Звонил Бес. Вообще-то, фамилия у него Толстов, а зовут Сергеем. Он бывший десантник, участвовавший в спецоперациях за границей, а ныне единственный из окружения моего уличного детства в Бобруйске, кто, как говорится, еще не сошел с дистанции. Играет в футбол, зимой — в хоккей. Время от времени ему еще удается реанимировать команду молодости нашей, гремевшую некогда на весь город. Но время уходит, и нас все труднее собрать вместе.
Поздоровались.
— Все, дружище, — начал он. – Уходит эпоха…
Я терпеливо ожидал продолжения.
— Вот и Ганса вчера похоронили, — добавил Серега. – Ну, запасного нашего, Колю Козлюка. Он, конечно, постарше нас, да и жил не всегда путево, но фигурой в районе был заметной и мог бы еще нам пригодиться своими советами. Мужик он мудрый был. Да, уходит эпоха, — еще раз вздохнул Бес.
Я поблагодарил нашего «смотрящего» за звонок и задумался. Как сильно все-таки влияют на нас удачные, а потому и громкие, пусть даже высокопарные, выражения! Переборщил немного наш Серега. В прошлом году ушли из жизни Олег Табаков, Иосиф Кобзон и целый ряд других известных людей. Вот с ними действительно ушла эпоха. А кто такой наш Ганс? Чем он знаменит? Ничем.
Однако вечером во время прогулки вновь вернулся к этим размышлениям. Разве только знаменитости определяют эпоху? Они лишь наиболее яркие ее представители, больше на виду и на слуху. Да и сколько их? Горстка! Вот и выходит, что эпоха живет и уходит с главной, основной массой людей. Таких, как наш Коля Козлюк по кличке Ганс. Так что прав Серега…
Совсем мало осталось в живых фронтовиков. Но время летит так быстро, что уходят из жизни даже их первенцы, послевоенные дети. Такие, как тот же Коля Козлюк. Гансом его прозвали потому, что напоминал немца, такого, как их тогда рисовали. Высокий, худощавый, слегка сгорбившийся. Несладким выдалось и его послевоенное детство. Дома не всегда был сыт. С трудом окончил девять классов и поступил в «хабзайку» — так называли у нас профтехучилище. Работал слесарем на разных предприятиях города и не отличался в смысле трудовой дисциплины в лучшую сторону. Говорил, что ищет свое. Как-то мы узнали, что наш Ганс устроился копателем могил на городском кладбище. Разумеется, подшучивали над ним. На что тот отвечал: дескать, погодите, вот найду случайно золото – будете мне завидовать.
Недавно на одном мероприятии ко мне подошел знакомый преподаватель одного из вузов, в прошлом чиновник высокого ранга, и сказал, что с интересом читает мои публикации в «Рэспубліцы», но не понимает, почему практически все их герои – люди очень простые, некоторые в чем-то даже ущербные. Я не счел нужным дискутировать с ним на эту тему, лишь пожал плечами. А сам подумал, что раз читает – значит, все же интересно. И почему героями публикаций обязательно должны быть рафинированные красавцы и очень правильные граждане? Считаю, что внутренний мир каждого человека – это своя эпоха, со всеми ее проблемами и недостатками, с ее величием. Надо только во всем этом хорошенько разобраться. Вникнуть и оценить, не закрывая глаза, не пугаясь и не предаваясь излишним иллюзиям.
Вспоминая в тот вечер некоторые эпизоды из жизни того же послевоенного первенца фронтовика Николая Козлюка по кличке Ганс, вижу, что он действительно представлял свою эпоху. Во всей ее нищете и блеске. Потому и позволю себе продолжить описывать некоторые из страниц его жизни.
Читайте также
Было бы несправедливо не упомянуть и две действительно яркие страницы из жизни этого простого белорусского хлопца, а затем уже и пожилого мужика. Увы, о них почему-то почти не вспоминали, не любил о них распространяться и сам Ганс. В молодости он спас тонувшего на Березине своего друга Толю Кононова. В более зрелые годы вынес из горящего соседского дома пятилетнюю девочку. Вот и получается, что хоть свою жизнь Николай толком и не смог обустроить, но две другие, по сути, подарил. Кононов позже стал известным в области бизнесменом, а девочка по имени Инесса выросла талантливой балериной и теперь живет, кажется, в Швейцарии. Наверное, в какие-то минуты они вспоминают о своем скромном спасителе. А может, и нет…
Известие о кончине «вечно запасного» из команды молодости нашей пришло ко мне от Беса, когда в немецкой прессе была опубликована статья журналистки, которая неодобрительно отзывалась о том, как в Санкт-Петербурге недавно отметили годовщину снятия блокады Ленинграда. Российские медиаэксперты на очередном политическом телешоу возмутились такой публикацией. И правильно! Какое дело немецкой журналистке до этой темы? Какое она имеет моральное право иронизировать по этому поводу? Победа в Великой Отечественной войне – наша радость со слезами на глазах. В том числе, разумеется, и блокадников. Это им, а не немецкой журналистке решать, как отмечать это событие.
Все ближе летние дни, когда и Беларусь будет отмечать 75-летие со дня освобождения от немецко-фашистских захватчиков. Уже сейчас готовимся к этому событию. Жаль, конечно, что и здесь найдутся учителя, которые скажут, что мы зря тратим деньги на такие мероприятия. Для подобных наставников все, что делает власть, – плохо, все не то. Как поступать, дескать, знают только они – якобы истинные патриоты.
А вот Коля Козлюк по уличной кличке Ганс тоже считал себя патриотом. Мы не раз говорили с ним на эту тему, и я знал его уважительное отношение к Батьке и к тому, что делается в стране для укрепления ее суверенитета. Он вообще любил праздники, и думаю, что и этим летом Коля приехал бы в столицу на торжественные мероприятия, посвященные 75-летию освобождения Беларуси. Однако у каждого из нас – своя эпоха. Его время распорядилось иначе.
Такова жизнь.
