В прошлый раз («Опыты государственного строительства», 25.03.2022 г., «СБ. Беларусь сегодня») мы остановились на том, что после развала СССР Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем русские, украинцы и белорусы стали строить разные государства. Украинцы построили государство тотальной коррупции, сверху донизу, всех и каждого.
Идеологической базой для этого стала бандеровщина — украинский неонацизм. Партия УНА‑УНСО (после событий 2014‑го на ее основе создана партия «Правый сектор») была официально зарегистрирована министерством юстиции Украины еще в 1994 году. Вдумайтесь: почти 30 лет официальной деятельности неонацистов — в парламенте, культуре, образовании, во всех областях и сферах. Не диво, что уже выросло целое поколение «нових справжнiх українцiв».
Настоящие, нормальные, не зараженные украинцы, конечно же, есть. Больше того: они‑то в конце концов и восстали против государства тотальной коррупции, замешанной на бандеровщине. И у них получилось: в Крыму и Донбассе. И у них не получилось в Одессе и Харькове, в Днепропетровске и Мариуполе.
Там, где не получилось, нормальных граждан Украины (а на бандеровском — «вату», «колорадов» и «сепаров») давили, уничтожали и жгли нацбаты УНА‑УНСО («Правого сектора») с финансовой, организационной и политической поддержкой украинского олигархата.
Нацизм в его чистом, как когда‑то и задумывалось, виде: Гитлера нет, а штурмовики СС есть.
Сколько их? Ответ дают жители Молдовы и Польши, Литвы и Германии — тех стран, куда сразу торопливо рванули все, кто не хочет «захищати країну» никак — ни с оружием в руках, ни в тылу, ни в волонтерах. Никак. Среди них, как говорят местные, «30 % нормальных людей, остальные 70 % ведут себя неприемлемо».
Соотношение 30—70 можно считать качественной оценкой влияния официально дозволенной и поощряемой бандеровщины на украинский народ за прошедшие четверть века.
Тупые бандерлоги
К счастью или к сожалению, но бандеровщина как идеология и тотальная коррупция, как экономический уклад не способствуют повышению умственных способностей. Потому на многих украинцев так хорошо заходят фейки (ложь): они вполне соответствуют их тупой картине мира.
Мы в Беларуси в 2020 году получили прививку от методов (англосаксонских методов!) ведения информационной войны. Она была весьма болезненной, но большинству белорусов трудно втюхать фото горящего американского эсминца (Bonhomme Richard (LHD‑6), пожар 12 июля 2020 года) за картину «российского корабля, подбитого под Одессой».
Мы знаем о позорной компании CNN — а многие украинцы по‑прежнему верят последователям Мэтью Ченса с липкими ручками и бегающими глазками. Те же «за якобы уничтоженную российскими войсками украинскую гостиницу «Мир» выдали сербский курорт Звоначка‑Баня, который полуразрушен в ожидании реконструкции».
Мэтью Ченс готовится к репортажу из Киева.
Коррупция есть бесстыдство. Как и бандеровщина. Бесстыдство пронизало всю украинскую власть сверху донизу. Потому что ничем, кроме тотального бесстыдства, нельзя объяснить, когда официальный спикер Арестович рассказывает гражданам своей страны о «рельсовой войне на Херсонщине», выкладывая фото… из Азербайджана за октябрь 2021 года.
На оригинале есть даже имена «партизанiв»: «В краже 49 рельсов в Физулинском районе подозреваются житель Бейлаганского района И. Гасанов, житель города Баку З. Захидов и житель Агдамского района М. Мусаев. Ведется расследование».
Кем надо быть, чтобы на голубом глазу впаривать своему же народу такую ложь? В такое время? И кем надо считать свой народ? Да и считают ли они там, на украинском верху, народ своим и народом вообще? Не думаю. Скорее, унтерменшами.
Дело которых — платить арестовичам. Горбить на арестовичей. Умирать за арестовичей. Которые, в свою очередь, рассчитывают на благодарность англосаксов. Но будут теми кинуты с еще большим презрением. Ибо на той шкале они тоже — унтерменши.
Люди, будьте бдительны
Но эти оболваненные 70 процентов (будем считать) — они оправдывают ожидания арестовичей. Они воспитаны «правильно»: в духе расового превосходства. С полной уверенностью, что остальные народы им должны: «Україна понад усе».
Разговор в соцсетях сбежавших в Вильню украинцев с местными жителями: «Радуйтесь, что мы не сирийцы и по 17 детей вам на соцпомощь не повесим. Наши сограждане работают теперь у вас там, куда ваши не хотели идти. Я очень надеюсь, что только небольшая часть останется тут. Ибо вашей стране слишком жирно иметь таких сотрудников. С таким отношением».
Я боюсь даже представить себе, что бы люди «с таким отношением» позволили себе, будь у них в руках ядерное оружие. Или бактериологическое. Не только с теми, которые «москалi, жиди та ляхи», — с любыми другими. С любыми, даже с помогающими! Впрочем, Европе еще предстоит это не только увидеть, но и осознать.
Однако посмотрите, как они, эти оболваненные бандеро‑коррупцией украинцы, похожи на белорусских беглых! Некая Диана: «Я на митинге так оторвалась! Рассказала им всем, куда сходить и что думаю о Путине. Кайфанула! (смеется). Протесты помогли мне справиться с гневом и немного успокоиться».
«Никогда бы не подумала, что, если обернуться флагом Украины и кричать: «Пошел на ***», может быть так хорошо». «Люди приезжают на машинах, берут с собой колонки и включают музыку». «Среди знакомых тоже есть люди, которые в негативе, но мы подбадриваем друг друга, и настроение становится куда лучше».
Если бы не название города, где это происходило (Херсон), это были бы тексты наших невероятных про Минск осени 2020‑го. Та же инфантильная восторженность, то же опьянение толпой, те же истерико‑эмоциональные качели.
Ей вторит некий Павел: «На митингах часто был парень, который мог заводить толпу, говорить в мегафон кричалку, а все за ним повторяли» — и те же организаторы. Которых нет и никогда не было, мы все сами, мы — невероятные…
«У всех людей, с которыми я разговариваю, есть концепция: чем больше там будет людей, тем безопаснее для всех присутствующих» — в Херсоне будто звучат цитаты наших северинцев, жвалевских‑пастернаков, федоровых‑зарецких и прочей гнилой и трусливой бчб‑интеллигенции.
Наконец, наши экстремистские недожурналисты, которые и печатают эти интервью, вновь (как и в 2020‑м) проговариваются: «Тела наших солдат лежали на школьной площадке» — такой вот они дают заголовок.
Однако Павел рассказывает на самом деле вот что: «Местные силы территориальной обороны пошли атаковать блокпост около выезда из города. С автоматами и коктейлями Молотова» — местные бандеровцы пошли в атаку. «Их разворотили. Те, кто пытался спастись, отступали назад через школу, где я учился» — местные бандеровцы пытались (и опять, и снова, даже привычно) прикрыться детьми. «Но их догнали, — тут голос парня дрожит. — Моя мама видела их тела, они лежали два дня. Их добивали на школьной площадке…» — а можно было этих нелюдей и вовсе не убирать.
Нельзя «отступать через школу». Нельзя ставить артиллерию во дворах жилых домов. Нельзя из квартир, где (или рядом) живут люди, делать огневые точки. Это понятно всем, но только не тем, кто давно живет в бандеро‑коррупции и в ус не дует. Кто привык.
Ни упоротый Павел, ни наши беглые даже не замечают, что именно они говорят и пишут. Будто на информационной войне, им и правда пуля прошла через голову, не повредив мозг.
Выйду на улицу
Как вернуть оболваненному разум назад? Из Кривого Рога пишут нашему журналисту: «Игорь, да ты не понимаешь, никто не голосовал за Зеленского, все голосовали против Порошенко и против того, что тогда было в стране! Кто угодно, лишь бы не Порох!»
То самое протестное голосование — кто угодно, — какое навязывали белорусам в 2020 году. Результат воистину очевиден, стоит лишь повернуть голову на юг: вот чем заканчивается, когда «кто угодно». Катастрофой. Руїной.
Была «Руина украинского казацкого государства» — в современной историографии появится «Руина украинского бандеро‑продажного государства».
Потому что нельзя выбирать «кого угодно».
Как же вылечить бандерлога? Надо вынырнуть из виртуального пространства, из того кривого зеркала телеграм‑ и ютуб‑каналов — и просто выйти на улицу. Смотреть глазами, слушать ушами и пытаться осознать реальную жизнь.
Там солдаты не прикрываются мирными, а делятся с ними пайком. Там гвардейцы охраняют жизни, а не отнимают. Там медики лечат, а не кастрируют. Там течет вода в Крым, людям надо пить.
И там — спокойствие, произрастающее из уверенности в правоте. Та же злосчастная Диана из Херсона: «Еще в тот день один из митингующих мужчин залез с украинским флагом на русский БТР, но военные действительно были спокойны и просто стояли с лицами, в которых читалось что‑то вроде: «Когда это закончится?»
Тот же ничего не понимающий Павел: «А вот на блокпостах жители с ними общаются. Это удивительно, наверное, но там оккупанты ведут себя нарочито вежливо. Я бы даже сказал, омерзительно вежливо».
Просто… не всем нравится смотреть в лицо правде. Оболваненным — уж точно нет. Но это лечение, это горькая пилюля, ее придется принять, чтобы выздороветь.
Ибо терпеть заразу рядом с собой больше нельзя. Уж простите, накипело.
