Разведчики обычно избегают публичности. Профессия окутана тайной и романтическим ореолом, за что ее любят кинематографисты. О реальных победах разведчиков мы узнаем с большим опозданием — из мемуаров. Провалам же, как правило, сопутствуют международные скандалы. Разведчики разных стран обычно если и не воюют, то соперничают между собой. Но есть одна сфера, в которой они тесно сотрудничают, поскольку иначе никто успеха не добьется. Более того, они работают по единым стандартам, выработанным международной практикой. Это разведчики в сфере финансов. Они интересуются, как легко понять, происхождением денег. Стремятся не только выявить преступления в этой сфере, но и предотвратить их. Поэтому более открыты публике и кое–что о своей работе могут рассказать — для всеобщей пользы.
На вопросы «СБ» отвечает директор департамента финансового мониторинга (то есть финансовой разведки) Комитета государственного контроля Валерий ЯРОШЕВСКИЙ.
— Валерий Павлович, в чем состоит ваша работа? Мало кто знает о разведке...
— Если строго следовать международным конвенциям, то у нас лишь три функции: сбор, анализ и передача информации компетентным органам.
— Простите, но почти тем же занимаются и журналисты... В чем разница?
— Лучше всего ее иллюстрирует базовый документ, регламентирующий нашу деятельность, — Закон «О мерах по предотвращению легализации доходов, полученных незаконным путем, и финансирования террористической деятельности». В такой формулировке он действовал 4 года. В прошлом году в него были внесены существенные коррективы.
Что изменилось? Например, сузилась сфера действия закона. Прежде под незаконными доходами понимались средства, полученные в результате нарушений налогового, административного, гражданского, уголовного права... Сейчас речь идет именно о преступных доходах — вне зависимости от способа их получения. Введено понятие бенефициарного владельца. Иначе говоря, ставится задача выявить конкретное лицо, к которому есть претензии: акционера, владельца крупного пакета акций, учредителя компании. Уточнено понятие финансовой операции и многое другое. Замечу, что изменения внесены по рекомендациям международных экспертов, с учетом выработанной практики.
— Какие эксперты и почему диктуют нам изменение законодательства? Что это за международные стандарты?
— Международная группа по разработке финансовых мер борьбы с отмыванием преступных денег называется ФАТФ. Аббревиатура означает ее французское название. Эта весьма авторитетная организация и вырабатывает обязательные для всех нормы. Строго говоря, это 40 рекомендаций и еще 9 специальных рекомендаций, которые считаются международными стандартами.
ФАТФ имеет по всему миру региональные структуры. Беларусь, например, входит в Евразийскую группу — вместе с Россией, Индией, Китаем и странами Средней Азии. Эксперты этой группы и оценили нормы закона, о котором я сказал и национальную систему противодействия легализации преступных доходов и финансирования терроризма в целом. Выявили некоторые их несоответствия международным рекомендациям. Следовать им — в интересах нашей страны. В противном случае ФАТФ принимает меры, которые пагубно сказываются на экономике. Могут даже частично ее парализовать. Это уже испытали, например, в России и Украине...
— Кстати, как называются в других странах ведомства, аналогичные нашей финансовой разведке?
— По–разному называются и входят в разные структуры. В России это федеральная служба при правительстве, в Украине — это, по сути, министерство, в Литве — подразделение внутри МВД, в Латвии — в системе прокуратуры, в Польше — при минфине, в Армении — при нацбанке... Но задача у всех примерно одна: выявить, заморозить, изъять преступные доходы. Проще говоря, лишить преступника украденных денег. Ведь бывает и так: отсидел он срок, вышел — и пользуется тем, что припрятал. Надо сказать, что за границей с преступными доходами не церемонятся. В США, например, изымают ежегодно на миллиарды долларов.
— Когда слышишь об отмывании «грязных» денег, невольно думаешь о мафии, наркотрафике, проституции, терроризме... Которые, хочется думать, имеют место где–то вдали от наших границ. Но если мы даже в законе упоминаем преступные доходы, то не признаем ли тем самым наличие столь тяжких преступлений?..
— Когда–то борьба с преступными доходами начиналась именно с наркотиков, эта проблема выявилась первой. Потом международная практика выработала рекомендации по противодействию преступным группировкам, рэкету, терроризму, торговле людьми и сексуальной эксплуатации, незаконному обороту оружия и краденых товаров, подделке денежных знаков и товаров, пиратству... Большинство подобных деяний в нашей стране, мягко скажем, не распространены. Мы предпочитаем просто говорить о преступлениях, в результате которых может быть получен доход. В Беларуси преобладают два вида: уклонение от уплаты налогов и незаконная предпринимательская деятельность, включая лжепредпринимательство.
— И каковы тенденции, если вы их наблюдаете?
— В последнее время, например, заметно увеличивается вывод денежных средств за рубеж с целью обналичивания. При этом используется возможность рассчитываться в белорусских рублях, скажем, с партнерами из Латвии. Раскрывать схемы в деталях не буду, но суть проста. Кто–то рассчитывается здесь белорусскими рублями, а в Латвии получает наличные латы. Для этого регистрируются — обычно по чужим паспортам — фирмы–однодневки, где учредитель, бухгалтер и директор в одном лице... Потом эти деньги, как правило, идут на финансирование незаконных операций или оседают на счетах в банках Кипра, Новой Зеландии, Великобритании, оффшорных зон...
— Понятно, что всего о специфике своей работы вы не можете сказать. А что можете?
— Финансовая разведка, в сущности, — аналитический центр. Как это и прописано в международных рекомендациях. Все лица, осуществляющие финансовые операции обязаны сообщать нам о подозрительных сделках — это предписано законом. С деньгами дело имеют не только банки, но и биржи, продавцы драгметаллов, нотариусы, риэлтеры, операторы почтовой связи, казино... К примеру, в прошлом году мы получили 160 тысяч специальных формуляров регистрации финансовых операций, подлежащих особому контролю. Нам обязательно сообщают о подозрительных сделках, а также сделках ценой свыше 2 тысяч базовых величин для физических лиц и 20 тысяч — для юридических. Мы их анализируем. И вовсе не обязательно передаем информацию в правоохранительные органы. Иногда бывает наоборот: мы проверяем сообщения прокуратуры, МВД, погранкомитета, налоговых органов, КГБ... Сегодня мы сотрудничаем с коллегами из 35 стран!
— К какому конкретному результату это приводит?
— Только тесное взаимодействие этих структур, как бы они ни назывались в разных странах, позволило, например, изобличить и осудить на 9,5 года бывшего директора Рогачевского молочноконсервного комбината М.Комара. Его сыну, который участвовал в махинациях и легализовал доходы в Испании, суд еще предстоит. Но это дело прошлое. А сегодня мы наблюдаем, например, как 19–летний «предприниматель» регулярно снимает в банкомате огромные суммы... Анализируем. Выявляем цепочку таких же меняющих реквизиты «предпринимателей», которые за короткий срок обналичивают 2 миллиарда рублей. Бывает, что мошенники снимают по полмиллиарда в день! Тогда мы действуем. Или видим фирму, которая получает бюджетные средства на закупку битума, а потом эти деньги тратятся на закупку пива...
Мы многое видим, хотя обычно работаем в кабинетах, за компьютерами. К сожалению, не всегда точно знаем, какие из наших разработок закончились уголовными делами или изъятием каких–то сумм или имущества, тем более за границей. Но даже известный нам итог прошлого года — 4.289 сообщений в правоохранительные органы, 600 уголовных дел, более 35 млрд. рублей, обращенных в бюджет государства, — показывает, что мы работаем с пользой.
