Приятного аппетита, господа!

Посуду мыть ненавижу с детства. Но чего ни сделаешь "ради искусства": я стала посудомойкой. На целях два часа... Стерев с лица косметику и завязав волосы в косичку, отправилась за хлебом насущным, то бишь за материалом. Скажу честно: на ночной клуб, где предстояло сражаться с немытой посудой, меня, что называется, навели. Работники им были нужны позарез. Затею испортить, правда, могло отсутствие санитарной книжки. В общем, шла я туда не очень надеясь на успех предприятия. Тем более, что меня опередили: перед кабинетом заведующей производством уже восседала тщедушная тетенька с подозрительно бурым цветом лица и ярко накрашенными губами. Но когда дверь кабинета открылась, и "зав" оглядела претенденток на грязные тарелки с ног до головы, в кабинет было велено зайти именно моей скромной персоне. Я пыталась было возразить, что пришла позже, но это не подействовало. "Сразу видно, что ты непьющая, -- потом объяснила она свой выбор, -- а то мы от этих запойных уже настрадались. Вот и сейчас работа стоит..." Собеседование было недолгим. Сообщив, что работать придется с 11 до 18 с одним выходным и получать за это 90 у.е. и выяснив, что у меня нет санитарной книжки, мне... предложили остаться. "Книжку потом сделаешь, -- успокоила новая начальница. -- Работать некому". Меня облачили в синий рабочий халат, выдали "орудие труда" -- огромные, до локтей, резиновые перчатки, моющий порошок, обезжиривающее средство, и привели на новое рабочее место. В небольшом помещении, выложенном кафелем, меня ждали три металлических глубоких чана-раковины, расположенных почему-то гораздо ближе к полу, чем я привыкла видеть на своей кухне, -- мыть посуду явно придется согнувшись в три погибели. Завпроизводством сдала меня на руки уборщице Петровне, велела во всем ее слушаться, и ушла. Петровна оказалась дамой незлобной, разговорчивой и очень мне обрадовалась. Оказывается, пока посудомойки в загулах, ей приходится помимо своей работы еще и тарелочки перемывать. А тут я подвернулась -- пустячок, а приятно. Она и научила меня быстро управляться с посудой. Над мойками висела памятка -- как правильно ее мыть. И состояла она из просто жуткого количества пунктов. Невзирая на них, уборщица наполовину заполнила одну из раковин горячей водой, плеснула туда из бутылки средства, так же "на глазок" насыпала порошка -- и процесс пошел... В мою задачу входило очищать тарелки от того, что на них осталось, сваливать их в чан с моющим средством, мыть, а потом споласкивать под тонкой (все денег стоит) струйкой холодной воды в соседней раковине, расставить их по сушилкам и вынести мусор. Плюс еще мытье полов в кухне и посудомоечной. Третья раковина предназначалась для замачивания грязных скатертей, но ими уже занимались официантки. Я засучила рукава -- и понеслось... Руки были заняты постоянно. Оказалось, немало народу забегает перекусить во время обеда в этот, скажем прямо, недешевый клуб. Зато глаза, уши и рот оставались свободными. Этим я и воспользовалась, чтобы разговорить Петровну. -- Xорошо, что в дневную смену подрядилась, -- похвалила она меня, -- по ночам тяжело: посуды много, да и музыка орет... Оказалось, ночные посудомойки работают с 6 вечера до 8 утра. Зато не каждую ночь, а через две -- на третью. Но получают столько же. -- Если хочешь, можно здесь питаться, -- продолжала поучать меня Петровна. -- Персоналу отдельно готовят, но за это деньги из зарплаты высчитывают. Так что, если экономишь, -- приноси из дома. А лучше -- подружись с официантками. Клиент-то не всегда доедает, голодной не останешься. Через 2 часа спину ломило, голова кружилась и руки отваливались. Вода в раковине превратилась в кетчупно-майонезную жижу, в которой плавали куски огурцов и остатки разнокалиберных салатов -- самая пора поменять воду. Однако Петровна моего решения не одобрила -- там же моющее средство, а его следует экономить. Так что бултыхаться мне до конца смены в этом жирном болоте. Как видно, о чистоте посуды здесь заботились не особенно. Когда, наконец, образовался перерыв между тарелками, "наставница" повела меня на кухню. Там в раковинах меня поджидали жирные кастрюли и сковородки. Не дождались. На ватных ногах, но с легким сердцем, я позорно бежала с поля боя. Как рассказала потом врач-гигиенист Минского городского центра гигиены и эпидемиологии Мария Новичкова, технология мытья посуды строго регламентирована санитарными правилами для предприятий общественного питания. Во-первых, руководитель предприятия не имеет права взять на работу человека без оформленной по всем правилам санитарной книжки. Во-вторых, каждый работник такого предприятия обязан неукоснительно соблюдать правила личной и производственной гигиены. Например, посудомойка перед работой моет руки -- от локтя до ногтевых лож специальной щеточкой и дизенфицирует их 0,1-процентным раствором хлорной извести. Причем он должен оставаться на руках несколько минут, чтобы убить всех возможных микробов и лишь после этого можно идти к тарелкам. В первой ванне посуду обезжиривают при помощи питьевой соды, горчицы (именно натуральным веществом медики отдают предпочтение) или других средств. Во второй -- дезинфицируют. При этом все средства обязательно должны быть разрешены к употреблению Минздравом. А то бывали случаи, когда тарелки дезинфицировали... стиральными порошками. Естественно, клиенты, откушав из такой посуды, попадали в больницу с отравлением. Заключительный этап -- ополаскивание и удаление запахов моющих средств под проточной горячей водой. Вообще следить за тем, чтобы на кухне и в моечных все было "в ажуре", -- в интересах руководителей предприятий, поскольку именно им в случае чего грозит уголовная ответственность за подорванное здоровье клиентов. Но выявить нарушителей не так-то легко. Только в Минске больше 4 тысяч предприятий общественного питания. А контролеров, понятное дело, гораздо меньше. И выборочные рейдовые проверки не всегда приносят результат: для контролера можно изменить порядок обработки посуды "в правильную" сторону. Так что бойся официанток, тарелки приносящих. Я вот, к примеру, уже более заинтересованно посматриваю на закусочные с одноразовой посудой...