Здесь на завершающем этапе войны в 1944 году французы практически потеряли весь свой личный состав. В результате, лишь повторив исторический путь былой великой французской армии на белорусской земле, французские солдаты не сыскали славы ни себе, ни своей родине. О них молчат — они позабыты.
По левую сторону Березины сейчас — туристическая зона отдыха. В тех самых местах, где гибла конница Наполеона и взрывались немецкие снаряды, теперь прелестная картина деревенской жизни. Весело бурлящая река, покрытый буйной травой берег, чащоба леса, прогуливающиеся парочки отдыхающих. Все дышит миром и спокойствием, словно и не хранит память здешних мест две великие трагедии, волею судьбы-насмешницы повстречавшиеся в одном из самых живописных природных уголков нашей страны.
Спят курганы темные
В чаще так называемого парка на всем пути в сторону Березины попадаются высоченные насыпи-курганы. Одна, две, пять, восемь, десять, одиннадцать... Здесь местные жители хоронили легионеров наполеоновской армии, которых вылавливали в реке. Их было так много, что общей могилы не хватило. Позже, когда история расставила все по своим местам и французы для нас перестали быть врагами, останки решили не перезахоранивать. Только во второй четверти прошедшего века французская сторона установила мемориал в честь солдат своей родины на месте их последнего упокоения. Приезжие часто останавливаются у высокого обелиска. “Солдатам армии Наполеона, погибшим при форсировании реки Березины в ноябре 1812 года” — гласит надпись на французском. Невольно задумаешься над ироничностью Истории. Разбитые судьбы, загубленные жизни отцов во имя непонятно какой цели. А итог всегда один: поколения их детей совместными усилиями воздвигают обелиски, и представители посольств некогда враждовавших стран приносят к подножию памятников букеты цветов.
Эхо минувшей беды
Приберезинские деревни Костюки и Ляховка — молчаливые свидетели другой войны, раны от которой еще не зарубцевались в сердцах тех, кто пережил страшные сороковые. Здесь из века XIX сразу попадаешь в совсем еще недалекие по временным рамкам истории четыре страшных года самой кровавой войны XX столетия. Следы побоищ сохранились тут почти на каждом шагу. Старожилы любят провести туристов по дорогам памяти, где чуть ли не каждый кустик рассказывает о зверствах фашистских оккупантов. Тут не ставили памятников, ведь тогда пришлось бы “засеять” ими всю территорию. Единственный мемориальный комплекс расположен при входе на деревенское кладбище. На нем — имена тех сельчан, которые были зверски расстреляны фашистами 31 июля 1941 года.
— Родные места, такие знакомые и вместе с тем такие таинственные, притягивающие, в чем-то даже уникальные, историческая роль которых чуточку подзабыта самой историей, — говорит Петр Матвеевич Пантелей, один из пяти оставшихся в Костюках ветеранов Великой Отечественной. На долю этого 86-летнего белоруса выпали самые страшные беды минувшего века — принудительная коллективизация и голод начала 30-х, сталинские репрессии, когда забрали единственного кормильца семьи, отца, четыре года кровавой бойни на фронтах. Он дошел до Кенигсберга, встречал Победу, был награжден многочисленными медалями, а во внутреннем кармане его парадного пиджака хранятся документы за личной подписью Сталина: “Благодарность связному Пантелею за проявленное мужество”. Уроженцы здешних мест называют деревеньки “стариковскими”: ни в одной, ни во второй практически не осталось молодежи, все подались в областные города или столицу. Вот и единственный сын Петра Матвеевича давно обосновался в Минске, но Пантелей переезжать со своей малой родины никуда не намерен:
— Это ведь природный исторический музей! Почти восемьдесят лет хожу этими тропками. Поверну направо — вот она, война с французами, налево — с немцами. Последнее, конечно, не просто запомнившийся курс истории или знание легенд. Все перед глазами. Захочешь убежать от воспоминаний — ан нет! На каждом углу то вырытый из земли дзот повстречаешь, то припомнишь, как на этом вот поле гитлеровцы жителей деревни расстреливали, то пройдешь мимо дерева, возле которого немецкая бомба с самолета упала и по счастливой случайности не взорвалась. Для молодежи это уже прошлое, а для нас те дни в какой-то степени навсегда остались Настоящим. Уехать мне отсюда — словно предать свою маленькую родину, за которую я сражался и которая сражалась за всех нас.
Комментарий специалиста:
— После перехода наполеоновской армии через топи и болота появился и до сих пор бытует у мирных французов термин “Березина” — то есть катастрофа, — рассказывает доцент исторического факультета Белгосуниверситета Кузьма КОЗАК. — Преодолеть этот рубеж оказалось не под силу завоевателю Европы Наполеону, да и гитлеровская армия потерпела в тех местах сокрушительную неудачу. Довольно примечательно, что, памятуя о неудавшемся походе императора Наполеона на Борисовщину, германскими военными властями на берегу Березины в ноябре 1942 года для поднятия духа французов был сооружен памятник из красного кирпича с пламенной надписью. Однако и это не помогло. Легендарная местность упорно “дарила” поражения неприятельским войскам. Таким образом, пойму реки Березины, Брилевское поле можно по праву назвать удивительным местом на карте нашей родины. На протяжении минимум двух веков оно является средоточием славы и доблести защитников своего Отечества.
