Фото Людмилы СТРИЖНОВОЙ/kpmedia.ru
Уберите музыку, сцена сразу повиснет
– ЮНЕСКО признала ваш вальс одним из четырех музыкальных шедевров прошлого века…
– Было дело. Уже года два эта новость гуляет по просторам интернета. Скажу честно, меня все эти признания и награды пугают, потому что высокую оценку труда нужно бесконечно чем-то подкреплять, кому-то что-то доказывать.
– Вы действительно написали вальс за ночь?
– Полгода не мог сесть за работу – занимался другими проектами. В итоге режиссер фильма Эмиль Лотяну в двенадцатом часу ночи явился ко мне в гости: «Завтра с утра вальс должен быть готов». Пришлось повиноваться – иначе меня стерли бы в порошок. На следующее утро уже записывались на студии, а еще через день снимали сцену свадьбы Оленьки Скворцовой.
– С режиссером много спорили?
– Мы с Эмилем антиподы. Он был импульсивный, динамичный, взрывной. Я более спокойный. Уравновешивали друг друга. Чтобы избежать разногласий, музыку начали писать еще во время работы над сценарием. А сцену с вальсом обсуждали за полгода до съемок. Ведь как обычно бывает: фильм готов, смонтирован, остается подложить музыку. Да-да, именно подложить. Как будто музыка – тряпка у входной двери! Попробуйте убрать вальс из «Моего ласкового и нежного зверя» – сцена повиснет.
Какой цыган настоящий?
– Вы с Лотяну работали и над другими известными картинами: «Лаутары», «Табор уходит в небо», «Анна Павлова»… Где было интереснее?
– Не могу выбрать один. На каждых съемках узнал много нового. В «Лаутарах», например, долго изучал молдавский фольклор, а в «Таборе» пришлось осваивать цыганские обычаи.
– Писали, что цыган для «Табора» режиссер искал по всему Советскому Союзу.
– В своей картине Эмиль хотел снимать не просто артистов, а цыган, от которых пахнет костром, наковальней и кузнечным молотом. Нашел семью в Забайкалье – привез в Москву, поселил в гостинице «Мосфильма». Потом подключили к съемкам венгерских цыган и московских представителей диаспоры – из Бирюлево.
К нашему удивлению, они между собой не подружились: все время спорили, кто из них истинные цыгане. Работать было невозможно. Пришлось создать смешанный ансамбль. Но в конце концов зазвучал «Табор», только когда мы привлекли Камерный хор Минина и Симфонический оркестр «Мосфильма».
– На съемках фильма «Черный аист», где действие происходит в опаленной Чернобылем деревушке, пришлось и белорусский фольклор изучать?
– Общался с жителями белорусских деревень, много читал о традициях и обычаях. В некоторых сценах использовал национальные музыкальные инструменты. Виктор Туров, снимавший фильм, был одним из самых ярких режиссеров своего времени. После съемок дружили – бывал у него дома, ел драники.
Красивый мотив надо нарядить
– Вы работаете во всех жанрах – в каком легче?
– Хорошую музыку всегда трудно написать. Над песней работаешь порой дольше, чем над симфонией. Хотя, казалось бы, есть где разгуляться: ударные, медные, струнные, духовые инструменты. В песне все по-другому: нужен красивый мотив, который важно одеть в достойный наряд.
– Почему сегодня редко сочиняете для российского кино?
– От современного композитора требуют в основном треньканья, чтобы подать сцены насилия. Такое не признаю. С гораздо большим удовольствием продолжаю сочинять романсы на стихи поэтов – Михая Эминеску и Вероники Микле. Пишу автобиографическую книжку. Готовлюсь к концерту в Кремлевском дворце, который состоится 2 июня. Прозвучат «Кантата о мире», известные и недавно написанные песни, танцевальная музыка. Знаменитый вальс тоже сыграю, куда же без него?
Услышав мелодию, исполнительница главной роли Галина Беляева подумала, что это классика позапрошлого века.Кадр из фильма.
НАЧАЛО ПУТИ
Дружок подвел – слопал шпаргалку
– Ваше детство пришлось на военные годы.
– До восемнадцати лет я плохо рос, потому что много голодал. Но это сейчас, глядя на современное молодое поколение, можно с уверенностью сказать: да, наше детство было гораздо тяжелее. Тогда мы другой жизни не знали. И, как обычные дети, куролесили, шалили.
– Музыкальное училище Кишинева, в котором вы когда-то учились, теперь носит ваше имя.
– Тогда много смешных историй было. Приехал поступать в училище в четырнадцать лет – с тремя друзьями того же возраста. Добирались из родного села Мокра на попутках. Не успели приехать, как нас тут же забрали в милицию: слишком подозрительные. Пока разобрались, стемнело. В училище сторож нас не пустил – спать решили под лестницей. В ту ночь к нам прибился пес Дружок. На втором курсе оправдал свою кличку – очень «удружил» во время экзамена. В самый неподходящий момент цапнул шпаргалку, которую на ниточке поднимали на второй этаж. Слопал ее и начал рычать! Завуч услышал лай, подошел к окну – и все пропало.
ДОСЬЕ «СВ»
Евгений Дога родился 1 марта 1937 года в селе Мокра Рыбницкого района Молдавской АССР. Окончил Кишиневскую консерваторию по классам виолончели и композиции. Играл в оркестре Молдавского радио и телевидения, однако карьере музыканта помешал паралич левой руки. С 1967 года пишет музыку для кино, в том числе для лент «Мерседес уходит от погони», «Дом для Серафима», «Анна Павлова», «Одиноким предоставляется общежитие», «Мой ласковый и нежный зверь», «Табор уходит в небо». Автор балетов «Лучафэрул», «Венансия», «Королева Марго», оперы «Диалоги любви», более сотни инструментальных и хоровых сочинений.
Нина КАТАЕВА
