Темнокожая любовь
С замиранием сердца и полным недоумением в глазах воспринял многомиллионный Советский Союз весть о сочетании законным браком эксцентричной и яркой звезды отечественной эстрады Ирины Понаровской с чернокожим джазовым певцом Вэйландом Роддом. Не третье по счету «хождение» в брак ввело поклонников творчества Ирины Витальевны в состояние легкого ступора, а ее несколько необычный, скажем так, выбор спутника жизни. Не один день чопорные и сдержанные на проявления чувств советские граждане мучили себя и других вопросом: «Негр? Почему негр?» Но, как говорится, чем бы кумир ни тешился... Тем более что Родд оказался негром, глубоко запустившим корни в русскую землю: родился в Москве в семье чернокожих иммигрантов — актера и пианистки; учился, работал и соответственно женился тоже здесь. А до вступления в брак успел сделать на просторах СССР неплохую музыкальную карьеру, в том числе выступая в программе «Антология джазового вокала» с аншлагами во всех союзных республиках в компании с юной Ларисой Долиной. Прошло еще немного времени, и советские люди уже что есть мочи сжимали кулачки, искренне переживая за прочность звездного интернационального союза.Родд не представлял полноценной семьи без детей. Понаровская — тоже. Но попытки упрочить союз появлением желанного ребенка ни к чему не приводили. Певица уж было совсем отчаялась... Но через два года бесплодного брака в семье зазвучал детский смех: в 1984 году у Родда и Понаровской появилась крохотная темнокожая Бетти. А спустя 20 лет страна узнала настоящую правду о «любимой дочке» Понаровской...
Вся правда о рождении
Бетти оказалась вовсе и не Бетти, а Антоникой. Столь непривычное русскому уху имя девочке при рождении дали истинные родители — Марина Кормышева, женщина далеко не самого образцового поведения из скромного уральского города Златоуста, и ее законный и любящий супруг, студент из Анголы Доменгуж Жозе Том Томас. Несмотря на старания, отец Антоники–Бетти не смог отучить благоверную от разгульного образа жизни и подал на развод прежде, чем дочери исполнился один годик. Он честно хотел забрать Антонику и ее старшего брата Тома к себе в Африку на воспитание, даже судился с бывшей женой. Но суд оставил ангольцу только сына. Девочку отдали матери. Через год с небольшим та... продала крошку за гроши гастролирующей по Уралу бездетной Ирине Понаровской.
Звезда эстрады по–настоящему полюбила приемную дочь: именно она стала воплощением мечты певицы о семейной идиллии. К тому же темная кожа девочки вполне могла сойти за надежное прикрытие от чересчур любопытных расспросов: кто отец–мать? Разве и так не видно?.. Мать — Ирина, отец — Вэйланд... В недавнем интервью «МК» 23–летняя Антоника, вспоминая свои первые годы жизни в новой семье, призналась: «Жили мы достаточно бедно. Приемные родители не заваливали меня импортными игрушками, не нанимали мне няню. Но даже без всех этих благ им удалось окружить меня теплотой и заботой. Я не сомневалась, что обрела крепкую семью на долгие годы».
Возможно, все было бы действительно так, но через два года «приемного» материнства Ирина Понаровская забеременела и через 9 месяцев родила Вэйланду сына и наследника Энтони. Мальчик, сам того не зная, в сердцах и душах родителей не просто занял место некогда любимой приемной дочери. Ей он не оставил места вообще.
Хорошо помню, как, размазывая слезы по красивому лицу, не стареющая Ирина Понаровская рассказывала на ТВ Оксане Пушкиной и паре-тройке миллионов телезрителей «Женского взгляда» ужасающую по своей сути историю предательства и обмана Вэйланда Родда: он–де с появлением на свет Энтони возненавидел бедную Бетти, избивал ее, всячески издевался. А в 1988 году, воспользовавшись случаем, когда Ирина была на гастролях, отправил девочку в детский дом. «Я хочу найти Бетти», — она плакала в камеру... И Бетти ей нашли. Счастливое воссоединение «матери» и «дочки» показали на всю страну в программе «Жди меня».
Детства моего грустные глазенки...
За 14 лет разлуки девочка изменилась. Из мягкого и ласкового созданьица превратилась в привлекательную девушку-«шоколадку» с колючим и своенравным характером. Не последнюю роль в перемене Антоники сыграло внезапно свалившееся на нее детдомовское детство. В казенных домах дети издевались над девочкой-мулаткой, обзывали, избивали, заставляли воровать, отбирали еду. «Прятать лакомые кусочки под подушку — привычка, от которой я не могу избавиться по сей день», — не раз признавалась журналистам бывшая дочь Понаровской. Антонике приходилось защищаться, насколько хватало сил и умения. Она была трудным во всех отношениях подростком: ненавидела школу, кое–как окончила 9 классов, зато уже в 12 лет водила за собой толпы мужиков с тугими кошельками и полным набором судимостей. Отогреть ее душу не смогли даже любовь и ласка, семейный очаг, подаренные ей директрисой одного из детдомов Валентиной Быковой, которая взяла девочку на воспитание.
Лишь на мгновение, когда свет телевизионных софитов озарил бросившуюся навстречу с распростертыми объятиями и рыданиями Ирину Понаровскую, к Антонике вернулось ощущение, что это и есть ее родная мама. Уже через несколько минут обе отдавали себе полный отчет: восстановить прежние отношения немыслимо. Они — чужие друг другу люди. «Понаровская ничего мне не обещала, — рассказывала журналисту «МК» Антоника. — Она просто пригласила меня погостить к себе домой, познакомила меня со своим сыном Энтони, который почему–то сразу невзлюбил меня. Да и в глазах Ирины чувствовался непреодолимый страх. Она отлично понимала, что я — уличная девчонка и могу запросто посягнуть на ее богатство. Я догадывалась: скоро произойдет что–то нехорошее». Предчувствия не обманули девушку. В один прекрасный день домработница певицы обвинила Антонику в воровстве. Ирина Витальевна тут же выставила повзрослевшую дочь за дверь...
...За которой Антонику ждала «панель», стриптиз–клуб, мысли о самоубийстве и полное одиночество после смерти своих вторых приемных родителей — Быковых.
Сейчас Ирина Понаровская ничего не хочет слышать о своей приемной дочери, наотрез отказываясь беседовать на эту тему. Антоника, наоборот, уверена, что с певицей-мамой они обязательно встретятся: «Так просто ничего не заканчивается в этой жизни. Хотя мне от Понаровской уже ничего не надо. Я давно ее простила...»
Хочу — люблю. Хочу — обратно в детдом отправлю
История удочерения Антоники и без того темна и таинственна. Известная певица наверняка (чтобы оправдать себя в глазах миллионов людей) запутала ее еще больше: не виновата я, все Вэйланд виноват; и потом — нечего было девчонке мои драгоценности красть...
Не нам с вами разбираться, кто есть кто в этой истории. Мораль и без того очевидна. Обидеть ребенка — грех. Обидеть ребенка, которого уже обидели, — преступление. Исковерканная судьба Антоники (или кто–то хочет возразить?) стала достоянием общественности из–за публичности несостоявшейся приемной мамаши, почти наверняка усугубив... полное одиночество девушки.
А сколько подобных историй происходит рядом и никто о них не знает, кроме обиженных и обидевших! Кроме тех, кто своим равнодушием ломает детские судьбы. И тех, чьи судьбы оказываются сломаны. В нашей стране, например, более 30 тысяч сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. 12 тысяч из них, по данным Национального центра усыновления при Министерстве образования, — в картотеке на усыновление. То есть ждут и надеются, что найдутся люди, которые заменят им мам и пап. Далеко не у всех надежды сбудутся: в прошлом году только 365 детей обрели дом и любовь приемных родителей. Но даже и эта скромная по размерам бочка меда оказалась подпорчена дегтем: 12 мальчиков и девочек были возвращены несостоявшимися мамашами и папашами в казенные детские дома.
Мне самой прошлым летом довелось стать свидетелем подобного «отречения» в одном из столичных детдомов. «Папаша», на протяжении года обивавший пороги всевозможных учреждений с требованием отдать ему на усыновление 4–летнего Петю, еще спустя год после того, как его просьбу удовлетворили, самолично привел ревущего мальчишку к дверям детдома: «Он не оправдал моих надежд!» Ни одна жилка не дрогнула на лице психолога — преподавателя столичного вуза, когда заплаканные воспитатели пытались успокоить мальчонку, а он упорно цеплялся за брючины бывшего родителя и кричал: «Папа! Папа! Забери меня домой!»
Раскрылась тайна усыновления, поэтому отношения с «приемышем» испортились; ребенок растет и начинает показывать характер; он (она) не смог мне стать родным — какие только оправдания не приводят родители, пытаясь избавиться от приемных детей. Редко, но случается, когда «приемышей» новоявленные мамы и папы вместо ласки и заботы «одаряют» тумаками. И тогда уже сами дети просятся обратно в детдом... Страшно. Дико. Преступно.
Ребенок — это маленький взрослый человек, способный отличить правду от лжи. Он просто чувствует глубже. И ранить его соответственно легче. И сломать, растоптать, разуверить. Едва ли кого–то сделают счастливее исковерканные судьбы повзрослевших детей, которых в детстве, вдоволь наигравшись, не раз бросали, словно кукол. Забывая при этом, что куклы — живые.
