Звон разбитого кафеля

В среду в центральном суде Сочи закончились слушания по иску Евгения Кафельникова "Об определении места жительства дочери". В итоге теннисист получил права на воспитание трехлетней Олеси с согласия ее мамы, белоруски Марии Тишковой. Бывшие супруги решили, что согласны "утвердить мировое соглашение, по которому Кафельникова Олеся Евгеньевна 23 октября 1998 года рождения до момента поступления в школу будет проживать вместе с отцом Кафельниковым Евгением Александровичем".

Впрочем, теннисист, который редко бывает дома, не собирается сам воспитывать дочь. До последнего времени Олеся находилась в Сочи у его родителей. Теперь, когда Кафельников выиграл процесс, Олеся останется жить у бабушки и дедушки, у которых в Сочи есть квартира и дом на берегу моря. Мария Кафельникова, у которой есть еще одна дочь - 6-летняя Диана (ее отец - первый муж Марии, известный российский певец Кристиан Рей), сможет видеться с Олесей только с разрешения отца.

Читая эти скупые строки информационных сообщений, логично приходишь к выводу о том, что семья Кафельниковых постаралась максимально скрыть от общественности суть произошедшего. Что все-таки подтолкнуло теннисиста к разводу с Марией, которую еще совсем недавно он называл своим талисманом? Красивая супруга посещала все турниры с его участием, а телевизионные камеры выхватывали ее горящие любовью глаза. Казалось, эта идиллия будет вечной... Теперь все перевернулось. Несмотря на то, что в России детей при разводе чаще всего оставляют с матерью, Олеся Кафельникова досталась Евгению. В поисках ответа на вопрос "почему?" корреспондент "Собеседника" обратилась к Марии Тишковой.

- Маша, что произошло? Почему ваш корабль любви, который многие считали прочным и долговечным, дал такую трещину?

- Наверное, кто-то недотянул. Я всегда знала, что Женя меня ревнует. Это были какие-то беспочвенные подозрения. Мы не раз выясняли отношения, приходилось объяснять ему, что трудно иметь красивую жену, - для этого нужно быть достаточно уверенным в себе человеком. По-моему, я за все эти годы, что мы были вместе, показала, что могу быть примерной женой. В Париже мне предлагали поработать манекенщицей, обещали блестящее будущее. Женя был против - отказалась от этой затеи. Запретил учиться - бросила учебу, запретил работать - бросила работу, не понравились мои друзья - пришлось их оставить. В общем, я полностью превратилась в домохозяйку. Нет больше той Маши, которая когда-то зажгла Евгения Кафельникова. И вот итог: у него появились свой круг общения, своя жизнь.

- Значит, все эти разговоры про ночные тусовки Жени в Риге - не выдумка?

- Писали об этом много и о том, что у него там появилась девушка... Не знаю, я его не поймала и не могу судить. Сам он давал по этому поводу странные комментарии: то отвергал, то подтверждал. Однажды как-то заявил, что я рогоносица и у него есть женщины.

- Говорят, вы не вписались в теннисную тусовку. Может, от этого все беды?

- Это неправда, я прекрасно со всеми ладила. Мы часто ужинали с Женей со многими известными людьми, нас даже приглашал к себе в гости Борис Ельцин, а Наина Иосифовна тихонечко протягивала мне номер своего телефона и предлагала звонить ей. А не вписалась я в тусовку семьи мужа, их принципов, устоев, традиций. Среди всего этого я была белой вороной. Мои попытки угодить всем воспринимались как слабость. Наверное, тому много причин. У меня был ребенок в гражданском браке, я - бывшая модель, у меня глухонемые родители и полно "доброжелателей".

- Возможно, считали, что вами движут не чувства?

- Вряд ли. У нас есть брачный договор, по которому я не имею прав на деньги супруга. На оформлении этих бумаг настояли родители Жени.

- Ваши родители что по этому поводу думали?

- Жалели меня. Им с самого начала было понятно, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мои мама с папой не нашли общего языка с мужниными родителями. Когда мои родители приезжали в гости, Женины покидали дом. Объясняли это тем, что не знают, как общаться с глухонемыми. Чтобы не напрягать семью Жени визитами своих родственников, мы с мамой стали переписываться по факсу. Сами в Беларусь мы тоже не ездили - Женя боялся радиации.

- И как вы выходили из этой ситуации?

- Молча. Никому не жаловалась. Культивировала в себе уважение к его родителям. Надеялась, со временем все образуется. Они же видели в этом молчании покорность, мое ничтожество. Да, меня взяли, как говорится, из грязи в князи, спасибо им за это, но постоянно унижать... Шесть лет нашей совместной жизни мы жили одной большой семьей. Жене было это удобно. Он доверял родителям меня, детей - все было под их контролем. На самом же муже не было никакой ответственности за семью. Приезжал на несколько дней, немного играл с детьми и отправлял их к бабушке с дедушкой. Я пыталась объяснить, что нам пора жить самостоятельно. Нужен свой дом, где дети будут спать в своих кроватках. Был куплен особняк в Швейцарии, обставленный в современном стиле с элементами старины...

- Как вы пытались выйти из создавшегося положения?

- Предложила Жене подумать над нашей дальнейшей жизнью: "Давай поживем какое-то время отдельно, разберемся, чего хотим друг от друга". Главное, в чем мы расходились, - это взгляды, как жить вместе с родителями и как они должны нам помогать. Ведь живут же семьи других теннисистов без опеки и прекрасно справляются. Есть няня, в конце концов.

- И поэтому вы подали в Швейцарии в суд на раздельное проживание?

- Это был повод, чтобы мы не жили с родителями одной большой семьей. Было заседание по этому делу, но, выслушав аргументы обеих сторон, судья сказал: "Не нужно разъезжаться. В вашей семье нет проблем, единственное, что мешает, - принципы". Мы заключили мировое соглашение и через полгода должны были решить: стоит нам дальше жить вместе или нет. Разводиться я не собиралась, единственное, чего хотелось, - спасти нашу семью. И если мы сами не могли разобраться в своих взаимоотношениях, что плохого в том, если это сделает суд?

- По всей видимости, Женя так не считал.

- Думаю, да. Он обиделся. Сказал, что с моей стороны это было некрасиво, и теперь он хочет со мной развестись.

- Ваш развод стал для всех большой неожиданностью.

- В первую очередь он был сюрпризом для меня самой. Когда Женя сказал, что разводится, я подумала: это очередная его игра на нервах. За годы супружества успела привыкнуть ко всякому. Но оказалось, что он твердо решил. Сюда же приплетались слухи, что я сектантка, что плачу с его доходов "десятину". Но Женя и раньше знал, что у меня есть друзья из церкви Христа. Я этого никогда не скрывала, Женя об этом знал с самого момента нашего знакомства. Но почему-то именно сейчас бросил мне такую фразу: "Я благодарен своим родителям, что они открыли мне глаза, кто ты на самом деле".

- Раньше на этой почве были разногласия?

- Да, его родители даже обвиняли меня чуть ли не в колдовстве. Будто я подсыпаю им вредные травы, а на Олесю действую словами. Иногда не давали даже разговаривать с ней по телефону.

- Наверное, есть какой-то исход дела, который бы больше всего устраивал вас?

- Для меня было бы идеально, если бы мы могли жить в Швейцарии, не разводясь. Но это уже невозможно в силу объективных причин. Надеюсь, мы, как два трезвых человека, придем к мировому соглашению. Ведь сейчас нами руководят эмоции. Думаю, рано или поздно оба об этом пожалеем. Если решат оставить Олесю у отца и она будет жить в Сочи, куплю там квартиру, буду работать. Я не смогу без нее жить.

Говорят, что во время разбирательств в Сочи Маша много плакала. Говорят, что в доме Кафельниковых однажды слышали звон разбитого кафеля. Говорят, что Евгений в суде был мужественен и неумолим, но после суда приболел. Еще говорят, что в одном из интервью он обмолвился, что не видит ничего предосудительного в том, что когда-нибудь его семья может воссоединиться. Еще говорят, что за отказ от дочери он заплатил Маше 2 миллиона долларов, однако сама Тишкова это не подтверждает.