– Cовременные дети порой загружены чуть ли не больше родителей. У вас так же дела обстоят?
Регина: У нас в семье все трудоголики – и взрослые, и дети. День наших детей – девятилетней Ники и семилетнего Энджела – расписан по минутам. Ника играет на пианино, пишет стихи, рисует, ходит в актерскую школу и на танцы. У Энджела тоже нагрузка совсем немаленькая – танцы в «Тодесе», джиу-джитсу, спортивная гимнастика.
– Как вам удается держать все их занятия под контролем?
Регина: Сама удивляюсь. Мы с Сережей смеемся, что детей всего трое, а работаем мы как полноценный логистический отдел. Встраиваем занятия в общий график, решаем, кто в какое время кого куда везет. Но надо сказать большое спасибо педагогам. Они очень требовательные, и, думаю, им не совсем просто принимать нашу творческую семью. Ведь педагог обычно требует присутствия ребенка на занятиях. А у нас, например, папа вернулся с гастролей, не видел детей месяц, очень хочет с ними побыть. И хотя у ребенка зачет скоро, мы, что делать, пропускаем занятие. Учителя нас не ругают, не выгоняют, а стараются помочь.
– А младшего сына, трехлетнего Мирона, уже приходится встраивать в общую логистику?
Регина: Конечно. Он ходит на футбол три раза в неделю – это очень серьезная нагрузка для маленького человека. И хорошо, кстати, играет для своих трех лет. Он спортивный. Такой маленький крепкий мужичок с характером.
Сергей: Мирон для нас сейчас – настоящая отдушина, мы не нарадуемся. Старшие уже постепенно вступают в переходный возраст, у них характер, с ними становится все сложнее. А Мироша – трогательный такой малыш. Недавно у Регины колено заболело, так он подошел, пожалел ее, сказал: «Мамулечка!» – коленку больную поцеловал, лед принес, положил.
Регина: – Поощрений в нашей семье гораздо больше, чем наказанийПраздник первой зарплаты
– Что является для ваших детей самым серьезным наказанием?
Регина: Наших детей сложно наказывать, чего-то лишая. У них есть единственная отрада – это фильмы и мультики вечерами в субботу и воскресенье. Энджел неделю ждет выходных, чтобы сесть и спокойно поиграть в футбольную игру. И вот на него еще действует угроза лишиться этих игр и мультиков. А Нику такими действиями не проймешь. На нее больше действует психологический разговор, вопрос: «Ты знаешь, что я чувствую в этот момент?» Когда она понимает, что неправа, ее начинает мучить совесть, и это для нее худшее наказание.
Регина: – Как родители, мы считаем, что наша задача – нащупать и раскрыть талант каждого ребенка, его индивидуальность
Сергей: Меня вообще не наказывали. Не надо было наказывать, я не нарушал ничего – идеальный мальчик был. Серьезно. Было достаточно того, чтобы мама сказала: «Ах, как ты мог!» И у меня будто лед внутри крошился – было так стыдно, до ужаса.
Регина: Мы с Сережей в этом смысле похожи. Если я делала что-то не то, мама строила общение со мной так, что ругать уже было не нужно – я сама мучилась угрызениями совести.
Сергей: Вот и получается, что мы по инерции поступаем с детьми так, как поступали с нами. А как еще воспитывать? Это самый действенный метод. Ремнем, что ли, бить? Позиция силы не работает, только калечит и детей, и родителей. Поэтому разговоры и убеждения – вот наш метод.
– А поощряете как?
Регина: Поощрений в нашей семье гораздо больше, чем наказаний. На порядок. Стараемся праздники как можно чаще устраивать. На днях было празднование первой детской зарплаты. Дети у нас ходят в актерскую школу, там они прошли кастинг на участие в программе одного из детских каналов, отработали смену и получили по три с половиной тысячи российских рублей. До этого они тоже получали зарплату – но от нас с Сережей. В свободное время могли прийти в цех, где выпекают продукцию для нашей семейной кондитерской, слепить фигурки, которыми потом украсят торты и пирожные, и за каждую фигурку полагалась оплата. Когда дети принесли домой деньги, заработанные на телевидении, я сказала: «Ну все-таки это не первая ваша зарплата, наверное? Мы же вам платили уже?» А Ника ответила: «Мам, получать деньги от вас, пусть и за сделанную работу, это все-таки немного не то. Не считается».
Сергей: В общем, отпраздновали мы первую детскую зарплату, выпили детского шампанского, поздравили их, а потом Регина говорит: «Ну что? Теперь давайте делить деньги». Они встрепенулись: «Это как? Почему?» Пришлось открыть глаза ребятам на то, что, например, существуют менеджеры, которые эту работу им нашли, и с ними надо расплачиваться. А еще есть семейный бюджет, который надо пополнять. Они сначала испугались, а потом стали прикидывать: «А сколько на эту денежку можно купить «лизунов»?» («Лизун» – игрушка из желеобразного материала. – Прим. «ЗН».) Мы говорим: «На три тысячи можно купить десять «лизунов» или 50 шоколадных яиц». Они прикинули, поломали голову и отдали в семейный бюджет тысячу рублей. Мы положили их в коробку и договорились, что тоже будем туда класть деньги, а когда понадобится что-то для семьи купить, оттуда возьмем.
Читайте также
– Некоторые родители считают неправильной практику давать детям деньги за то, что те им, родителям, в чем-то помогают…
Сергей: Мне кажется, что платить детям за работу – это нормально. Сейчас другое время, сильно отличающееся от нашего. И дети с младых ногтей должны понимать, что существует экономика и как там в ней все устроено, взаимодействует. Пусть ребенок понимает, что деньги не даются просто так, не падают с неба. Пусть разбирается в том, что значит кредит и как функционируют кредитные карты. Сейчас у многих банков есть программа детских карт, и это правильно.
От шальных денег наследников убережем
– Какая идея вам ближе: оставить детям свой бизнес или, наоборот, лишить их средств к существованию, чтобы они учились на жизнь зарабатывать сами?
Регина: Больше всего нам хотелось бы, чтобы они сами выбрали свой путь. Нужно много чего попробовать, чтобы понять, чем хочешь заниматься. Например, в Европе многие люди идут получать высшее образование только после 30 лет, предварительно поработав и официантами, и таксистами. А у нас же принято сразу после школы бежать в вуз. И какой процент из тех, кто его окончил, идут работать по своей специальности? Мизерный. Поэтому хочется, чтобы ребенок сначала примерил на себя одно дело, второе, может, даже наделал ошибок и потом осознанно к чему-то пришел.
Читайте также
– И если, например, Энджел захочет стать певцом, вы ему поможете?
Сергей: Я бы не хотел такого развития событий. Если увижу, что кто-то из моих детей хочет на сцену, просто чтобы быть как папа или потому что я всех в этом бизнесе знаю и смогу помочь, я расстроюсь. Но если у них в этой области что-то будет получаться без моей протекции, и это будет круто, неужели я смогу запретить кому-то стать музыкантами?!
Регина: Наша задача – нащупать талант ребенка. Мы с Сережей спокойно относимся к школьным оценкам, понимаем: лучшее, что может сделать школа, – не испортить индивидуальность ребенка. Никто до конца не знает, что будет через десять или 20 лет, но очевидно, что многие из тех навыков и знаний, которые дают в школах, устареют, а цениться будет умение приспособиться в разных условиях и в разных обстоятельствах.
В семье нужны четкие правила
– Говорят, любая многодетная мать может легко быть менеджером среднего звена – она к этой работе готова. Регина, можете это подтвердить?
Регина: Мне кажется, да. Это схожий опыт. И в детской, и на производстве нужны четкие правила. Один раз позволишь себе слабость, сделаешь что-то по-другому, вразрез с ними – и это выйдет тебе боком.
– Мама должна быть жесткой?
Сергей: Мама должна. Обязательно. Иначе ничего не получится. Это папа может быть тряпкой, потому что папа редко видит детей, он приехал после гастролей и размяк.
Регина: Сережа все равно старается поддерживать общую атмосферу в семье, мы с ним заодно всегда. За что ему спасибо большое.
– 21 апреля у группы «Руки Вверх!» большой концерт – вы планируете собрать «Олимпийский». Это мало кому из российских музыкантов удавалось…
Сергей: Немного не так. Я планирую собрать два «Олимпийских» подряд – 21 и 22 апреля. Приняли мы это решение, когда за два месяца продали весь зал на 21 апреля. А до концертов оставалось еще много времени, и было очевидно, что продадим билетов еще больше. Это, конечно, приятно, что люди так нас ждут и так хотят видеть. Суммарно ожидаем больше 50 000 человек. Кто еще в России может собрать такую аудиторию? «Ленинград», Земфира, возможно, Киркоров, хотя «Олимпийский» не совсем его площадка. Вот, наверное, и все. И ведь мы не сгоняем людей в зал насильно и не раздаем, как некоторые, бесплатные билеты. Мы своим друзьям-то не всем можем пригласительные выбить.
Меня не особо волнуют всякого рода премии и награды, хотя обидно, что призы за лучшие шоу нам не то что никогда не доставались, но даже и не светили. Алло, жюри, вы что, думаете, выходит Жуков в майке, ковыряет в носу и поет песни под фанеру? Это не так. Разумеется, я не буду крутить на сцене тройные сальто. Я лучше вместо полетов еще две песни спою. У нас огромный симфонический оркестр, свет, экраны высотой с десятиэтажный дом! Мы долго думали, каких гостей пригласить, чтобы они вышли с нами на сцену. Но потом поняли, что люди придут смотреть на нас. Поэтому это будет вечер группы «Руки Вверх!».
Сергей Жуков
Родился: 22 мая 1976 года в Димитровграде (Ульяновская область)
Жена: Регина Бурд, экс-солистка группы «ВИА Сливки»
Дети: Александра (17 лет), Ника (9 лет), Энджел (7 лет), Мирон (3 года)
Карьера: в 1996 году основал группу «Руки Вверх!».
Обладатель семи статуэток «Золотой граммофон», премии МУЗ-ТВ за «Лучшую песню 15-летия» и «Лучшую танцевальную группу десятилетия», четырежды лауреат «Песни года»
Сергей – бизнесмен, владелец сети «Руки Вверх Бар» и семейной кондитерской «Любовь и сладости»
Мария Адамчук, ООО «ТН-СТОЛИЦА» (специально для «ЗН»),
фото из личного архива Сергея Жукова
