Так уже сложилось, что когда говоришь Витебск, то подразумеваешь Шагала. Перед глазами возникает не сегодняшний современный город, а тот, над которым в белом небе, преодолев земное притяжение, парят молодой художник и его возлюбленная, невеста, жена, модель. А внизу домики одноэтажные, заборы дощатые, церкви с колокольнями, козы, овцы, куры. А еще вспоминаешь Казимира Малевича и его товарищей, учеников с их яркими холстами, коллажами, аппликациями, моделями, памятниками и манифестами нового революционного искусства. Именно художники сделали провинциальный Витебск самым знаменитым белорусским городом.
В Минске в Музее современного изобразительного искусства открылась персональная выставка художника из Витебска Олега Сковородко. Называется она «Живопись. Поэзия цвета».
Его холсты не похожи на картины великих Шагала и Малевича, но они запоминаются. Их узнаешь сразу, издалека. В залах сорок полотен. Сюжеты просты. Художник видит то, что его окружает. Предметы узнаются, обнаженные модели заставляют улыбаться, натюрморты радуют. Все работы написаны энергично, ярко, позитивно и с выдумкой. Да и сам художник рассказывает анекдоты, подшучивает над собой и волнуется. А как не волноваться? Ведь он пишет для зрителей.
Знаю, что Олег Александрович родился 5 октября 1948–го на Лепельщине, на границе двух районов. За лесочком начиналась ушачская земля. Места там красивые... В 1972–м окончил художественно–графический факультет Витебского педагогического института. Потом отслужил в армии и вернулся в Витебск. Знаю, что у него хорошая большая мастерская. Он ее называет творческой.
— Олег, мастерская огромная, потолки высокие, а картины маленькие, обыкновенные, — шучу, пытаясь разговорить художника.
— Ну почему маленькие, нормальные... А что у Шагала холсты большие, у Малевича огромные? Дело в том, что искусство не размером ценно, а качеством живописи, своеобразием... У каждого настоящего художника должно быть свое лицо. Чтобы на выставке сразу можно было узнать и сказать, что это работа Олега Сковородко, а не Левитана, Данцига, Малевича, Савицкого... Настоящий художник узнается сразу, ошибиться сложно. Поэтому каждый должен искать свое лицо.
— А как ты его искал?
— Я писал так, как мне хотелось, и то, что мне хотелось. Все время выставляюсь. Эта выставка сугубо лирическая, отчетная. И строил я ее из абстрактных картин и реалистических. Витебск всегда был и будет творчески активным городом, ведь у нас великие традиции. Все говорят и вспоминают Шагала с Малевичем, а ведь у нас и Илья Репин работал, и Иван Хруцкий. А вот еще один земляк Леонид Щемелев как–то мне сказал, чтобы я не шел преподавать, а занимался только творчеством. Тогда и работы будут, и зрители.
— В педагоги ты и не пошел.
— Это отнимает очень много времени. И потом, я очень ценил свободу. В Витебске художнику труднее, чем в Минске. Сложно найти покупателя и даже понимающего зрителя. А за жизнь надо платить. Мастерская стоит дорого, почти полтора миллиона, а зимой будет еще дороже. Откуда такие расценки? Ведь сбыть картину очень непросто и не так часто холсты покупают.
— Как думаешь, почему к современному искусству у народа такой низкий интерес?
— А кто у нас вдруг стал богатым? Пройдет немало времени, пока люди поймут, что деньги не только в недвижимость надо вкладывать. Хотя из России приезжают коллекционеры. Берут мои работы, потому что они имеют свое лицо. И опять, как до революции, некоторые врачи покупают картины, но это недорогие приобретения.
— У вас в Витебске кипит жизнь. «Базар» проходит, пленэры разные, народ со всего мира съезжается... Это как–то влияет на количество продаж?
— Я не продаюсь на «Славянском базаре», там другое искусство надо. Розовые розы, желательно с крупными каплями росы на бутонах, небо синее, трава зеленая, вода голубая с лебедями белыми... Там самодеятельные художники востребованы. Это время их жатвы.
Витебск удобно расположен. Я часто езжу на разные выставки в Москву и Питер. Был на большой выставке Пабло Пикассо в Эрмитаже, на выставке Караваджо в Москве, в Пушкинском музее. Пришлось в Санкт–Петербурге даже пару часов в очереди отстоять. Вот что такое настоящий гений.
— Гений — он для всех гений. А кто любимый, кого пересматриваешь, к кому возвращаешься?
— Скажу честно, Винцент ван Гог, Поль Гоген, Хуан Миро, Амедео Модильяни. Этих художников я люблю. То, чем сегодня занимаются наши художники, уже давно в Европе пройдено и забыто. А мы пытаемся это реанимировать. Так говорю, потому что видел многое в европейских музеях... Но меня это не волнует. Тут хоть бы живопись осилить. Ведь человек живет не так долго, как кажется. Жизнь пролетает. Таким гениям, как Пикассо, Шагал, удается в разных направлениях поработать и достичь результатов, открытия сделать, но ведь таких мало.
— Чего ждешь от выставки в Минске?
— Никогда не выставлялся в Музее современного искусства. А надо отметиться. Сегодняшний вернисаж, кстати, неофициально может считаться юбилейным. Здесь представлены работы последних пяти лет. Многие показываю впервые.
Надеюсь, что на выставку придут друзья, коллеги и те, кто любит живопись. Хочу, чтобы пришел Леонид Евсеевич Дягилев — мой любимый педагог, человек невероятно сильно повлиявший на меня. Представь, что он нас возил в Ленинград, приносил альбомы по искусству, вел с нами взрослые разговоры. Учил думать.
— Олег, а если бы совсем не покупали картины, ты бы продолжал их писать?
— Ай, ну тебя, такого быть не может, я же профессионал. Хотя не знаю, кто придумал формулу, но я ею пользуюсь: «Признание и известность — это временно, а безызвестность — вечна!..»
Знаешь, пока я здоров. Подрамники и краски есть, мастерская имеется, а что еще надо художнику... Работы иногда покупают, зрители меня узнают, к мольберту иду с радостью.
Потом мы с художником ходили по пустому и гулкому выставочному залу Музея современного искусства. Олег Александрович рассказывал и показывал, подводил к новым картинам, словно с друзьями знакомил.
Советская Белоруссия №189 (24326). Вторник, 8 октября 2013 года.
