Во время новогодних каникул в Москве побывал легендарный югослав Гойко Митич. Он стал самым именитым иностранным гостем на XXV Международном фестивале фильмов для детей и юношества. За свою карьеру актер снялся в 54 фильмах, но кумиром миллионов стал благодаря ролям индейцев. Чингачгук, Оцеола, Зоркий Сокол, Черный Барс, Твердая Скала, Медвежий Глаз, Белое Перо и другие образы красивых и смелых краснокожих героев сделали его культовым персонажем 70-х. Накануне отлета Гойко Митича из России корреспондент ИТАР—ТАСС побеседовал с актером о кино и его нынешней жизни.
Апачи из колхоза «Навои»
— Господин Митич, несколько ваших фильмов про индейцев снимали в Советском Союзе…
— У меня остались прекрасные воспоминания о съемках в Бухаре, Крыму и на Кавказе. Снимали мы и в Белоруссии, в чудных лесах под Минском. В те времена многое было, конечно, по-другому. В экспедиции все были равны: от подсобных рабочих до актеров на главные роли. Председатель жюри актер из Белоруссии Владимир Гостюхин, пригласивший меня в Москву, сказал на закрытии фестиваля, что я звезда. Но я никогда не чувствовал себя звездой. Я просто делал свое дело.
— Легко ли было «загримировать» советскую действительность под американский запад?
— Очень легко. Пространства Советского Союза еще не были утыканы навязчивыми рекламными щитами, как в западных странах. Забавный случай произошел в 1973 году в Узбекистане, где под Самаркандом снимался фильм «Апачи». Предполагалось, что массовку индейского племени мы подберем на месте. Но сколько мы ни зазывали «апачей» из местного колхоза «Навои», народ к нам не шел. Тогда мы обратились к председателю колхоза, который в свое время служил в Германии. Он нам объяснил, что вера запрещает им оголяться. Сошлись на том, что снимать будем в глухой степи, подальше от кишлака. Только там застенчивые узбекские юноши согласились оголить торсы. Когда наши гримеры расписали их тела в индейском духе, парни долго хохотали друг над другом. Кстати, в этом фильме я скачу на председательском коне — хороший был жеребец, породистый.
— А я думал, у «главного индейца Европы» есть любимый конь, на котором он скачет из фильма в фильм…
— Нет. Съемки проходили в разных странах, которые могли бы сойти за американские прерии. Возить за собой животное — слишком дорогое удовольствие. Поэтому лошадей подбирали на месте. Помню, на Кавказе долго искали дикую лошадь серой масти. Мой герой должен был заарканить ее и объездить. На Терском конном заводе выбрали первоклассного жеребца, который еще ни разу не был под седлом. Но сняли его только в нескольких эпизодах — уж больно норовистым оказался. В сценах, где были диалоги, мне подставляли более смирную кобылу, привычную к свету софитов. Зритель думает, что у моего героя один любимый скакун. Но на деле в каждом фильме приходилось менять по 4—5 похожих лошадей.
Братья по крови
— Ваши индейские фильмы видели настоящие индейцы?
— К счастью, да. Я давно об этом мечтал. Но случай подвернулся лишь в 2002 году. Один немецкий студент, проходивший практику в США в фирме «Майкрософт», рассказал коллегам о своих кумирах детства. Потом арендовал кинозальчик и показал фильмы студии «ДЕФА» «Сыновья Большой Медведицы», «Среди коршунов» и «Братья по крови», снабдив их английскими титрами. На просмотр были приглашены этнические индейцы, которые пришли в полный восторг от увиденного и попросили о встрече со мной. В аэропорту меня встречала шумная компания. Одетые в пестрые национальные одежды, индейцы били в тамтамы, пели и приплясывали в мою честь. А их вождь заключил меня в объятия со словами «Мой брат!».
Вечером меня отвезли на большой индейский праздник Вао-Вао. Индейцы выстроились в каре, как для встречи важного гостя. Вождь спел, а меня попросили станцевать. Слава богу, в фильме «Чингачгук — Большой Змей» у моего героя были хореографические номера, которые я в свое время долго репетировал. И я не ударил лицом в грязь, станцевал под бой тамтамов и одобрительные крики племени. Я подарил вождю табак. На пачке было написано: сделано в Германии. Я сказал им: «Индейцы дали миру табак, белые люди привезли его в Европу, обработали, а теперь я возвращаю его на родину». В ответ мне подарили роскошный плед, расшитый вручную замысловатым индейским орнаментом. Было сказано, что он будет хранить меня от природных стихий и житейских невзгод. Кажется, и впрямь помогает.
— Как думаете, почему индейцы воздали вам такие почести? В Голливуде ведь существует давняя традиция съемок вестернов…
— В голливудских вестернах индейцы изображались жесткими бандитами, которые то и дело норовят снять скальп с хороших белых ковбоев в исполнении любимцев публики Джона Уэйна, Ли Марвина, Гари Купера, Клинта Иствуда и других звезд. Это чудовищная несправедливость. Ведь то, что произошло с индейцами во времена заселения Америки европейцами, — чистой воды геноцид. С доверчивыми краснокожими воинами белые заключили около 400 мирных договоров, но ни один из них не соблюли. И в фильмах киностудии «ДЕФА» индейцы показаны не дикими разбойниками, а сообществом людей, у которых есть своя культура, мораль, этика. Наши фильмы больше соответствуют исторической правде, чем американские.
— В Советском Союзе актеры кино получали за съемки небольшие гонорары. В Германии, наверное, с этим было получше. Легендарный Гойко Митич заработал себе на безбедную старость?
— Если бы я работал не в социалистической ГДР, а с западными компаниями, то у меня, наверное, было бы больше денег. Но я считаю, что счастье не в деньгах. Того, что я имею, вполне достаточно для сносной жизни. Мои житейские потребности вполне сопоставимы с доходами. Для меня в жизни важен другой приз. Когда выходил очередной мой фильм и я ездил с премьерными показами по немецким городам, то меня всюду встречали с транспарантами «Мы приветствуем нашего Гойку!» Это то, что я ценю по-настоящему. Зрительскую любовь не купишь.
— Поэтому, наверное, вы и остались в Германии, хотя и могли выбирать для жительства любую другую страну Европы, а то и Голливуд?
— Да. Своей любовью немцы меня буквально пригвоздили к своей стране. Я мог уехать, особенно в молодости. Но остался. И не жалею об этом.
«Плохой» серб
— А ведь в 90-е солдаты бундесвера участвовали в военной операции НАТО против вашей родной Сербии…
— Для меня это болезненная тема. Думаю, если бы тогда во главе России стоял Путин, этого преступления не случилось бы. А выпивавшему Ельцину было не до Сербии. Россия молчала, вот НАТО и обнаглело. Международное право было попрано самым возмутительным образом. Тогдашний министр обороны Германии заявлял, что сербы якобы держат албанских пленников за колючей проволокой на стадионе в Приштине, а президента Югославии Слободана Милошевича сравнил с Гитлером. И вот недавно я смотрел передачу по одному из центральных каналов Германии. Немецкие журналисты берут интервью у албанцев в Приштине, спрашивают, как это было, когда людей держали за колючей проволокой на стадионе? Албанцы смотрят на них недоуменно и в один голос говорят, что на их стадионе никогда ничего подобного не было. Что тут еще можно добавить?
В Сербии живет мой младший брат Драган. Он юрист. после бомбардировок НАТО страна до сих пор не восстановилась: в руинах стоят фабрики, заводы, мосты, жилые дома… Экономике нанесли такой урон, что она никак не встанет на ноги. Когда в 90-е меня спрашивали, кто я по национальности, я отвечал, что югослав. Теперь говорю, что я плохой серб.
— Почему плохой?
— В Европе теперь принято считать, что сербы плохие люди. Я — серб. Значит, тоже плохой.
Индейцы, маршалы, солдаты…
— Как-то это не вяжется с образом благородного Чингачгука. Какие роли вам теперь предлагают играть?
— В последнее время играл русских персонажей. В одном телефильме был маршалом Соколовским, который предъявлял ультиматумы о капитуляции нацистской Германии. Действие картины происходит в послевоенной ГДР, где Соколовский командовал Группой советских войск. Там вспыхнул серьезный конфликт. Американские и русские танки выстроились друг против друга на линии, разделявшей Берлин на западный и восточный. Ситуация была критической. Стоявшие тогда у власти гражданские чиновники говорили, что нужно открывать огонь на поражение, не важно, что пострадают мирные жители. А Соколовский сказал: «Нет, никто не должен погибнуть. Стрелять будем только в воздух».
Год назад я сыграл министра энергетики России. По нынешним кризисным временам роль знаковая. А еще раньше я играл русских солдат в военных фильмах.
— Ваш индийский шарм сегодня востребован?
— Да, конечно. В последние годы я снялся в четырех или пяти телефильмах по романам немецкого писателя Карла Мая. Сыграл знаменитого Виннету. Этот же образ я воссоздавал в течение 15 лет на ежегодном театральном фестивале Карла Мая в Бад-Загеберге. После 1024 спектакля я сложил с себя почетные обязанности театрального вождя апачей. Но на этом моя индейская тема не закончилась. В Межленбургском театре я занят в инсценировке по роману Кача Кизи «Полет над гнездом кукушки». Играю там индейца-вождя Бромдена, который в финале лишает жизни обаятельного бунтаря Мак-Мерфи, чтобы никто не видел, каким беспомощным его сделали бесчеловечные доктора.
Вторая моя любимая роль в театре — это грек Зорба в инсценировке романа Никоса Казандзакиса. Я играю потрясающей души человека, который любит жизнь и не боится смерти.
Без дублера
— После школы вы пошли учиться в Белградскую академию физкультуры. Что в вашей жизни значит спорт?
— Я хотел быть учителем физкультуры, поэтому занимался многими видами спорта: легкой атлетикой, гимнастикой, играл в футбол, гандбол. Входил даже в сборную Югославии по гребле. Позже это помогло мне в актерском деле. Я всегда снимался без дублеров.
В свои 68 лет я не чувствую себя пенсионером. Каждому человеку, если он хочет остаться здоровым, необходимо движение, движение и движение. Я, например, люблю ездить за покупками на велосипеде. Для этого в нашем районе много специальных дорожек. Еще у меня есть лодка на веслах — каик. Летом часто плаваю в местных прудах. Если следить за своей физической формой, то в любом возрасте тело будет с удовольствием откликаться на нагрузку.
— У вас хороший русский…
— В югославской школе русский язык преподавали фундаментально, и я хорошо говорил, но в последние годы у меня было мало практики. Если стану ездить к вам чаще, то все вспомню.
---------------------------------
Из досье
Гойко Митич родился 13 июня 1940 года в югославском городе Лесковец в крестьянской семье. Окончил Белградскую академию физкультуры. В 1960 году дебютировал в кино каскадером в фильме «Ланселот и королева». Первую большую роль сыграл в 1964 году в фильме «Сыновья Большой Медведицы». В 1967-м был выпущен фильм «Чингачгук — Большой Змей», поставленный по роману Д.Ф. Купера «Зверобой». Через год картину закупили в СССР и над одной шестой частью земного шара взошла звезда Гойко Митича. В конце 1960-х — начале 1970-х популярность «кино про индейцев» была сравнима разве что с тарзаноманией 1950-х. Детвора Советского Союза играла поголовно «в индейцев», а по экранам триумфально шли фильмы с Гойко Митичем: «След Сокола», «Белые волки», «Смертельная ошибка», «Оцеола», «Текумзе», «Апачи», «Ульзана». Затем последовал спад зрительского интереса к этому жанру. Ныне Гойко Митич живет в Германии, снимается на ТВ. Среди его театральных ролей: Спартак, Робин Гуд, д’Артаньян. В качестве режиссера поставил несколько детских фильмов. Вся его родня осталась на родине. Мама Гойко Митича умерла от сердечного приступа во время натовской бомбардировки Сербии. Холост. Дочери Наталье 16 лет.
