(Окончание. Начало на 1-й стр.)
— В канун юбилея принято говорить о творческих планах. Однажды вы сказали, что большинство замыслов ваших картин родилось в 41—45-м годах: на фронте, во время обороны Севастополя, в фашистском плену, в концлагерях Бухенвальд, Миттельбау-Дора, Дахау... Остались ли еще сегодня невоплощенными замыслы тех далеких времен?
— Да, невоплощенным осталось многое. И иногда мне бывает печально, что некоторые мои давно задуманные, но еще ненаписанные картины уйдут вместе со мной. Увы, времени остается все меньше, многое я просто не успею реализовать. А замыслы есть такие, что просто жалко уносить их с собой, хотелось бы, чтобы они остались. Я говорю о картинах, задуманных мной в юности, и о тех, которые родились в голове и сердце относительно недавно. Например, очень хотелось бы успеть сделать большое произведение, где я зримо воплотил бы становление белорусского государства. Как выразить многовековой путь нашей родины на холсте?.. Я давно думаю об этом, ломаю голову. Знаете, ведь художник — это прежде всего мышление, а кисточка, какие-то живописные приемы — это ремесло, а не искусство... Но я не совсем согласен с вашим вопросом. Юбилей в моем возрасте — это, пожалуй, время не для того, чтобы строить планы, а чтобы подводить итоги. Так вот итог: свою лучшую картину я еще не написал.
— Видите ли вы среди молодых художников тех, кому могли бы передать эстафету?
— Это огромная удача — найти молодого художника, с которым можно связать надежду на будущее, на развитие своих творческих идей. Я уже 25 лет стараюсь выбрать, выделить кого-нибудь из плеяды молодых талантов. А вообще-то, если говорить о молодежи, таланту во все времена трудно пробиваться в любом обществе, в том числе и в нашей стране. Каждый человек уникален, у каждого есть способности, важно только их развить. Но вот яркий талант — это редчайшее явление. Такие люди — двигатели прогресса, они впереди, на острие, им труднее всех. Между тем так уж устроена жизнь, так устроены люди: если кто-то начинает выделяться, прочие, как правило, начинают его клевать. Это было всегда. К примеру, был талантливый ученый Франциск Скорина, который решил, что передаст свои знания соотечественникам. Для этого он учился в Италии, стал доктором наук, посвятил просвещению нашего общества всю свою жизнь. И умер садовником в Праге, вдали от родной земли. К слову, очень многие талантливые люди мира — выходцы из Беларуси.
Чтобы развиться в полной мере, юное дарование должно быть окружено заботой, бережным отношением к себе. Ведь воспитать того же художника очень сложно и едва ли под силу даже самому лучшему вузу. Потому что, повторюсь, художник — это прежде всего ум, мышление, умение видеть жизнь под определенным углом зрения. И это умение надо помочь развить.
Мне кажется, молодежь мы бросили еще в советские годы и долго будем пожинать плоды этого равнодушия, исправлять ситуацию. Еще несколько десятилетий назад я создал педагогическую систему, направленную на то, чтобы каждый ребенок развивался индивидуально, соответственно своему дарованию, таланту, наклонностям. Незадолго до гибели Петра Мироновича Машерова я рассказал ему о своем педагогическом проекте. Мы говорили тогда пять часов. Свою систему я изложил ему за два часа. Он, помню, наклонился над столом и говорит: “Умом принял. А теперь убеди меня, чтобы я сердцем принял”. На это-то и ушло еще три часа... В итоге он пообещал, что моя система будет опробована на практике. Увы, его смерть помешала этому...
— У вас много званий, наград. Как вы к ним относитесь?
— Награды для меня ничего не значат, и звания — это просто слова... В жизни называли меня по-всякому: в одну сторону шкалы я Герой Беларуси, в другую получил тоже самое высокое “звание” — “идеологический диверсант”. Такое определение я услышал, когда меня судили за мою работу “Партизанская мадонна”. Дело было в 1970-х. У меня там партизанка с ребенком. Вот и говорили мне: “Вы оскорбили партизан. Они, по-вашему, воевали или детей делали?! И что за название картины — “Мадонна”? Вы насаждаете религию!”. И так рассуждали грамотные, образованные люди, деятели культуры!.. У меня вообще биография скверная. Побывал в плену, значит, предатель, считалось в советские годы. И никого не волновало, что не я сдался в плен, а меня сдали. Я участвовал в обороне Севастополя. Город, который был стратегически важен для немцев как ключ к владению Черным морем и прямая дорога на Кавказ, сдали по вине командования, а не солдат. А мне так и говорили, что я предатель, враг советской власти. Но я-то знал, что за мной нет никакой вины — ни перед людьми, ни перед государством, ни перед своей совестью. Поэтому я никогда не прятался и никогда не помышлял о том, чтобы уехать. Напротив. После окончания вуза меня распределили работать в Москву. Студентов распределяла правительственная комиссия, то есть хоть тресни, доказывая, что я хочу на родину — ни в какую: “Работайте в Москве”. Но я все-таки уехал. В БССР меня, молодого художника, встретили примерно так: “Откуда ты взялся, кто ты такой? Тебя же в Москву распределили!”. Я в ответ: белорус, сам с Витебщины, тут мой дом, тут живут мои родители...
— Как вы оцениваете сегодня ситуацию в белорусской культуре?
— Я не делю культуру на белорусскую, русскую, украинскую. Это — национальный уклад жизни, а культура у нас одна. Ведь слово “культура” произошло от понятия “культ” — то есть религия, вера, которая сформировалась у народа. У нас культура православная, мы люди христианской культуры, основа которой — “не убий”, “не укради”, “возлюби ближнего своего”... И поэтому мне больно видеть, что сегодня художники иногда вместо своего высокого предназначения создают работы по принципу: какая картинка лучше ляжет на эту штукатурку. Между тем в нашей культуре задача художника — учить людей ненавидеть зло и стремиться к добру. На своих картинах он должен показывать это зло, чтобы человек понял и не принял его. Он должен создавать образы людей добрых, трудолюбивых, нравственных, для которых самореализация через созидательную деятельность — такая же потребность, как поспать и поесть. Одна из главных функций искусства в нашей культуре — воспитательная. Именно поэтому я приверженец направления, которое называется соцреализм. Недоброжелатели даже говорят по этому поводу “савицкая власть в белорусском искусстве”... А я убежден: соцреализм — высшее достижение реализма. Потому что он имеет СОЦИАЛЬНУЮ направленность и к какому-либо политическому устройству никакого отношения не имеет.
