Под крышкой термоса
Планета за долгую историю то нагревалась, то опять остывала. Но это и есть ее нормальная жизнь, говорит научный руководитель центра климатических исследований НАН академик Владимир Логинов:
— Сейчас нас захватил алармизм — акцентированное внимание на катастрофических последствиях деформации природы в результате хозяйственной деятельности человека. Нас постоянно пугают катастрофическими последствиями изменений климата. А на страхе перед катастрофами вполне реально заработать престиж и деньги. В частности, и глобальное потепление стремятся “оседлать” политики, экономисты и хозяйственники, которые подстраивают климатические прогнозы под интерес определенных групп людей и стран. И часто здесь бывает больше геополитики, чем науки.
Глобальное потепление — это процесс постепенного роста средней годовой температуры поверхностного слоя атмосферы земного шара под влиянием множества естественных и антропогенных факторов. Например, солнечной, вулканической активности, а также изменения концентрации парниковых газов в атмосфере Земли. Парниковых газов всего четыре — это водяной пар (закись азота), углекислый газ, метан и озон. Кстати, наиболее важным является не углекислый газ, как нам активно внушают, а водяной пар — его концентрация в атмосфере на порядок больше остальных. Все газы вместе выполняют роль пленки или стекла теплицы (парника) — то есть свободно пропускают солнечные лучи к поверхности Земли и задерживают тепло, покидающее атмосферу планеты. Отсюда и пошел термин “парниковый эффект”.
Впервые о глобальном потеплении заговорили в 60-х годах прошлого века, а на уровне ООН — в 1980 году. Позиция Межгосударственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) ООН, согласованная с большинством стран, заключается в том, что средняя температура на Земле повысилась на 0,7 °C со времени начала промышленной революции (вторая половина XVIII века) и что большая доля потепления, наблюдавшегося в последние пятьдесят лет, вызвана деятельностью человека, в первую очередь выбросом углекислого газа и метана.
В 1997 году был принят Киотский протокол, который в упрощенном виде сводится к следующему: мировое сообщество договорилось вести борьбу с потеплением, снижая выбросы парниковых газов. В декабре 2015-го новый шаг — подписано Парижское соглашение. Оно в отличие от Киотского протокола предусматривает сокращение выбросов всеми его участниками вне зависимости от уровня экономического развития. Страны, ратифицировавшие документ, обязуются принять экологические национальные планы и пересматривать их каждые пять лет. А также разработать стратегии перехода на безуглеродную экономику и возобновляемую энергетику к 2050 году.
Ледниковый период не отменяется
В начале лета нынешнего года США заявили о своем выходе из Парижского соглашения, что наделало много шума. В числе основных аргументов американского президента Дональда Трампа — невозможность точно проследить взаимосвязь между ростом промышленных выбросов и глобальным потеплением.
— Климат нашей планеты никогда не отличался постоянством, а холодные эпохи сменялись теплыми, — говорит Владимир Логинов. — Еще в то время, когда роль человека (а соответственно и промышленности) была ничтожно малой, в теплые периоды, среднегодовая температура арктических широт поднималась на несколько градусов. То же самое происходило в 1930-х годах на Шпицбергене и в Гренландии. Притом что среднегодовые выбросы углекислого газа тогда были меньше, чем сейчас, как минимум в три раза.
Свидетельства климатических скачков действительно зафиксированы и в древних летописях. Например, известно, что в XI—XIII веках большая площадь Гренландии не была покрыта льдами (именно поэтому норвежские мореплаватели окрестили ее “зеленой землей”). В XV—XVII веках суровые зимы достигли своего апогея — об этом свидетельствуют многие исторические летописи, а также художественные произведения. Так, на известной картине голландского художника Ян Ван Гойена “Конькобежцы” (1641) изображено массовое катание на коньках по каналам Амстердама. Но в настоящее время каналы Голландии не замерзают. В XVIII веке было отмечено незначительное потепление, которое достигло максимума в 1770 году, а в XIX веке опять похолодало. С начала XX века уже началось довольно-таки быстрое потепление. К 1940 году в Гренландском море количество льдов сократилось вдвое, в Баренцевом — на треть, а в советском секторе Арктики — почти на половину.
— Это потепление вошло в историю как потепление Арктики. И его никак нельзя объяснить ростом содержания парниковых газов, — утверждает Владимир Логинов. — Так что позиция американского президента вовсе не выглядит неаргументированной. Просто в его окружении есть группа ученых (она, безусловно, не такая многочисленная, как международная), которая настроена скептически. Они считают, что природа глобального потепления может быть или никак не связана, или связана только частично с антропогенными факторами. По крайней мере, четкой привязки повышения температуры в США, а также повторяемости торнадо и атлантических ураганов к росту парниковых газов действительно проследить нельзя. Бывают периоды, когда при самом интенсивном росте парниковых газов глобальная температура на планете не увеличивается (так называемая пауза в изменении температуры). Так было, например, с 1998 по 2013 год. Почти такой же рост температуры, как в 1976 — 1998 годах, отмечался с 1908 по 1945 год, а затем последовало ее падение.
Еще один момент — таяние ледников, о котором так много говорится сегодня, началось примерно в середине XIX века. А интенсивно пользоваться углеводородным топливом мы стали только с 1940-х годов. Конечно, влияние человека на изменение климата отрицать было бы глупо. Весь вопрос в том, стоит ли возлагать на него всю меру ответственности за происходящее. Нужно учитывать и природные факторы. Например, короткопериодные колебания температуры поверхностного слоя воды в экваториальной части Тихого океана (Эль-Ниньо и Ла-Нинья), безусловно, связаны с изменением глобального климата.
Все усилия мирового сообщества по уменьшению выбросов парниковых газов имеют крайне малую результативность, приходит к выводу Владимир Логинов:
— В 2011 году содержание парниковых газов по отношению к 1990 году возросло на 50%, хотя по Киотскому протоколу должно было произойти снижение на 5%. К 2016 году среднегодовые выбросы по всей планете увеличились уже в два раза по сравнению с 1990 годом. Можно подписывать какие угодно документы, но факт остается фактом — человечество на данном этапе своего развития просто не готово отказаться от углеводородов и перейти на широкое использование альтернативных источников энергии. В основном же идеи “зеленой экономики” распространены в странах ЕС, не имеющих больших запасов углеводородного сырья.
Хакеры вызвали климатгейт
В ноябре 2009 года хакеры распространили через интернет архивный файл, который содержал информацию, похищенную из отделения климатологии университета Восточной Англии. Этот отдел является одним из трех основных поставщиков климатических данных для Межправительственной группы экспертов по изменению климата. Содержание архива дало возможность критикам теории антропогенного глобального потепления утверждать, что климатологи — сторонники этой теории намеренно искажают факты. В частности, искажают результаты наблюдений с тем, чтобы подтвердить глобальное потепление, а также препятствуют публикации научных трудов, не согласных с их взглядами. Скандал этот получил название “климатгейт”. Но речь шла не столько о работе ученых (к ним претензий после судебных разбирательств не было), сколько о гигантских финансовых потоках, которые перенаправляются из углеводородной экономики в “зеленую”. И на этом многие хорошо зарабатывают.
Труба остается в цене
Белорусский “вклад” в выбросы парниковых газов составляет 0,2% от мирового, поэтому наше влияние на глобальный климат очень мало, говорит Владимир Логинов:
— Для того чтобы действительно минимизировать вред, который наносится климату планеты, должны договариваться в первую очередь страны-гиганты: такие как США и Китай, на долю которых, по грубым оценкам, приходится 40% выбросов парниковых газов, а также Россия, Бразилия, Германия и Япония. Однако нужно понимать — углеводородная энергетика пока остается самой дешевой. А значит, в ближайшие 25—30 лет (а может, и более) именно она будет обеспечивать развитие человеческого общества.
Что касается нашей страны, утверждает ученый, то переход на альтернативные источники энергии в ближайшие десятилетия просто нереален ни финансово, ни технологически. Достаточно посмотреть на цифры. Сейчас мы потребляем 38—39 миллионов тонн условного топлива в год. Собственные энергоресурсы составляют около 20%. Поставляемый из России природный газ — 78% (причем его доля в производстве электроэнергии — до 95%):
— Строительство Белорусской АЭС значительно уменьшит две последние цифры, но все равно углеводородная энергетика сохранит свое доминирующее значение. А это означает, что человечество должно искать какие-то другие методы по инженерии климата.
Почетный председатель Белорусской научно-промышленной ассоциации академик Николай Стрельцов рассказал, что у нас просчитывались цифры по альтернативным источникам энергии. Выводы однозначны:
— Стоимость выработанного киловатт-часа получается слишком высокой — в три раза дороже того же атома. И тем не менее использование солнечных батарей, ветроустановок, биогазовых комплексов нужно поощрять.
В Департаменте по энергоэффективности Госстандарта сообщили, что на начало нынешнего года у нас в стране насчитывалось 40 фотоэлектрических (они же солнечные) станций, 52 ГЭС, 72 ветроэнергетические установки и 18 биогазовых комплексов. Что касается геотермальных вод, то крупных (как, например, в Норвегии) ГеоТЭС у нас нет. А отдельные установки в официальную статистику не входят. По неофициальным данным, у нас в стране их насчитывается уже более 100, включая и коттеджную застройку.
Еще один момент — это низкий КПД. То, что подходит для скромных потребностей отдельного дома, поселка или хозяйства, в государственном масштабе значительно проигрывает в производительности современным электростанциям.
Кому солнце светит
Впрочем, директор одной из белорусских фирм Дмитрий Мицкевич говорит, что в последнее время интерес потребителей к солнечным батареям и ветроустановкам стабильно растет. Правда, причина тут вовсе не в трепетном отношении к природе, а в стремлении сэкономить:
— Самый “типовой набор” солнечной электростанции для частного жилого дома обойдется примерно в 4 тысячи долларов с установкой “под ключ”. Сроки окупаемости — лет 15. Причем цены постоянно снижаются.
Ветроустановки (имеются в виду скромные варианты, которые подходят для частного использования) стоят еще дешевле — примерно 1 тысячу долларов. Но с ними больше возни. К тому же для их нормальной работы нужна скорость ветра как минимум 5 м/с. А это встречается у нас далеко не всюду. Окупаются ветрогенераторы в среднем за 7—8 лет. Геотермальные насосы обойдутся примерно в 2,5 тысячи долларов. Но это приобретение из разряда хлопотных. Слишком сложная техника, которая требует постоянного внимания, периодического контроля и ухода. Для частного сектора это не совсем подходящий вариант, делает вывод бизнесмен:
— В некоторых странах ЕС альтернативная энергетика популярна. Но объясняется это, в частности, тем, что государство компенсирует гражданину, который решил перейти на альтернативные источники энергии, стоимость оборудования.
Сокращение выбросов парниковых газов и развитие “зеленой” экономики требуют от государства очень больших финансовых затрат. И пока что даже высокие технологии не сумели настолько удешевить эту сферу, чтобы она стала доступной для кошелька граждан. “Но, — уверена председатель Постоянной комиссии Палаты представителей по вопросам экологии, природопользования и чернобыльской катастрофы Татьяна Конончук, — за альтернативными источниками энергии — большое будущее. Только идти вперед нужно выверенными шагами”.
ЮЖНЫЙ РАЗВОРОТ
— Министерство сельского хозяйства и продовольствия уже осуществляет мероприятия по адаптации сельского хозяйства к изменению климата. Например, в последние годы с учетом роста температур в июне — июле у нас значительно увеличились посевные площади кукурузы. В хозяйствах Брестской и Гомельской областей занимаются озимым ячменем — его уборка начинается на 2—3 недели раньше обычного. Кроме того, возросли посевные площади рапса, в южных областях — подсолнечника. Сейчас здесь также начали выращивать сою, овощной горошек и спаржевую фасоль.
Однако ухудшились условия для выращивания льна и капусты. А из-за того, что в последние годы август у нас обычно сухой и жаркий, специалисты рекомендуют переходить на ранние и среднеранние сорта картофеля.
ВЕТЕР НЕ МОГУЧ
— Честно говоря, экономия получается так себе, и мой “ветряк” — это, скорее всего забава. В первую очередь потому, что для нормальной работы ему все же не хватает приемлемой скорости ветра. У нас в стране для этого вообще не очень подходящие условия. Для того чтобы обеспечивать нужды, в частности, жилого дома, нужен более мощный и не самопальный агрегат с аккумулятивным устройством. С моей точки зрения, в это нет смысла вкладывать деньги.
ТОРГОВЛЯ ВОЗДУХОМ
Однако воплотить желаемое в жизнь помешало одно обстоятельство. Дело в том, что процедура присоединения к Киотскому протоколу предусматривала, что поправку об участии Беларуси в экономических механизмах должны одобрить парламенты всех 159 стран. Но ратифицировать белорусскую поправку до завершения действия протокола в 2012 году успели только 26 стран. В результате мы не смогли вовремя воспользоваться ожидаемыми преимуществами, а Япония (которая предполагалась как возможный покупатель наших квот) приобрела их у Украины. Будем ли мы снова пытаться “торговать воздухом”, теперь уже в рамках Парижских договоренностей, пока не ясно.
— Между Парижским и Киотским соглашениями есть принципиальное отличие, — пояснила на пресс-конференции первый заместитель министра природных ресурсов и охраны окружающей среды Ия Малкина. — Парижское прямых норм и посылов для торговли не содержит. И ряд документов, предполагающих организационные моменты и обязательства сторон, пока находятся в работе.
bebenina@sb.by
