Кто поможет пчеле?

Бегство от безразличия
Прокомментировать ситуацию я попросил Василия Ковальца, руководителя межрайонного общественного объединения пчеловодов “Бортник”, имеющего обширные знания и большой опыт работы в этой отрасли.
— К сожалению, София Константиновна не единственная, чьи ульи оставили пчелы, — констатирует Василий Михайлович. — Опытный Мячеслав Чайка из деревни Крево Сморгонского района жалуется: из 80 семей слетели 20, а оставшиеся в ослабленном состоянии. В СПК имени Скворцова и Майорова Стародорожского района сильно пострадала общественная пасека. Но причина не только в некачественных лекарствах, которые нам нередко поставляют. Существует проблема перекрестного привыкания. Вкратце суть проблемы: миниатюрный клещ Ворроа прокалывает тельце пчелы, обрекает ее на гибель, и при высоком проценте заклещенности семья просто вылетает из опасного жилища. Ульи обрабатываются препаратом. Но клещ довольно быстро адаптируется не только к применяемому препарату, но и к нему подобным. Препараты нужно регулярно менять. А нам упорно уже более десяти лет предлагают все те же бипин, фумисан.
— Но в таких случаях пчеловоды используют полынь, чабрец, багульник, — говорю.
— Эта самодеятельность вкупе с другими причинами и привела к тому, что, например, 15 лет назад в Домановичском сельсовете Солигорского района работало 77 пчеловодов, а сегодня — 13. Тогда же на пасеках колхозов, лесхоза было 1266 семей, в 2001 году — уже 455, теперь же — меньше 300. Оставшиеся общественные пасеки можно пересчитать по пальцам.
Не так давно руководители акционерных обществ “Данко” (Витебск), “Могаполис” (Могилев), “Гроднооблпчеловодство” и “Бортник” написали письмо в Министерство сельского хозяйства Беларуси, где, в частности, указывали: в стране не изготавливается ни одного препарата для профилактики и лечения пчел, зачастую они завозятся различными структурами по цене, завышенной в 2—3 раза, потому желательно наладить поставку лекарств через систему “Зооветснаб”. Но воз, как говорится, и ныне там.
— Но тем не менее дефицита меда сегодня нет, купить его можно и в магазине, и на рынке, — напоминаю.
— Да, но, как правило, это российский или украинский продукт, — поясняет пчеловод. — А так как в Беларуси лекарства завозные, не изготавливается практически никакой инвентарь для пчеловодов, если не считать мелких прямых заказов, мы выпускаем давно устаревшие и никому не нужные ульи, то мед наш нередко дороже привозного, хотя и лучшего качества. Но импортный часто смешивается с пыльцой, другими полезными веществами, потому пользуется еще большим спросом.
Не медом единым
Да, глюкоза, фруктоза, белки, витамины, содержащиеся в сладком продукте, надежно укрепляют нашу иммунную систему. Добавьте сюда воск, маточное молочко, прополис, пчелиный яд, другие вещества, высоко ценимые медиками, и придете к справедливому выводу, что только за это маленькая труженица заслуживает от человека большого уважения.
Но выполняет пчела и не такую заметную, но очень важную работу. Вовсе не случайность, что в Голландии, Канаде, Германии, США, получающих высокие урожаи, хорошо развито и пчеловодство. Почти 80 процентов сельскохозяйственных культур нуждаются в опылении. Опыляя растения, пчелы улучшают экологическую ситуацию, увеличивают сбор фруктов, овощей, кормов. Подсчитано, что прибавка урожая, полученная от опыления, в 10—15 раз превышает стоимость заготовленного пчелами меда, воска, прополиса... В Новой Зеландии, к примеру, доход пчеловода от опыления в десятки раз выше прибыли от продуктов, получаемых на пасеке. А в департаменте сельского хозяйства США подсчитали: пчелы только своим опылением приносят дополнительно 14 миллиардов долларов в год!
Белорусские пчеловоды за опыление не получают ни рубля. Более того, если раньше пасечники могли бесплатно вывозить ульи в лес, то в последнее время лесхозы за каждую семью уже требуют более 4 тысяч рублей. Перевез улей в другое место — плати опять. Кому нужен такой “оброк”, установленный Министерством лесного хозяйства, кто выгадает, если мы загоним пчелу, уже 40 миллионов лет являющуюся одним из важнейших звеньев биосистемы, в “резервацию”? Подсчитывал ли кто, какие потери будут у природы, а убытки у страны, если пчелы прекратят опыление растений и в лесу?
Говорят: так требует закон о лесе. Но почему так долго не принимается закон о пчеловодстве, который регламентировал бы взаимоотношения работников “сладкой” отрасли с обществом, защищал их? Сегодня же в азарте борьбы за урожайность при опрыскивании посевов ядохимикатами механизатор своей небрежностью походя может отравить очень чувствительных пчел и никакого наказания не понесет. Подумаешь — насекомое погибло. Загубить трудолюбивую пчелку может даже электромагнитное излучение аппаратов мобильной связи, которые нарушают ее систему ориентации: полетело насекомое за нектаром — а назад не вернулось...
Катастрофически сокращаются и “пастбища” для пчел. Еще недавно на Солигорщине засевали гречихой 450 гектаров, сейчас — в 15 раз меньше. Мы, как врага, истребляем химией на полях осот, василек, а ведь эти растения тоже обожает пчела. А видели ли вы в деревнях, поселках среди молодых посадок липу, летом гудящую собирателями нектара? Вряд ли. Можно услышать аргумент: пчелы любят и рапс, а его посевы все расширяются. Но рапсовый мед имеет свои особенности, он далеко не всегда может заменить продукт, полученный с липы или разнотравья...
В мае прошлого года Министерство сельского хозяйства и продовольствия приняло постановление “О мерах по развитию пчеловодства в республике”. Но результативность его пока что низкая.
Не допустить беды!
В РУП “Белпчеловодство” сообщили: в системе Минсельхоз-прода на зимовку ушли 31 370 пчелосемей. Принято считать, что на личных пасеках их в десять раз больше. Все равно негусто для страны с почти десятимиллионным населением. Особенно если учесть непрекращающийся слет пчел.
Справедливости ради отметим, что беда эта характерна не только для Беларуси. На конец марта нынешнего года в Германии погибла четвертая часть пчелосемей, в некоторых районах — больше половины. На уровне 40 процентов пчел отмечена гибель во многих районах Англии, приблизительно такая же ситуация в Греции, Италии, Испании, Португалии, Швейцарии. Даже в благополучной Америке в прошлом году потери пчел на некоторых пасеках составляли 30—90 процентов, а в целом в США погибло 700 тысяч пчелосемей, от чего резко, до 180 долларов, возросла плата хозяевам пасек за подвоз одной пчелосемьи на плантации миндаля.
Но, думается, американцы быстро выйдут из критической ситуации. Забота о будущем пчелы приобрела в стране такую актуальность, что конгресс США провел специальные слушания. Министерство сельского хозяйства тут же создало рабочую группу для исследования проблемы, получившей название “коллапс пчелиных семей”. На основании закона “О защите опылителя” для этих целей и борьбы с болезнью из бюджета США было выделено 75 миллионов долларов.
О подобном внимании, к сожалению, нашим пчеловодам остается только мечтать. Да, не все пасеки покидают крылатые труженицы. У Ивана Макаревича из Березинского района, к примеру, более трехсот ульев и население их живо-здорово. Все потому, что опытный пчеловод каждый год для обработки ульев применяет новые препараты. Изучить бы его опыт, распространить, но, к сожалению, всерьез этим никто не занимается. Проблемы пчеловодства освещаются только в частной газете “Человек и пчела”, выходящей малым форматом восемь раз в год тиражом менее чем в две тысячи экземпляров, да в “уголке” журнала “Хозяин”. Многие выписывают журналы из России, Украины, но там же свои проблемы, региональные особенности.
Чтобы купить элементарную рамку, семена медоносных трав или литературу, пчеловоду чаще всего приходится ехать в областной центр. Почему бы не создать подобные магазины в районах?
Наша неутомимая труженица в опасности. Поможем пчеле, а она в долгу не останется!