело отношения...
На Западе можно было бы уже начинать выбирать мебель для загородного дома, который я могла бы построить на деньги, отсуженные за моральный ущерб у медицинской компании, где работает такой вот чудо-доктор, любительница “резать правду-матку”. У нас... Я вспомнила, что еще не раз, к сожалению, должна буду в ближайшие месяцы прийти в РНПЦ, и молча ушла. Которая по счету? Любопытно, а, к примеру, 17-летней будущей матери уважаемая Наталья тоже выдает двадцатилетней давности мнение старушек на лавочке у подъезда: “Ишь, распустилась, бесстыдница!”?..
Медицина у нас в стране бесплатная. И в этом множество плюсов. А среди минусов и такой: среднестатистический пациент идет к врачу по месту жительства, и будет ли этот доктор профессионалом своего дела или ему давно надоел ежедневный поток больных за не сказать чтоб высокую зарплату —  это лотерея, вопрос везения. К тому же кадров в медицине не хватает...
Сегодня книги жалоб есть во всех организациях, оказывающих услуги населению. Даже в церкви. Есть они и в медицинских учреждениях. Но желание отстаивать свои права возникает обычно у человека здорового. А основной контингент посетителей поликлиник и больниц — люди, у которых и без того хватает на что тратить силы: на преодоление болезни, недомогания, боли. И на хамство медперсонала они чаще всего просто махнут рукой. Беременные — из той же категории: ведь организм будущей матери испытывает серьезнейшие потрясения.
Говорят, слово лечит. Это понимали медики советских времен. Если ваш участковый — старенький доктор пенсионного возраста, вам очень повезло: вам не скажут ничего такого, что противоречит главной заповеди врачей — “не навреди”.