“Есть где-то то, что сердцу
всего ближе,
То, о чем никогда
не забуду.
Есть такой дом
далеко-далеко,
За ним поле и лес,
а за лесом, там над рекою
растут цветы,
которых уже никогда
не увижу...”
Да простят меня лингвисты и фанаты Чеслава Немена за столь вольный перевод с польского, но именно эти строки из его альбома “Dziwny jest ten swiat” (“Странный мир”) пульсировали в моем сердце, когда я стояла у дома музыканта в д.Старые Василишки, что в Щучинском районе. Он ведь наш, здешний. И псевдоним его — от реки Неман. А по-настоящему — Чеслав Юлиуш Выджицкий, сын Антона Выджицкого, настройщика музыкальных инструментов и замечательного мастера на все руки.
Домик, где родился и вырос великий музыкант, сегодня пуст. Он успел поменять несколько владельцев (до недавнего времени здесь был сельский магазин), обветшал и сейчас находится в плачевном состоянии. Старый колодец во дворе, полуразрушенный сарайчик, сломанная яблонька и большой неухоженный сад, за которым — поле и лес...
Именно сюда всю жизнь мысленно возвращался музыкант, считая свои родные места самым дорогим местом на свете, ностальгируя по малой родине. Живя в Варшаве, он так и не смог забыть вкус яблок из родного сада, запах сирени и дорогу к главной святыни — костелу, где был крещен и где с девятилетнего возраста пел в хоре. И хотя в некоторых польских изданиях язвительно цитировались слова Немена об отношении к Беларуси: “Не хочу туда ехать, хочу все забыть”, — это касалось вовсе не родных Василишек, не людей, которых он любил и помнил, а той системы двойных стандартов и лицемерия общества, в котором ему пришлось взрослеть. В архивных кадрах, снятых в 60—70-е годы, можно увидеть Чеслава Немена, выступающего на польской сцене в льняной сорочке с вышитым орнаментом, а его гастроли, проходившие на ура в Гродно, Минске, Бресте, общение с земляками из Василишек, визиты в родную деревню и невероятное количество поклонников на малой Родине свидетельствовали о том, что Чеслав никогда не отрекался от своих белорусских корней, и его духовная связь с Родиной была достаточно крепка.
— А вы знали Чеслава Немена? — спрашиваю у пожилых женщин на улице Старых Василишек.
— А кто тут его не знает?! — восклицают они. — Знаменитость наша! С кем-то вместе в школу ходил, с кем-то рос, дружил, жил по соседству...
Женщины наперебой вспоминают, как Чесик пел в костельном хоре, с успехом выступал на школьных концертах, играл на фортепьяно. Учиться, правда, не старался: одна музыка в голове была. После семилетки уехал в Гродно, поступил в музпедучилище, проучился там всего два курса и вернулся назад в сельскую школу. Никакие предметы, кроме специальности, его попросту не интересовали...
По словам двоюродной сестры Чеслава Терезы Акстилович, он всегда мечтал стать музыкантом. “Подожди, мама, когда-нибудь ты и мои песни слушать будешь!” — сказал он как-то матери во время домашнего прослушивания пластинки с польской музыкой. Господь услышал его молитвы...
В доме Выджицких — зажиточной по тем временам семье — были фортепьяно, патефон. Отец Чеслава Антон имел свой кусочек земли, был прекрасным мастером с золотыми руками, умел все: настроить музыкальные инструменты, починить часы или патефон, подбить сапоги. Прекрасно пел, какое-то время играл в костеле на органе. Неудивительно, что его дети Чесик и Ядя трепетно отзывались на каждый музыкальный звук.
Когда в 1958 году у поляков, разбросанных по территории СССР, появилась возможность уехать в Польшу, Выджицкие решили ею воспользоваться. К тому времени в Василишках, как и во многих других деревнях Западной Беларуси, был закрыт костел, шла ярая борьба с религией — “опиумом для народа”, насаждались иные идеалы. Искренне верующий в Бога Антон Выджицкий решил уехать за границу ради детей. Правда, на чужбине он прожил всего два года. Говорят, умер от тоски по Родине. Взрослое дерево не терпит пересадок, не приживается...
А Чеслав, очутившись в Гданьске, поступил в музыкальный лицей. На хлеб зарабатывал, играя в ночных клубах. Буквально через четыре года, в 1962-м, блестяще выступил на конкурсе молодых талантов в Щецине, попал в золотую десятку лауреатов и начал совместную работу с популярной в те годы польской группой “Niebesko-czarni” (“Сине-черные”). Так началась его головокружительная карьера...
— Он всегда был своенравен и непредсказуем, — рассказывает жительница Василишек Софья Мухляда, — и в то же время безумно прост и человечен. С самого детства и всю жизнь дружил с моим мужем Збышеком Мухлядой (к сожалению, Збигнев Алейзович безвременно умер в 1984 году), а я училась в параллельном классе с ними. Это были настоящие василишковские звезды! Причем оба — самоучки. И когда Чеслав стал Неменом и вознесся к вершинам славы, он не загордился, продолжал общаться с нами, звонил, приезжал, передавал книги и брошюры, на концерты приглашал. И Збышек к нему в Польшу ездил...
Софья Иосифовна достает старые фотографии. На них — застывшие мгновения встреч с другом детства и юности. Чеслав Немен любил фотографировать и приезжал в гости с фотокамерой. Чтобы самому присутствовать на снимке, включал автоспуск, ставил камеру на столбик у калитки и присоединялся к группе друзей-земляков.
— В 1979 году Чеслав в очередной раз гастролировал по СССР, — вспоминает Софья Мухляда. — Из Еревана позвонил Збышеку и пригласил всех друзей-земляков, своих школьных учителей на концерт в Вильнюс. Когда мы приехали, нам сообщили, что свободных мест нет. А стали разбираться, оказалось, для нас, земляков Немена из Василишек, целый первый ряд зарезервирован! А как он пел! Как его принимали зрители! Это было нечто из области фантастики. Порой непонятное нам, простым людям, но — грандиозное...
После этого концерта Чеслав побывал в Василишках. Ночевал в доме закадычного друга Збигнева Мухляды. Много разговаривали, вспоминали, фотографировались... Естественно, погостил у двоюродной сестры Терезы Акстилович, угостился ее блинами из печи, перецеловал всех знакомых бабушек, побродил по родному двору, саду, постоял у отчего дома. Очень растрогался и расстроился: некогда процветающая усадьба превратилась в “раскiданае гняздо”...
Пожалуй, в Старых Василишках нет человека, который не слышал бы о страстном романе Чеся Выджицкого и Марии Клевзуник, с которой он тайно расписался накануне отъезда в Польшу, но жизнь с которой, увы, не сложилась. Песню “Ты меня еще помнишь” он посвятил именно ей. Об этом доподлинно знают жители Старых Василишек. Здесь расскажут и о второй его жене — Малгожате, с которой Чеслав прожил счастливую жизнь. И о детках Чеслава: от первого брака у него родилась дочь, от второго — две.
Время летит, стирая из памяти незначительное, наносное, неважное. Но те, кому посчастливилось бывать на концертах Немена и проникнуться его творчеством, забыть увиденное и услышанное не в силах. Они рассказывают о том, какие очереди приходилось выстаивать за его пластинками, и про ажиотаж перед первыми его выступлениями в Московском театре эстрады в 1975 году. Про тот шок, который производил его голос, сам факт того, что афро-американский соул “ложится” на вполне понятные слова родственного славянского языка. Что в свое время Чеслав Немен соревновался по количеству золотых дисков с “Битлз”. Они были предметом культа совершенно наравне с “фирменными” арт-роковыми пластинками. Что со своим творческим девизом “Странен этот мир” он не вписывался в тогдашние эстрадные нормы. Немен с битловской причёской, в народно-хипповских нарядах, высказывающийся способом, далеким от пропагандистских норм тех времен, раздражал и шокировал.
— У него было всегда свое мнение, — пишет известный польский музыкальный журналист Войтех Манн. — И он никогда его конформистски не скрывал. Он никогда не потакал моде, однако все время находил новых сторонников. Произошло так, что сам факт существования Немена был явлением, беспокоящим музыкальных халтурщиков и производителей музыкального китча, для других же был явлением бодрящим, поддерживающим веру в независимость искусства и благородство творца...
Когда на “Славянском базаре в Витебске” тогда еще вовсе не звезда белорусской эстрады, а начинающий певец Петр Елфимов, отдавая дань великому земляку, исполнил его хит “Dziwny jest ten swiat”, многих белорусов словно парализовало у экранов телевизоров! Вдруг повеяло чем-то очень далеким и близким, и в памяти возник образ потрясающе красивого и талантливого певца, ставшего своеобразным символом целой эпохи в истории музыки. И стало горько оттого, что мы, земляки, так незаслуженно редко о нем вспоминаем.
Не многим музыкантам из-за “железного занавеса” удавалось неоднократно поднимать зал знаменитой парижской “Олимпии”, выступать на одной сцене с Марлен Дитрих и Стиви Уандером, гастролировать в крупнейших западных странах и (уж совсем невероятный факт) при жизни издать три альбома с песнями на могучей фирме “CBS” (сейчас “Sony”)! Чеслав Немен открыл не только полякам, но и всему миру наследие знаменитых польских поэтов, в первую очередь Циприана Камиля Норвида. Пройдя путь от шлягеров, которые сегодня относят к стилю латина, к сложнейшим композициям, он заставил говорить о себе весь мир.
Как сказал один мудрец, не только человек должен ощущать благодарную причастность к какому-то уголку земли. Справедливо и наоборот: уголок земли вполне может гордиться своей причастностью к рождению человека. В Старых Василишках витает идея создания музея или хотя бы экспозиции, посвященных знаменитому земляку (что может, кстати, превратить деревеньку в туристическую мекку). Надеемся, она осуществится, пока еще окончательно не разрушен дом, где жил Чеслав, пока сельчане с любовью хранят уникальный материал, связанный с его жизнью и творчеством, а продюсер и жена музыканта готовы помочь в его создании.
Время, как река, уносит с собой многие факты и события, оставляя нам белые пятна и невосполнимые пропуски в летописи времен. В прошлом году ушел из жизни учитель истории из Старых Василишек Антон Антонович Маркевич, который все эти годы собирал материал о Чеславе Немене. Его дело продолжила жена Тамара Николаевна, которая бережно хранит и пополняет архив. Помнят о знаменитом земляке и в Василишковской средней школе.
В величественном костеле святых апостолов Петра и Павла деревни Старые Василишки висит мемориальная доска: рядом с до боли знакомым барельефом — надпись на польском языке “Чеслав Немен (Выджицкий). Великий артист, знаменитый певец, голос поколения, исполнитель, композитор, которому Бог дал необычайный музыкальный талант. Родился 16.02.1939 года в д. Старые Василишки, умер 17.01.2004 года в Варшаве”.
Узнав о безвременной кончине своего знаменитого земляка, жители деревни собрались на панихиду и все вместе молились о спасении его души. Бабушки и дедушки вряд ли до конца осознали место Чеслава Выджицкого в польской и мировой музыкальной истории, вряд ли знакомы с потрясающими книгами Марека Гашиньского или Романа Радошевского о Немене — они просто всю жизнь считали и продолжают считать его своим, василишковским парнем. А земляк — почти родственник. Так издревле водится в наших селах...
В августе 2004 года в память о самом великом польском музыканте столетия в Польше были выпущены почтовый конверт и марка. Разлетаясь по всем уголкам света, конверты с изображением кумира семидесятых и строками самой известной его песни “”Dziwny jest ten swiat” напоминают о том, что пора уничтожить зло и ненависть в нашем удивительном мире. “Я очень верю в то, что людей доброй воли больше, и благодаря им этот мир не погибнет никогда...” — писал Чеслав Немен.
