Любимая песня - это навсегда

Если, глянув на название, вы подумали, что разговор пойдет о монете, о червонце царской чеканки, то ошиблись. История о музыке, о песне.

Это могло произойти где угодно — в такси, маршрутке, аптеке, кафе, в гостях у друзей, в кабинете стоматолога, кинотеатре, да и просто на улице. Но произошло дома. Рано утром, когда жена с дочкой еще спали, а за окном только–только начинало светать, я сидел за компьютером, пересматривая разные ссылки. Хотел закрыть одну, но не смог, пальцы отказались повиноваться... Меня накрыло. Хорошо, что сидел в наушниках, а то бы всех разбудил.

...Рука зависла на несколько мгновений в воздухе. Пальцы в пятнах туши, блестящие от сала, зашевелились. Мой друг и сосед по комнате в общежитии качнулся влево, подался к приемнику VEF–210, который стоял на широком подоконнике окна. Тонкий медный провод тянулся к форточке. Пальцы повернули рукоятку, прибавляя громкости, нежно пошевелили антенну — и Игорь Либерман, студент второго курса отделения графики, пробормотал: «Ша! Калифорния!» Потрескивание, шипение, а потом видавший виды радиоприемник самонастроился. Шумы пропали, и очень чисто зазвучала гитара. Я продолжал жевать сало с луком, прислушиваясь к длинному гитарному вступлению. Затем вступил барабан, и сразу запел сильный мужской голос...

Это было в декабре 1978 года в комнате общежития театрально–художественного института на втором этаже в час после полуночи... Окно глядело в темный, засыпанный снегом двор, заваленный ящиками и поддонами близлежащего гастронома № 20. На стеклах сверкали созданные морозом реликтовые растения, похожие на птичьи перья и цветы... В комнате мы были вдвоем, наши соседи уехали на выходные домой. Все почему–то помнится до мельчайших подробностей, сохранилось в памяти, как цветная фотография. Но я знаю, что не было у меня такого снимка. На столе между кроватями лежала чертежная доска, на ней — россыпью карандаши, перьевые ручки, маленькие бутылочки туши, банка с водой, кисточки. Перевернутый испорченный лист чертежной бумаги, а на нем нехитрый натюрморт: крупно порезанный черный хлеб, дробно почиканное сало, большая луковица, разрубленная на четыре части... Да, еще две большие чашки с кипятком, чайник, пепельница, литровая банка с клубничным вареньем и общие тетради, а на подоконнике, рядом с приемником, — книга. На коричневой обложке — «И.Бабель», а под фамилией автора — буденовка со звездой и кавалерийский палаш...

Игорь вскочил со своего места, забегал по комнате от стола к двери как припадочный со скальпелем в правой руке. Он подпевал солисту, а я все жевал. Он знал эту песню, а я слышал впервые. Игорь раскачивался, запрокидывал голову, тряс черными кудрями, хватался за голову и смотрел в потолок...

Песня продолжалась. Снова звучал припев, где повторялись уже два знакомых слова: «отель» и «Калифорния»...

Мой друг так разволновался и расчувствовался, что вытащил из–под кровати чемодан, а из него — бутылку домашнего молдавского вина. Он приберегал его для особо торжественного случая. Как пятерки за экзамены, Новый год, визит девушки. Но песня перечеркнула его намерения. Открытая бутылка и стаканы стояли на столе, а Игорь отсутствовал. В мыслях он был где–то далеко–далеко.

— А ты бы хотел в Калифорнию? В отель? — спросил Игорь, вернувшись с небес на землю, поудобнее устраиваясь на продавленной панцирной сетке.

— Хотел бы, да что толку... Может, когда–нибудь, лет через пятьдесят, мы там окажемся... — неуверенно сказал я.

— Представляешь, ты в Калифорнии, в отеле, сидишь такой в кресле, куришь сигару и рассказываешь внуку, как в 1978 году закусывал молдавское вино салом с «цыбулей» и слушал Hotel California в исполнении Eagles? Песня — в десятку!

Мы чокнулись, выпили. Вино оказалось кисловатым, терпким, со вкусом темного винограда «Изабелла».

Зимняя ночь, а мы, два студента, сидим и мечтаем. Приемник на подоконнике шипит. Игорь время от времени начинает напевать песню, размахивает скальпелем, счастливо смеется...

Он тогда делал иллюстрации к «Конармии» Исаака Бабеля, а рядом с моей кроватью стоял холст, на котором была «Комаровка». Оранжевые «гарбузы», бульба, яблоки, тетки, дядьки, голуби и черное–черное небо.

С той далекой ночи Hotel California в исполнении Eagles входит в десятку моих самых любимых песен...

ladzimir@источник