«Повзрослели слишком быстро»
Таисия Тимофеевна встречает на пороге своей квартиры в многоэтажке поселка Лесной Минского района с большим кувшином крещенской воды. Более 30 лет она несет послушание в местном храме: принимает записки от прихожан о поминовениях, помогает и словом, и делом тем, кто к ней обращается. Хозяйка приглашает в уютный зал, угощает кружечкой святой воды, начинает рассказ:— Родилась в деревне Низовцы Шкловского района. В нашей семье было четверо детей. Родители, как и многие в то время в нашем селе, уезжали в Ленинград на заработки. Отец и мать работали на железнодорожной станции Шушары. Проживали в пригороде Ленинграда. Все складывалось благополучно. Но семейную идиллию перечеркнула Великая Отечественная война.
В 1941-м моей собеседнице было 5 лет, старшим братьям — 8 и 9, младшей сестренке Гале — 1 год. В блокадном Ленинграде семья Королевых потеряла шесть человек.
Таисия Тимофеевна, погружаясь в прошлое, не скрывает: войну она помнит эпизодами, штрихами... Их четко запечатлела ее детская память. На лице женщины как будто застывает холод. Она вспоминает, как впервые услышала слово «война»:
— Вечер. Наша квартира на втором этаже. Свет не зажигаем. Стоим, смотрим в окошко. Вдалеке видим зарево. Земля словно объята огнем. Люди идут в сторону нашего дома. Тогда услышала от родителей тревожные слова: «Началась война». Что нас ждет дальше, не представлял никто.
Легли спать не раздеваясь. Сирена воздушной тревоги. Стали искать бомбоубежище. Страшно... Со второго этажа дети колобками катились по лестнице.
Вскоре семья Королевых оставила квартиру и переселилась в пустой дом. Через дорогу располагалась казарма военных. Летом солдаты построили блиндаж. Потолок укрепили железнодорожными рельсами. Блиндаж разделили на две части: одна — для солдат, вторая — для многодетной семьи.
— Так мы и прожили там почти целый год, — рассказывает Таисия Тимофеевна. — Помню длинный коридор в блиндаже, тусклый свет лампочки. По обе стены — скамейки. Во время бомбежки дети забивались в темный угол, про себя не считали, а проговаривали: летит — не долетит, летит — пролетит. Когда вышла первый раз за долгое время из блиндажа, чуть не ослепла: белый-белый снег резал глаза.
Вездесущие голод и смерть
— Было голодно, — продолжает рассказ собеседница. — Военные принесли буржуйку и запекали на огне кожаные ремни, потом резали их на кусочки, угощали нас. Мы ели это «лакомство» с аппетитом. Было довольно вкусно: как свиная шкурка с сальцем. Такое сравнение мне пришло уже после войны. В детстве вкуса свиного мяса и сала мы не знали.Во время войны детям никто не объяснял, что такое блокада. Мы быстро повзрослели, стали как маленькие старички. Не плакали, ничего не просили, старались не расстраивать родителей, видели, что им и без того тяжело. Хотя есть хотелось так, что мы забывали, что такое съесть целый кусок. 120 граммов хлеба, выданного по продуктовой карточке на сутки, нужно было растянуть так, чтобы хватило на три раза.
Мама каждое утро уходила отоваривать карточку, приносила в бумажном кулечке горсть пшена, немножко хлеба. Летом было еще более-менее сносно: трава кругом, то крапиву, то лебеду сорвать можно. Зимой с едой было туго. Зима 1942-го выдалась очень суровая.
Таисия Тимофеевна открывает большую шкатулку. Достает знак «Жителю блокадного Ленинграда», перелистывает газетные вырезки с воспоминаниями тех, кто пережил такую же трагедию, как и она. Подчеркивает: каждый эпизод — весомая частичка страшной трагедии огненных 1940-х.
— Однажды к нам забрела девушка, — вспоминает наша героиня. — Она была сильно истощена и просила есть. Мама налила ей похлебки. Она выпила всю, попросила еще. Мама налила еще. Гостья снова выпила и опять попросила. Но мама ответила, что больше у нас ничего нет. Девушка, уходя, оставила нам свой черный ридикюль с деньгами. Мы с ними потом играли. Что на них можно было купить в блокадном Ленинграде? Свободная продажа запрещена. Что-то купить из еды можно было только на черном рынке, но мама туда просто не могла добраться.
Однажды мы сильно испугались, когда она пришла с улицы окровавленная и с бледным лицом. Оказалось, пока стояла за хлебом, началась бомбежка. Много людей тогда погибло. Мама стояла в хвосте очереди. Это ее и спасло. Забрызганная кровью, не помня себя, добрела до укрытия. В тот день мы остались без хлеба, но были счастливы, что с нами мама.
Что такое настоящий голод, Королевы, как и миллионы ленинградцев, оказавшихся в блокадном кольце, ощутили уже в ноябре 1941-го. Родители, видя, что дети голодают, отдавали им часть своего пайка. Когда от голода стала опухать Ксения Кузьминична, семья решила эвакуироваться.
Весна 1942 года. Королевы идут на вокзал. Ждут поезда. Ксении Кузьминичне плохо. У нее на руках — маленькая Галя. Рядом еще три пары голодных глаз. На вокзале одна женщина подает детям кусочек хлеба, намазанный пшенной кашей. Таисия Тимофеевна вспоминает: «Отдали тогда тот кусочек Гале, но она уже была настолько слаба, что вообще ничего не ела».
Сели на катер. Плыли по Ладожскому озеру. Началась бомбежка. Королевы, чудом оставшись в живых, добрались до железной дороги. Там их погрузили в вагоны. Таисия Тимофеевна вспоминает: «Раздали еду. Те, кто сразу все съел, умирали. Детям давали поесть по маленькой капельке. Мы просили еще, плакали».
В пути поезд несколько раз попадал под вражеский обстрел. Семье Королевых удалось выжить.
Пережитое не забыть
Приехав в Алтайский край, семья расположились в одном из домов местного колхоза. Маленькая Галочка угасала на глазах. «Приходили военный врач с супругой и просил отдать Галю им, — продолжает рассказ моя собеседница. — Они ее выходили бы и вырастили. Но мама на это не могла согласиться. Галочка умерла через два дня».На новом месте жизнь Королевых оказалась не легче. В скором времени отца забрали на фронт. Мама осталась с тремя детьми на руках.
Тимофей Иванович Королев воевал в танковых войсках. В одном из боев был ранен. После выписки из госпиталя на фронт не попал. После Победы много болел. Ксении Кузьминичне приходилось всю тяжелую работу по хозяйству тянуть на себе. В Ленинград семья уже не вернулась. В школу Таисия пошла в деревне Низовцы на Шкловщине. Родители приехали туда восстанавливать сельское хозяйство.
Таисия после окончания школы пошла работать монтажницей на завод имени Ленина в Минске. Не раз приезжала в Ленинград, посещала Пискаревское кладбище.
— Душа моя там разрывалась от боли, — признается наша героиня. — Сколько же человеческих жизней стоила победа над фашисткой нечистью… Скорбью сердце наполняется и в преддверии 27 января — Дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Сижу в эти памятные дни дома и плачу. Пережитое в детстве невозможно забыть…
Наказ потомкам
Таисия Тимофеевна вырастила двоих детей. Теперь воспитывает четверых правнучек. Не устает повторять, как важно беречь мир на земле, заботиться о тех, кто рядом.Беседу прерывает звонок в дверь. Женщина из соседнего дома пришла поблагодарить за продукты, которые ей передали накануне. Наша героиня рассказывает: для тех, кто особенно нуждается, хранит кое-что из продуктов, торбочку с сухарями. Говорит, хотя и живем во время продуктового изобилия, каждая корочка хлеба для нее по-прежнему на вес золота.
kuzmich@sb.by
