Представляю, какие мысли роились в его голове: «Мама меня любит меньше… Она про меня вообще забыла… Сейчас она завернет за угол, и я не увижу ее больше никогда… И что делать?» Я просто физически чувствовала, как он все больше и больше впадает в отчаяние. Сначала усиленно тер глаза, сдерживаясь, потом сдался — захныкал, заплакал, зарыдал, закрыв лицо руками. Ноги от переживаний заплетались, расстояние предательски увеличивалось. А мама ни разу за те 5 минут, что я наблюдала эту сцену, не повернулась, чтобы проверить, идет ли малыш следом!
— Помочь тебе? — осторожно спросила я.
Как же он, бедный, закивал, как уцепился за мою руку! Ведь с ней куда легче шагать — так оно быстрее, увереннее и нет ощущения, что ты один в целом мире. Я даже думала взять его на руки, но мальчик, приноровившись к моему шагу, вдруг бодро пошел. Слезы высохли, в глазах вспыхнула надежда. Догоняли мы маму еще минут 5. Она так и не повернулась. Когда карапуз буквально бросился к ней на автобусной остановке, она невозмутимо изучала расписание…
Знаете, я, конечно, сильно удивилась, но не рассердилась. Мало ли, затюканная бытом женщина. Может, настолько уверена в своем сыне, в том, что на улицах города ему ничего не угрожает. Но от историй «чудесного спасения» подруги у меня начала закипать кровь.
В первый раз она обнаружила в подземном переходе у ГУМа маленького, на вид года два, мальчика — он стоял, робко вглядываясь в лица многочисленных прохожих. Ему бессмысленно было задавать вопрос: «Где твоя мама?» Надо было самой оперативно искать, рассудив, что самый вероятный вариант — взрослые его потеряли по дороге то ли в универмаг, то ли в известное заведение фастфуда. В магазине концов подруга не нашла, ринулась в общепит — ходила между столиками с ребенком на руках, выкрикивая: «Кто потерял мальчика?» И когда уже собралась идти в ближайшее отделение милиции, мама таки возникла. И не одна — с бабушкой. Они спокойно попивали кофеек…
Вторая история случилась у «Академкниги». Опять потерявшийся мальчик, опять в полной прострации, только чуть постарше, уже с мобильным телефоном. Он‑то ситуацию и спас. Потому что было совершенно непонятно, куда устремила свои стопы рассеянная мама: за книжкой, элитной парфюмерией, в парикмахерскую или пиццерию? Позвонили — та недовольна. Бурчит в трубку: «Мне неудобно с вами разговаривать, подождите…» Тут уж нервы у моей сердобольной подруги, матери двоих детей, не выдержали:
— Что значит — неудобно? Вы понимаете, что ваш ребенок стоит у оживленной улицы, что подонок рядом может притормозить — и вы своего сына больше никогда не увидите?
— Ладно, постойте‑ка с ним пока, я скоро… — вот и весь ответ.
Вы, наверное, уже не удивитесь, если я вам скажу, чем была так занята мама, — примеряла обувь в сетевом магазине.
Подружку мою до сих пор мучит вопрос: «Почему нельзя было сказать, где она? Я бы ей сразу привела сына!» Думаю, эту маму просто разрывали два чувства: острое желание купить понравившуюся пару и активное нежелание признаваться в своей слабости незнакомому человеку. Вышло как‑то особенно вопиюще… У меня же вопрос другой: это нам так «везет» на «потеряшек» или иные мамочки совсем потеряли страх, берега и ориентацию в пространстве? Мне уже не только за их детей боязно — за них самих.
