Затерянный мир или райский уголок?

НАЗВАНИЯ ее в виде привычного указателя при въезде нет. Только на одном из домов по инициативе самих хозяев прибита небольшая табличка с указанием деревни. Дома стоят по правой стороне дороги, слева протекает река Ольшанка, поросшая камышами и кустарниками, а спуск к ней такой крутой, что не везде можно подойти к воде. И течение довольно быстрое. Вроде и обычная деревня, да есть в ней свои особенности.

Дом 1923 года постройки

ВО-ПЕРВЫХ, здесь всего пять хат и трое постоянных жителей. Во-вторых, деревня интересна тем, что все дома построены еще до Великой Отечественной войны и на литовско-польский манер. Почерневшие от времени бревна и доски, фигурные наличники и маленькие окна. Длинные сараи с массивными воротами, перекрытыми толстыми засовами. Большие дворы, вокруг которых сохранились хозпостройки. Напротив дома — клеть и глубокие погреба. Отдельные хаты — длинные и трехкамерные: изба-сени-камора. Крыши не соломенные, а из щепы.

Ванда и Бронислав Правлуцкие живут практически на окраине, от леса отделяет заброшенная хата их сына. Бронислав Иванович родом из Ключников, а Ванду Петровну как жену он привез сюда 48 лет назад из соседних Рымдюнов.
— Ой, что я могу рассказать, — смеясь, говорит женщина. — Сейчас тут никого и не осталось. Вот по соседству когда-то жила семья Стефы и Константина Шабловских. Зажиточными считались, это мы бедные были. Оба они умерли очень давно, дети разъехались кто куда, а дом купили минчане под дачу. Летом вроде ничего, на улицу можно выйти, да и хозяйство какое-никакое держим, а про зиму и думать боюсь. Если дед мой в больницу ложится, так я со страху одна вообще с ума схожу. Один раз в неделю автолавка приезжает, а так дети продукты привозят. С дорогой зимой сложно, когда заметает. Хотя председатель сельисполкома хорошая женщина, старается все для нас, стариков, делать.
— Я в 47-м родился. Родители рассказывали, что войну относительно спокойно пережили, — присоединяется к разговору Бронислав Иванович. — Я уже сам помню, что потом здесь хаток десять стояло. Ключники и Пуговичи разделяет только старое кладбище. На нем уже по третьему кругу хоронятся, наверное. Каждая деревня пасла стадо на своем лугу, друг к другу не пускали коров. Колхоз назывался «Рассвет» с центром в Рымдюнах. В каждой деревне — ферма. Я сначала механизатором работал, а потом заведующим фермой, а супруга моя всю жизнь коров колхозных доила. По пять тысяч литров от одной головы, даже в передовиках числилась. Старый дом, в котором жили мои родители, стоял возле самой дороги у колодца. А этот мы позже поставили. У нас четверо детей, все рядом живут, в соседних деревнях. В округе почти все католики, ходим в Гервятский костел. Горе у нас недавно случилось: ксендз Леонид умер, а нового пока не назначили. В этих краях деревенские жители все по крови временем перемешаны. В Гервятах, Гелюнах, Рымдюнах, Гирах — литовские белорусы. В Пуговичах, Ключниках, Богданишках, Новоселках, Безданах, Завелцах и Сорговцах — белорусы с польскими корнями. Жена моя по-литовски может говорить, ее родственники таким образом общались, а я по-польски, ведь мои поляками были.
Пока беседуем, Ванда Петровна кормит двух куриц-наседок с цыплятами. Говорит, без хозяйства, несмотря на слабое здоровье, совсем скучно. Пять петухов, которые перекрикивали постоянно друг друга, куры, собака и свинья — это то, что осталось от большого количества живности, которую они держали. Несколько лет назад избавились от трех коров, решив, что сами уже не справятся. Старенькие «Жигули» хорошее подспорье для стариков. Можно и к детям съездить, и в магазин. Но чаще всего выезжают они в храм.

Дом Янины Барановской строился в 1938 году. Женщина давно живет одна. Сын Янек с женой либо дочь с мужем каждую неделю приезжают сюда из Вильнюса, чтобы помочь матери. Пока я разглядывала фасад дома, ко мне присоединился Янек.

Бронислав ПРАВЛУЦКИЙ.

Пчелиная борть. Конец XIX—начало ХХ вв

— Не хочется трогать и переделывать дом, хотя понимаем, что ремонт нужен, — пояснил мужчина. — Если крышу и фронтон подделаем немного, то окна оставим. Таких старых хат мало осталось, жаль рушить такую красоту.

Насколько я знаю, за Ключниками вдоль речки раньше хутора стояли и «цагельня» работала. Хорошие кирпичи делали, глину качественную добывали в этих местах, до сих пор ямы остались, но уже поросшие травой. Рядом с Пуговичами стоял большой дом пани Хомской. Каждый жил на своей земле. Правда, хуторов тех давно нет. Зато от каждого народа свой язык и культура остались здесь, перемешавшись воедино. Мама моя полька, например. И бабушка тоже была чистокровной полькой. Жена — литовка, а я в Беларуси родился. Думаю, что это неплохо, когда таким образом как-то обновляется генофонд. Тем более что у этих трех народов одна общая история и нас многое связывает.

ВОТ так... Вроде и побывала в белорусской деревне, а прикоснулась к разным культурам. Несмотря на старость домов в Ключниках, наследники не теряют надежды их продать. Сумма небольшая для покупателя, но удовольствие от общения со здешними местами будет точно огромное.

chasovitina@sb.by

Фото автора