Александра ЯКУБЕНКО из Старых Дорог пережила много трагедий, потеряла мужа... Но убеждена, что женщина остается женщиной и в 84 года.
АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА даже в свои преклонные лета не расстается со швейной машинкой. Это увлечение, признается женщина, спасает от одиночества, помогает пережить боль от потери любимого мужа и сохранять интерес к жизни. И хоть модничать уже не те годы — а со слабым зрением едва удается кроить и делать ровные строчки — в дело свое влюблена. Корреспонденту «БН» она охотно поведала о своем увлечении и об удивительной судьбе.
— Я родилась в деревне Зеленовка Будо-Кошелевского района, — начинает она свой рассказ. — Отца похоронили, когда мне было шесть, маму — когда едва исполнилось тринадцать. Вот так я (самый маленький ребенок в семье) и три брата остались сиротами. Это как раз было послевоенное время. Голод, разруха. Прокормить себя не могли. Неожиданно приехал двоюродный брат Митя, который, как мы думали, погиб во время войны. Оказывается, он попал в гестапо, откуда потом бежал. А вернувшись в деревню, пристроил меня к нашему двоюродному брату Мише в Дзержинск. Тот взял меня, но прокормить (а жил он с супругой) не могли: на двоих давали всего 700 граммов хлеба. К тому же ребенка еще и одеть нужно. Вот и отправили меня учиться в трехгодичное училище, где готовили сталинские кадры. Там питание было бесплатное — 700 граммов хлеба. Четыреста съедала, остальное — на рынок. Десять рублей выручу и отдаю жене брата Ольге. Она набирала ситцу и шила мне платья. Так годик пожили вместе. Потом они уехали, а я осталась доучиваться, в общежитие переехала.
Александра Николаевна на минутку задумалась. И продолжила:
— После училища трех подружек — Метелькову, Кукушкину (русские) и меня — распределили работать на завод в Эстонию. Приехали, а его еще только достраивают. Вот и перевели нас в санаторий, на границу с Финляндией, аппаратчицами работать. Как оказалось, секретное производство. Помню, подпись ставили и клятву давали, что о военном заводе никто не узнает, и дружить ни с кем, кроме заводских, нельзя было. Я работала с серной кислотой. И, знаете, чуть за решетку из-за нее не попала! Трудились по ночам. Мастер открывал кран — шла кислота, потом постепенно опускал его. Я черпала жидкость, опускала в кислоту и происходила реакция нейтрализации. Но однажды, в мою смену, кран заело. Кислота хлынула, произошла бурная реакция. Аппарат отключили и всех отпустили по домам. Прихожу к себе — а там уже ждут, чтобы арестовать. Всех, кто работал в ту ночную смену, посадили, а о ЧП сообщили в Москву. Ждали комиссию из столицы, чтобы все проверила и сделала заключение. К счастью, специалисты посчитали, что перекос во время строительства завода вышел. Ошибка не наша, вот и отпустили из-под ареста.
— Александра Николаевна, как с будущим мужем познакомились?
— Случайно, но вовремя. Я бы ослепла, если бы не Миша! У насоса сальник сняли, ремонтировать собирались, а кто-то вдруг включил серную кислоту. Она брызнула фонтаном. Миша его рукой закрыл, а меня в сторону оттолкнул. Я упала, но осталась цела и невредима, а ему руку обожгло. После она загноилась, вены схватило. В Ленинграде долгое время пришлось лечиться. А меня подзадоривали коллеги: спасителя отважного надо бы отблагодарить. Когда он наконец-то вернулся, с рукой забинтованной, пришел проведать меня. В тот момент и решила отблагодарить его замужеством (смеется).
Свадьбы особой не могли устроить. И даже платья белого не надевала. Зарегистрировали брак, я подружек пригласила, муж — своих друзей, посидели, отметили.
— Через многое ли пришлось пройти, чтобы быть вместе?
— Завод отстроился. Строителей (в числе которых был и муж) на другой объект перебросили, в Башкирию. Меня уволить не захотели: распределение не закончилось. Так бы и осталась, но сам министр «химии» вмешался в наше дело. Муж звонит своему начальнику треста: хочу жену забрать, и точка. Тот связался с министром химической промышленности, попросил помочь сохранить семью. Одним звонком главы ведомства вопрос и разрешился. Правда, на заводе мне насолили. Все документы по переводу отправили в Украину, в Днепродзержинск. Тогда я махнула рукой — и полетела к мужу. Так и потеряла связь с химией...
Город Салават в Башкирии только-только строился, туда нагнали целые колонны заключенных. Нам с мужем выделили барак — однокомнатную квартирку без воды, туалета, с тонкими стенками. Миша вел газопровод по степи. Кстати, на своей работе чуть калекой на всю жизнь не остался. Однажды супруг был в траншее, когда трактор на лебедке с двух сторон держал трубу газопроводную. А тут, видно, начальник участка дал наказ опустить трубу. Траншея глубокая, Миша выскочить не успел, прижался к стенке. Труба разорвала грудную клетку, селезенку, сломала руку... кровь пошла между кишок. Его вытащили — и быстрее в больницу. Я об этом и не догадывалась. Жду целую ночь — он не приехал. Кстати, накануне, утром, когда он на работу шел, я попросила у Миши зеркало. Он подал, а оно разбилось — плохая примета. Вот днем мне и сообщили: мужа на работе покалечило. Я в больницу, к хирургу с расспросами. А тот: «Ничего страшного, утром выпишу, придет домой». Миша всю ночь звал о помощи, колотил в стенку от боли. Да так, что поломал ее. Только тогда поняли, что требуется экстренная помощь. Мужа перевели в Первитомат. Там врачи подарили надежду. Миша — сибиряк, крепкий, два месяца пробыл в больнице и встал на ноги. После этой истории горе-хирурга выгнали. Я тогда решила: выздоровеет, не буду судиться с ним. Вот если умрет — не прощу. Помню, домой после выписки приезжаем — дверь разломана, подушки на полу, все перелопатили. Ограбили, золото искали.
— Испытывала вас судьба! А как снова на родине оказались?
— В Башкирии мы семь лет прожили, и все это время у меня температура держалась 37—37,5. Врач посоветовал переехать, сменить климат, потому что здесь мне кислорода не хватает. Помню такую историю: пошли как-то гулять по степи, увидели человека. И решили попытать судьбу. «Куда скажете — туда и поедем жить!» — удивили таким вопросом военного. Езжайте на Среднюю Волгу, в середину России, подал он идею. Муж взял отпуск, отправился в санаторий. А как ехал через Саратов, зашел в трест: работники нужны? Берем! В Башкирии уволился, и мы переехали. Там квартиру дали. Вскоре из Саратова направили в Волгоград. Но по Беларуси тосковала много. Тоску только шитьем убивала. Вот и вернулись сюда спустя годы. Старые Дороги полюбились нам.
— Вы обмолвились, что ваш единственный и горячо любимый супруг чуть не ушел от вас. Как удалось сохранить семью?
— Так сложилось, что детей у нас не было, родственников — тоже. Вот и жили, держась друг за дружку. Муж стал инвалидом, часто ездил отдыхать. Однажды отправился в санаторий. Жду, вроде должен приехать, а его нет и нет. Я так истосковалась, исхудала. Соседка приносит телеграмму: высылай деньги на дорогу. Приехал и с порога тотчас признался: «Шура, а я ведь тебя чуть не бросил». Я стояла, смотрела и думала: слава тебе Господи, что ты хоть такой приехал. Оказалось, другая женщина даже «Волгу» обещала ему купить, чтобы он с ней остался... Ни разу потом я его ни за что не упрекнула. А обиду забыть помогла... моя швейная машинка.
— Александра Николаевна, откуда у вас такое редкое умение — шить одежду?
— Я еще в молодости замечала: принесу в ателье ткань, сошьют что-нибудь, а мне не нравится. Вот и стала сама пробовать кроить, шить. А белорусская деревня привила мне вкус к цветастым, ярким тканям. Я всегда любила выйти в лес либо на цветущий лужок и любоваться природой. Да и сейчас выбираю материал и вспоминаю красоту природы. Вообще, женщина остается женщиной и в 84 года. И сейчас могу и губы подкрасить, и перед зеркалом покрутиться. Мое увлечение денег требует, зато какое удовольствие получаю! Хотя носить некуда, да и шью почти на ощупь. Все равно пожилому человеку очень важно занять себя. Когда умер муж, чуть с ума не сошла от горя. Я словно одеревенела. Старалась себя чем-нибудь занять. А швейная машинка дает мне силы жить. В шитье нашла свое спасение!
