В наше время человечество каждый год производит намного больше данных, чем за все время своего существования вплоть до XX века. «Виноваты» в этом интернет, мобильники и всякие умные устройства. Все, что мы делаем в сети — платим ли по карточке, отправляем письмо по электронной почте, обращаемся ли к различным сайтам, выкладываем ли в сеть тексты, музыку и фильмы, — все это оставляет цифровой след. Из миллиардов этих следов рождаются океаны данных, так называемые большие данные. Но, несмотря на громадные объемы, они еще не являются в полной мере информацией для принятия решений, то есть ресурсом.
Сегодня сильными становятся те государства и компании, которые первыми «оседлали» информационные потоки, научились извлекать пользу из переработки данных и действовать быстрее и результативнее конкурентов. Яркий тому пример — покупка малоизвестной компанией Glencore, в штаб–квартире которой числится всего 2.000 сотрудников, 19 процентов акций «Роснефти», в которой трудятся более 260 тысяч человек. Основное преимущество Glencore — знание о потоках товаров (нефть, сельхозпродукция, металлы) и ее умение превращать эти знания в реальный актив для принятия решений. Доход компании за 2015 год составил свыше 172 миллиардов долларов, что сопоставимо с мировыми ИТ–гигантами и мировыми корпорациями. Появляясь как черт из табакерки в сделках по приватизации, такого рода компании соединяют аналитику больших данных с большими деньгами и создают большие риски для стран и предприятий, которые еще не обладают такими компетенциями. Для экономики любой страны это новая реальность. Все начинает изменяться такими темпами и в таких масштабах, которых человечество еще не знало. Но, как говорил Конфуций, когда дует ветер перемен, одни возводят стены, а другие строят ветряные мельницы.
По–моему, очевидно: экономика знаний требует максимального задействования человеческого потенциала для создания качественных данных и обогащения их, как золотоносной породы, эффективной аналитикой. Как следствие, возрастает роль государства в создании условий для развития информационной инфраструктуры, производства и экспорта высокоинтеллектуальных деловых услуг, концентрации ресурсов для баланса сил с частными инвесторами. Ключевым звеном этой новой реальности выступают университеты. Именно они совместно с технологическими парками и научными центрами становятся платформой экономики знаний, основой цифровой трансформации страны, формирования качественно новой экосистемы для малого бизнеса в высокотехнологичной сфере, подготовки и развития талантов.
Беларусь имеет хорошие перспективы для построения современной экономики знаний. Напомню, страна в числе лидеров в глобальном рейтинге развития информационно–коммуникационных технологий на постсоветском пространстве, занимая 31–е место среди 175 государств. Более 10 лет успешно работает Парк высоких технологий, реализуется госпрограмма развития цифровой экономики.
Страна вошла в десятку ведущих стран мира по проведению реформ, благоприятных для бизнеса. Сказалось и положительное влияние информационных технологий. В этом рейтинге мы на 37–й позиции.
Объявление наступающего, 2017 года Годом науки означает, что на основе достигнутого мы должны действовать сомасштабно новым вызовам. Необходимо резко нарастить эффективность предприятий и найти для нашей экономики новые источники роста, в том числе и на основе применения технологий работы с большими данными и роста экспорта высокоинтеллектуальных услуг. Время не ждет.
Борис Паньшин, профессор экономического факультета БГУ.
Советская Белоруссия № 252 (25134). Пятница, 30 декабря 2016
