Когда–нибудь у нее будет мотоцикл. И она будет мчать на нем по дорогам родной страны, слушая, как шумит в ушах ветер. Такая вот совсем не девичья мечта у Алины Талай. «Дом, хорошая семья и обязательно мотоцикл. И сама за рулем. Я такая. Индивидуалистка».
Алине 22, и говорят, что она прогрессирует семимильными шагами. Ветер в ушах у нее свистит уже сейчас, когда она преодолевает дистанцию в 60 или 100 метров с барьерами, улучшая свои личные достижения и приближая эти секунды к результатам лучших спринтерш мира. Чемпионка Европы среди молодежи, Талай не стала надолго засиживаться в подающих надежды, а взяла с низкого старта в галоп, завоевав на недавнем взрослом чемпионате мира в закрытых помещениях в Стамбуле бронзовую медаль. Удивила всех нас и немало удивилась сама. Говорит, что не ожидала.
Ветер в ушах... Он свойствен юности, когда хочется куда–то бежать, стремиться успеть, догнать. Едва вернувшись из Турции и раздав свои первые, еще робкие и неуверенные, а потому очень искренние и немного наивные интервью, Алина уже на следующий день снова приступила к тренировкам. Олимпийский спорткомплекс на улице Калиновского уже давно стал родным для многих наших легкоатлетов. Мы сидим с Талай в холле и я, пытаясь угадать ее мечту, декларирую монолог из фильма «Курьер», который, на мой взгляд, идеально подходит под грезы практически всех юных и неизбалованных жизнью особ. «Я хочу сказать, о чем я мечтаю! Я мечтаю быть очень красивой, чтобы нравиться всем мужчинам, и еще я хочу ехать в красивой спортивной машине, чтобы на мне был длинный алый шарф, а на сиденье рядом — магнитофон и маленькая собачка. Это честно». Она слушает, улыбается, говорит, что фильм такой не смотрела, но слова знакомые. Молчит, а потом ошарашивает меня своим мотоциклом.
— Каждые полгода мечта меняется: сперва одна, потом вторая, — Алина ничего при этом не говорит о спортивных результатах: то ли боясь сглазить, то ли это действительно не входит в список ее главных и основных желаний. — Сперва я копила на машину. С десятого класса. Откладывала по крупицам из своих совсем небольших заработков и вот купила. «Рено–Клио». Такая же маленькая, как и я.
На своем автомобильчике она ездит домой в Оршу. Когда позволяет время. А оно нынче взяло Алину в жесткие тиски цейтнота: впереди Олимпийские игры. Не до отдыха. Только и остается, что работать и мечтать.
Я вполне четко представляю себе рокершу Алину Талай. Она не соткана по лекалам стандартной спортсменки, у нее своя, непохожая на другие история. Пока эта история только пишется, какой получится и получится ли вообще — неизвестно, это зависит сегодня от Алины и ее усердия, но начало, согласитесь, интригующее.
— В Орше компания была, мы слушали рок, носили куртки– «косухи», все дела. У меня отец русский рок слушал, с детства я эту музыку люблю. «ДДТ», «Алиса», «Пикник», «Калинов мост». Уважаю эти вещи.
Ее музыкальные предпочтения — не «поющие трусы». Она любит зарядиться металкором, в ее наушниках «Король и шут». Я намекаю на женские группы, она морщится: «Никогда в жизни. И дискотеки — это тоже не мой вариант. Мне больше нравятся костер, гитара, друзья и шашлыки. Люблю топорик в дерево покидать».
Топорик, говорит, в дерево... И много вы видели таких спортсменок?
— Детство классное, родители — супер, — у Алины от этих воспоминаний загораются глаза. — Мама — воспитатель в колледже, а папа работает на заводе приборов автоматического контроля. Недавно в новостях он упоминался, какая–то беда там была с отоплением. Любили спорт, сами занимались, мама неплохо играла в волейбол. Мне тоже очень хотелось, думала, может, подрасту. Но, видимо, не судьба. А потом были школьные соревнования, как–то удачно все получилось. Тренер заметил, предложил прийти на тренировку. Я подумала: почему бы нет? Друзья, общение. Понравилось.
В свой рассказ она то и дело вставляет это дурацкое вспомогательное выражение «на самом деле», которым грешат сегодня многие, но сама себя одергивает: «Слово–паразит!» Это в ней говорит отличница. Вы, пожалуйста, не удивляйтесь, но средний балл Алины Талай в школьном аттестате — 8,9.
— Не то чтобы я любила учиться, просто девушка неглупая, как бы нескромно это ни звучало. Учеба мне давалась легко, я быстро все схватывала. Помогал широкий кругозор. Как говорит мама, у меня с четырех лет были книжные запои. Зрение даже этим посадила, с пятого класса очки «минус единичку» ношу. Сперва всю домашнюю библиотеку перечитала, потом и соседская в ход пошла: Беляев, Бианки, Паустовский... За Марко Поло даже бралась. Потом — Маяковский, Достоевский. «Идиота» три раза перечитывала. Недавно «Бесов» осилила. Неожиданно быстро для себя и, что удивительно, на летнем отдыхе.
Она даже на интервью пришла с книжкой под мышкой. Стиг Ларссон. «Девушка с татуировкой дракона». В 2011 году, кстати, вышла американская экранизация режиссера Дэвида Финчера, главные роли в которой сыграли Дэниел Крейг и Руни Мара. И мне почему–то кажется, что Финчер — это как раз тот режиссер, который Алине Талай придется очень по душе.
— Все знакомые уже прочитали, теперь и до меня очередь дошла, — беспечно говорит она, оценивающе взвешивая этот «талмуд» на руке. — Отзывались хорошо. Страниц четыреста здесь, за выходные, думаю, осилю...
Она любит путешествовать и всегда мечтала побывать в Рио–де–Жанейро: «Это желание во мне родили Ильф и Петров». И вот вам — нате, чемпионат мира среди военнослужащих летом прошлого года прошел именно там. Алина съездила, победила и убедилась, что ожидание мечты порой приятнее, чем сама мечта. Так часто в жизни бывает.
— Не то чтобы я разочаровалась, но ожидала чего–то другого. В Барселоне, например, мне гораздо больше понравилось.
Самая большая страсть в ее жизни — получение необычных эмоций. Это может быть катание на картинге или просто солнце, лучи которого она любит ловить, сидя на лавочке.
— Есть желание прыгнуть с парашютом, — довершает Талай свой портрет экстремалки словами, от которых, я думаю, ее тренер похолодеет (дополнительный риск получения травмы — это не семечки). — Не знаю только, решусь или нет. Если в ближайшие лет пять не соберусь, то тогда уже только лет в 65, чтоб не жалко было, если парашют не раскроется.
— А тренер не запретит?
— А он не узнает.
— Теперь–то узнает.
— Так я ж с инструктором! Чтоб не скучно было умирать...
Как видите, и черный юмор у нее в ходу. Она вообще любит шутки, но когда собралась после школы поступать в Международный государственный экологический университет имени Сахарова на химический факультет, нисколько не шутила.
— Ух ты, как давно это было! — удивляется Алина быстрому ходу времени и своей тогдашней креативности. — Я даже не знаю, где он находится, этот университет. Просто такая была идея фикс. И биология, и химия мне отлично давались, наверное, поэтому туда и собралась. Но потом все перевернулось, я подала документы в педагогический. И пролетела.
На вопрос, почему же она не пошла проторенной тропой и не стала поступать в БГУФК, Алина дает вполне конкретный ответ: «Что–то не хотелось».
— Спорт для меня тогда не был делом всей жизни. Все говорили вокруг, что надо работу найти, профессию получить. А спорт... Что спорт? Я успела поступить в медицинский колледж, правда, проучившись неделю, забрала документы. Поняла, что это не мое.
А потом началось самое интересное. Талай вернулась в Оршу. С утра тренировалась, а остальную половину дня...
— Делать было откровенно нечего, — вспоминает она. — Тренер мне «подсуетил» место, на которое меня взяли без образования, — в ЖЭС. В подвале каждого дома есть счетчики воды и температуры. Моя работа заключалась в том, чтобы лазить по подвалам, списывать показания и заносить их в журнал учета. Еще — говорить слесарям, если что–то где–то не в порядке. Для меня это был кошмар! Вы не представляете, насколько было жутко каждый день ходить в эти подвалы. Зачастую там не было света, я пробиралась на ощупь, освещая путь фонариком, вздрагивала от каждого шороха и нередко бросалась из этих подвалов прочь, унося ноги что есть силы. В общем, хватило меня на пять месяцев. Контингент там интересный был: насмотрелась я на бомжей, на крыс, блох, мертвых котов... Тогда я четко для себя решила, что хочу достичь в жизни большего, чем лазить по подвалам. Нисколько не жалею, что у меня был этот опыт. Через полгода поступила в БГУФК.
И вот пожалуйста, как вам такой карьерный рост — из жэковского контролера в бронзовые призеры чемпионата мира? И это при том, заметьте, что зимний сезон у Талай вышел скомканным: у нее была травма — проблемы со стопой, она два месяца почти не бегала. Думала, что весь год пойдет насмарку, первый раз с колодок только в конце января пробежала, а потом за месяц так разбегалась, что в Стамбуле добежала до первого в своей жизни «взрослого» пьедестала.
— Сейчас я не сказала бы, что нахожусь в отличной форме, но в хорошей — это да. К лету надеюсь значительно прибавить к нынешним секундам.
На зимнем чемпионате мира не было нескольких сильных спортсменок (которые наверняка будут в Лондоне, где уровень соревнований, конечно, будет не в пример выше), но говорить о том, что успех Талай случаен, ни в коем случае нельзя.
— Как бы то ни было, а «бронза» есть «бронза». И она — моя, — философски замечает Алина. — Этот сезон для меня, как трамплин. После выступлений на молодежном уровне у меня не было даже мыслей таких, чтобы сразу так: опа–а–ачки–и и медаль. Честно говоря, до сих пор в себя не могу прийти, хочется спросить: что происходит, люди, что за дела? Эмоций просто куча.
Сейчас Талай уже не скажет, что спорт — не главное направление в ее жизни. Я провожу нехитрый тест, спрашивая, кто такая Иорданка Донкова, и Алина выдает мне полное досье на эту болгарскую чемпионку: «Рекордсменка мира. Свои 12,21 она показала в 1988 году, правда, не на Олимпиаде, а чуть раньше, буквально за месяц до Игр в Сеуле, в августе. Я видела запись — это потрясающий бег. Она сильная, высокая! И, признаюсь, мой не очень высокий рост меня немножко огорчает. А, с другой стороны, чемпионка мира Салли Пирсон не намного меня выше. Моя недостаточная физическая подготовка мне мешает больше, чем рост, и здесь скрыт большой потенциал. Нужно набрать вес, над ОФП поработать, стать крепче, сильнее... И тогда все получится!»
Ей, как я уже говорил, 22 года. На вопрос: «Это много ли мало?» — она долго не распространяется, а метко замечает: «Это уже надо бежать. Надеюсь, что я начинаю».
И знаете, в это можно поверить. Алина Талай производит впечатление девушки целеустремленной, к тому же, как вы успели убедиться, отчаянной и нетрусихи. Статистика — вещь упрямая, а она эти предположения вполне подтверждает: официальные старты Алине удаются замечательно, именно там она, как правило, показывает свои лучшие результаты. «Собираюсь, завожусь, концентрируюсь» — вот три слагаемых ее успеха. Она только раскрывает свой талант, за что говорит спасибо своему первому тренеру Александру Гутину и нынешнему наставнику Виктору Мясникову. Я не спрашиваю, чего она ждет от Олимпиады в Лондоне, а захожу с другой стороны.
— Кем для тебя является Юлия Нестеренко?
— Это просто мегаспортсменка! — Алина расплывается в своей широкой улыбке. — Человек, достойный восхищения. Я шесть лет ходила вокруг нее в сборной и мне было страшно даже подойти к ней. Сейчас здороваюсь, но все равно как–то с опаской, такой она имеет для меня авторитет. Я помню, как она бежала в Афинах. Плохо шел телевизор, с помехами. Я только год занималась легкой атлетикой, но все равно радовалась этой победе, как своей.
Алина любит эксперименты, что заметно по частой смене цвета ее волос. Не поступила в университет — обрезала волосы, перекрасилась в рыжий цвет. Когда отрастила, стала каштановой.
— Сейчас у меня тоже есть одна идея, — Алина хитро щурится. — В белый цвет покраситься хочу и сделать очень короткую стрижку. Если на Олимпиаде будет медаль, то как только вернусь — сразу так и сделаю.
Я напомню.
