Vana Tallinn

А вот вы бывали ли в Таллине?

У Карлоса Кастанеды мексиканский индеец Дон Хуан учился слушать свое сердце, и если оно тебя ведет, то можно мчать сквозь лесную чащу, закрыв глаза, потому что ты всегда будешь на правильном пути.

В незнакомых городах я отдаюсь своему сердцу. Я гуляю среди лавочек с вязаными носками и сумасшедшими шапочками «а ля викинг» и не могу понять, какой такой финн, одуревший от доступности эстонской водки «Saaremaa», скупит это барахло? Но в ту же минуту на моей голове оказывается красная «рогатая» шапка, и я хохочу, глядя на свое нелепое отражение. Почему–то я хочу купить и эту шапку, и еще другую с огромной морковкой, и ржавую щеколду на дверь, и стеклянную рыбину, а еще хочу глиняные чашки и книжку «Все о Таллине» на финском языке. Я пробую жареные миндальные орешки на Ратушной площади у входа в средневековый ресторан «Олд Ханса» и любуюсь официантом, одетым в забавный исторический костюм. Он смуглый и белобрысый, как многие эстонцы. У него такие милые шерстяные колготки.

Течение выносит меня к сцене, где парни хулиганского вида подпрыгивают и кувыркаются в брейке, и я уплываю куда–то подальше от толпы.

Это вечер солнечного дня и небо действительно перламутровое. Очень хочется быть к нему поближе — я устремляюсь вверх мимо пивного ресторана, где чудят все те же финны, — один из них лежит на столе, а вся компания, поставив на него кружки с пивом, просто погибает от счастья. Справа остается кафе «Депеш мод». Мой коллега по радиоэфиру Адам Старпович настоятельно рекомендовал выпить там пару коктейлей, но что–то мое сердце не откликается никак на музыку «Депеш», и я оставляю свои коктейли тем, кто прикипел душой к «Персонал Джисас». Вдруг мне кажется, что я скольжу здесь, как иголка, за которой ниткой тянется шлейф ее жизни, и мысли мои прошивают тонкие улочки Таллина. Я иду и шью этот город на свой манер. Я не куплю, конечно, ни шляпу, ни вязаные носки. Я пошью и увезу отсюда свой наряд. Хотя непонятно, где в этом платье верх и низ, потому что все смешалось в моей голове, наверное, оттого, что она все время запрокинута, — невозможно оторвать глаза от неба и шпилей.

Внезапно все и вправду перевернулось — крыши города пали к ногам, и можно смотреть на них уже прямо с неба. Оказалось, стою на смотровой площадке. И что же такое спрятано в этих крышах? Такое... от чего рождается чувство, будто когда–то меня предали, а теперь вот я снова окружена любовью. Это чувство щемящее, и я еле–еле сдерживаю слезы. Мне стыдно, и я хочу быть тверже, совсем немного тверже, хотя бы как янтарь, который продается во всех лавках. Бусы, браслеты, кулоны с вкраплениями соринок. Если заглянуть внутрь меня, то там тоже можно заметить застывшие эпизоды моей судьбы. Это воспоминания, которые уже никогда не будут живыми, но и не исчезнут, увы.

Ужинать непременно хочется только в «Олд Ханса», и чтобы обслуживал тот, в колготках. Но к радости мужчин, за стол на третий этаж замка–ресторана нас провожает милая блондинка в красном колпачке. В ресторане нет электрического света — только свечи. Мгновенно на столе появляются глиняные кубки, из которых приятно пить пряные вина и пиво с корицей. Мы делаем заказ по–английски — это, кстати, первый случай, когда официант не говорит по–русски. Она юна, и это уже новое поколение эстонцев — жаль, но это тема отдельного разговора. Если честно, эта поездка — деловая и у нас есть принимающая сторона. Эстонский приятель Ларс, в прошлом известный спортсмен, делится планами на предстоящий уик–энд:

— О! У нас принято отдыхать активно. Утром мы всей семьей идем в гости к другу, а потом поедем на природу смотреть перфоманс. Тут постоянно происходят какие–нибудь подобные штуки, прямо под открытым небом устраивают сцены, играет музыка или показывают спектакли. На этот раз прямо в лесу будут давать представление по пьесе Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». В антракте буфет, все как положено. А еще, может, заедем на остров Сааремаа.

Эстония страна небольшая, в ней во всей людей, как в Минске, около 1 миллиона 700 тысяч, но зато и море, и два острова на ее территории есть — Сааремаа и Муху. А до Хельсинки через Финский залив всего 65 км.

Наш отель «Виру» (тот самый, известный еще из советских времен) переполнен. Очень много русских (из Питера сюда рукой подать). Афиши анонсируют предстоящие концерты «ВИА Гры» и «Мумий Тролля». Хочется окунуться с головой в беспечную туристическую жизнь, слиться с толпой, а после побродить в одиночестве и взлететь над крышами, как шагаловские «Влюбленные», и, наконец, понять: это очень важно — не пропустить свой летний день и пригубить «Старый Таллин».