Было время – советский комик Алексей Смирнов и белорусский драматург Георгий Марчук вместе снимали фильмы

Позади восемь лет киноверст. И вот моя первая самостоятельная режиссерская работа. Короткометражный фильм. На одну из ролей приглашаем из «Ленфильма» Алексея Макаровича Смирнова. Знаменитого на весь Союз комика, сыгравшего лучшие роли у режиссеров Леонида Быкова и Леонида  Гайдая. Отговаривали. Болеет и к тому же выпивает. Но сам Смирнов дал согласие, все остальное роли не играет. Мы привезли его в колхоз имени Орловского Кировского района — это было показательное и крепкое хозяйство. Актера все встречали с улыбкой и провожали. Где-то на второй-третий день он наконец прочел сценарий. Мы остались одни. «Жора, комедии нет. Нет анекдота. Вроде бы что-то делают, смешно якобы, суетно, но нет анекдота», — он взгрустнул.

— МЫ вылезем за счет гэгов, — пытался отговориться я.

— Ага. Придумай их на всю картину. Чаплин возил вариант фильма на окраины зрителям, проверял, как реагируют. На него работала команда. Гайдаю тоже все помогают. Ай, давай с горя выпьем. Ты... держи меня чаще в кадре... пусть хоть на мою рожу глазеют. 

Он тяжело дышал, медленно передвигался. Обеденный перерыв. Магазин закрыт. Дядю Лешу сопровождают администратор и мой институтский друг, актер П. Быков, которого он уважает за одну фамилию: «Мне с Быковыми везет, Леонид и Ролан, ты третий, а третьему бесплатно наливают». Идем. Подходит участковый. Улыбается. Узнал.

— Тихо тут у вас. ЧП нет? — спрашивает дядя Леша.

— Нет, — отвечает участковый, стоя по стойке смирно.

— На вот. За эту тишину дарю тебе охотничий нож, — неожиданно говорит Смирнов и действительно подает ему добротный нож. — Бери, дарю.

Участковый дрожащими руками берет нож, еще не веря в реальность, наконец его осенило. Попросил всех в магазин. Участковому продавщица открыла, увидела актера и ахнула. Выпивали в подсобном помещении часа два. И участковый выпил, и продавщица. Расходились навеселе. Грустил только дядя Леша.

В «рафике» по дороге в Бобруйск: «Возите меня в «рафике», я в «Волгу» не влажу». Я спросил: «Почему грустил, Алексей Макарович?»

— Куркуль. Я рассчитывал, что он ножичек вернет. Не получилось. Обычно всюду возвращали. Буржуазная у вас, у белорусов, психология, скажу тебе, — с юмором сказал он.

С каждым днем мы сближались все больше и больше. Я рассказывал о своих комедиях, о романе. Эпизод с «утопленником» в нашем фильме ему понравился, он улыбнулся.

— Ты знаешь, из тебя может получиться толк, ищи анекдот, ситуацию. Женат сам?

— Да. Вы с дочкой моей в коридоре играли…

Он угощал ее сыром, любил голландский сыр.

— Жаль. Взял бы тебя в Ленинград. Прописал бы к себе. Я с мамой живу. Она очень больна. Мишу администратора возьму. Квартира пропадет.

«Почему вы не пойдете в поликлинику?» — спросил его уже в Питере администратор, который, будучи в командировке, навестил его.

— Эх, браток. Стоит мне выйти из подъезда... два шага... знакомые, приятели, прохожие, и пошло-поехало. Как ни собираюсь — до этой поликлиники не дохожу. Судьба.

Всем хочется с дядей Лешей выпить. Особенно ветеранам войны. Они знали, что он был смелым разведчиком.

Ровно через год Алексея Макаровича не стало. Последняя его актерская работа осталась в моем дипломе. Играть-то было нечего, но фактура, фигура, он приехал и просто оставил мне автограф на экране. Благословил: «Ищи смешную ситуацию. У тебя получится».

Минул год со дня съемок нашего фильма. Узнаю, что Алексей Макарович госпитализирован. Проблемы с сердцем. И в это самое время в Киеве погибает в автомобильной катастрофе его лучший друг, актер и режиссер Леонид Быков. Врачи не рискнули сказать об этом больному Макарычу. Но как-то он об этом узнал. «Жизнь больше не имеет смысла». Говорят, он повернулся к стене и умер.

P. S. Уходит в историю великое советское кино, в котором созданы выдающиеся фильмы, экранизированы все значительные произведения нацио­нальных литератур: русской, украинской, белорусской, узбекской, киргизской, литовской. Мир восхищался нашими режиссерами, актерами, операторами. Своим талантом они прославляли культуру своих народов, и хочется надеяться, что и в далеком будущем еще будут потомки обращаться к их творчеству и восхищаться их талантами. А то частенько мы живем по старой пословице: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем».

Георгий МАРЧУК — специально для «СГ».