Лестница в небо

С этим апостолом я уже знакома. В хитоне до колен, со свитком в руках он стоит босыми ногами на орле, парит вместе с ним, и никакие колебания воздуха — ни сильный ветер, ни даже шторм — не могут прервать его полет. Взгляд его строг и даже грозен, свиток в руках — «Откровение», Апокалипсис. Это апостол Иоанн, рассказавший миру о его конце, испугавший всех, кто «Откровение» прочитал. Если вы испытали трепет, глядя в его глаза, — значит, художник добился того, чего хотел. Я испытала этот трепет, еще когда Иоанн был в набросках, стоял в мастерской своего создателя Владимира Вишневского и только собирался взлететь. Я смотрю на него как на старого, хоть и очень строгого знакомого, вижу гравюры по соседству — все они выполнены для изданной в этом году в Петербурге книги «Соборные послания апостолов». «Добрае, добрае выданне, — говорит Вишневский, показывая на книгу. — Нямецкая скура, выдатная якасць паперы». Хотя главное в этой книге, конечно, не «скура» и «папера», какими бы «якаснымi» они ни были, и даже не текст, ставший отправной точкой, а гравюры. Потому что гравюры Владимира Вишневского всегда завораживают, будят воображение и заставляют думать, думать, думать…

Владимир Вишневский в своей мастерской.

Мы познакомились три года назад, когда «СБ» совместно с посольством Беларуси в Чехии и галереей Анны Трафимович «Арт Плац» проводила в Праге выставку белорусской графики, посвященную 500-летию белорусского книгопечатания. Это была выставка трех графиков, двумя другими ее участниками стали Валерий Славук и Роман Сустов. У Вишневского много работ на темы белорусской истории и культуры — кроме Скорины, здесь и Адам Мицкевич, и Василь Быков, и Владимир Короткевич, а также Грюнвальдская битва, «Дзяды», «Пьета Чернобыльская» и «Полоцкие напевы», ставшие плакатом к тому пражскому вернисажу. Сейчас все эти работы собраны вместе в Национальном художественном музее на выставке «Лестница в небеса». Там я и встретила знакомого апостола Иоанна.

Заходишь в музей — и сразу видишь их: четыре огромные фигуры, застывшие лишь на мгновение: «Давай, мастер, давай, нет времени позировать!» — в движении, рвущиеся с листа, с плаката, из мира. В небо, в небо. Художник Вячеслав Павловец говорит: «Это же все вручную, какое владение техникой!»

Техникой Владимир Вишневский владеет виртуозно. Хотя правильнее сказать — техниками. Потому что на выставке не только графика, но и акварели, и скульптуры — из дерева, камня и металла. Мастеру все под силу.

Благодаря Вишневскому я увидела, что высокие дома, в которых живем, на самом деле — птичьи клетки. Это у него часто повторяющийся образ: люди в клетках. Однажды, уже после визита в его мастерскую, ехала на автобусе по активно застраивающемуся району Минска. И смотрела на каркасы домов, вернее, сквозь них — и поняла именно то, что показывает Вишневский: клетки. Скоро эти каркасы наверняка закрыли, квартиры купили те, кто о них мечтал, свили там свои гнезда… Стоп, снова птичья аналогия. Теперь, когда я вспоминаю про клетки, в которых живем, думаю о том, что их двери в действительности открыты и только от нас зависит, вылетим ли мы на свободу.

Апостолы, иллюстрации к книге «Соборные послания апостолов», апостол Иоанн — первый справа в верхнем ряду.

А еще у Владимира Вишневского очень разные женщины — некоторые совсем без лица, но у всех одна фигура. У женщины-птицы, женщины-волка и даже у женщины-пантофли. Приглядываюсь к его жене Екатерине — она, не она? Улыбается, но молчит. А я считаю, что все художники, и Вишневский не исключение, знают про нас, женщин, нечто такое, что мы о себе сами не всегда знаем. Или не хотим знать. Но даже если и не хотим, все равно чувствуем, что в нас есть все это сразу — и хищная волчица, и птица, стремящаяся улететь из клетки, и даже пантофель, готовый обнять (принять?) чью-то ногу. В нас есть все (сразу или разные образы приходят к нам в разном возрасте?), а у Вишневского есть все мы. Он мыслит символами и знаками (у него и серия такая — «Знаки» — есть), разгадывать которые — неимоверное удовольствие, но и серьезная работа.

С годами его образы становятся более мощными, динамичными. Может быть, потому, что он вырос на углах и крыльях: «В нашей деревне (Вишневский родом из Болотчиц Слуцкого района. — Прим. авт.) каким-то чудом сохранились две ветряные мельницы с удивительными механизмами и множеством различных приспособлений, словно специально придуманных для наших детских игр и забав. Особенной смелостью казалось нам, повиснув вниз головой и вцепившись руками в решетки, сделать полный круг на крыльях ветряка». Он до сих пор несется с ветром наперегонки — вверх, вверх, к небу. Иногда ему помогает орел — тот самый, на котором стоит босыми ногами апостол Иоанн.

Попробуйте сами разгадать знаки и символы, которые Владимир Вишневский так щедро рассыпает по своим работам, — его выставка в НХМ работает до 29 ноября.

plesk@sb.by

Апостолы, иллюстрации к книге «Соборные послания апостолов», апостол Иоанн — первый справа в верхнем ряду.

Владимир Вишневский в своей мастерской.
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter