Десять лет как нет с нами народного артиста СССР, основателя и руководителя легендарного белорусского ансамбля «Песняры» Владимира Мулявина…
ПЕРВОЕ мое интервью с МУЛЯВИНЫМ состоялось ровно тридцать лет назад, в январе 1983 года. С тех пор мы регулярно перезванивались и практически в каждый его приезд в Москву встречались. Известие о том, что Владимир Мулявин попал в жуткую автомобильную катастрофу, застало меня в дороге. Остановив машину, я присел у обочины, закурил дрожащими руками. Не верилось… Уже из дому позвонил в Минск его другу Грише Соколовскому, в то время первому заместителю председателя Союза журналистов Беларуси. Он был в курсе. Сказал: Володю только что прооперировал в Институте травматологии и ортопедии известный белорусский нейрохирург Иосиф Воронович. Самое страшное уже позади. Осенью того же 2002 года Мулявина перевезли в Москву. Курс реабилитации он проходил в отделении нейрохирургии больницы имени Бурденко. Там мы последний раз и свиделись. Врачи и сам Володя были полны оптимизма. А 26 января 2003 года его не стало…
Столицы нашей общей родины — СССР, именно как города, он не любил. «Мне Минск нравится. Уютный, теплый, домашний город. А Москва не соответствует моему характеру. Она во всем стала похожа на западный город. Тут — далеко за полночь, а люди бродят. У нас в Минске в десять вечера уже все улицы пустынны. И поведение москвичей обязывает жить по их законам. А это не по мне. В то же время наши концерты здесь принимают столь же радушно, как и в Беларуси. А для меня это — главное».
Разумеется, я бывал на всех концертах «Песняров». Дружбой такое спорадическое общение назвать нельзя, но то, что наши отношения были больше, чем деловые, — факт бесспорный. Человек служивший, Володя очень серьезно и уважительно относился ко мне, как к офицеру, а потом уже и как к военному журналисту. Никогда, как говорится, «не кочевряжился», если мне требовался от него срочный какой-нибудь отклик или интервью для газеты, журнала, радио или телевидения.
Был он по-крестьянски основателен. Любил рыбалку. Обожал копаться в саду. Домик в деревне имел. Всегда своими яблоками хвастался. Болел за минское «Динамо» даже тогда, когда клуб еле влачил свое существование.
На стадионе его трудно было узнать, так истово переживал за футболистов. А по жизни производил впечатление грустноватого, больше обращенного в себя, даже стеснительного человека. Леонид Борткевич, самый лирический тенор «Песняров» и, если читатель помнит, красавец-мужчина, вспоминает: «Муля был патологически скромен. Именно из-за этой его скромности в последние годы «Песняры» мало звучали, нигде не светились. Ведь чем скромнее человек, тем меньше он говорит о себе. Мулявин вообще будто и не понимал своей значимости. Он ощущал себя самым обыкновенным человеком. И еще он везде сеял добро. Все делал для людей. Да и звания ему были не нужны. Мулявин — это Высоцкий в своем жанре: он так же работал на износ, работал везде и всегда. На гастролях все идут на пляж, а он сядет в сторонке, возьмет бумагу и пишет, пишет, пишет… Отдыхал мало. Может, поэтому и здоровье у него было слабое. Дважды перенес клиническую смерть…»
В то же время Володя понимал и ценил юмор. Это же именно Мулявин рассказал байку-быль, ставшую впоследствии замечательным народным анекдотом. Поехали они с ансамблем первый раз в Америку. Сидят в трехзвездочной гостинице, кипятильниками готовят себе немудреный ужин. Володя предлагает: «Ребята, а давайте потихоньку затянем «Вихри враждебные веют над ними». А потом станем петь все громче и громче. Наша песня вылетит из окон этой гостиницы и распространится по просторам Айовщины, Аризонщины, Канзащины, Нью-Йоркщины. Со временем ее запоет вся Америка, и через три года будет так же х...о жить, как мы».
Тут надо, наверное, напомнить о том, что Борткевич был не просто соратником Мулявина, но и самым близким его другом. И вдруг он вместе с женой — гимнасткой Ольгой Корбут — уезжает в Америку после взрыва на Чернобыльской АЭС. Спрашиваю Володю, как он отнесся к поступку друга. «Знаешь, если честно до конца, то я и сам некоторое время был в сомнениях на этот счет. Заманчиво было махнуть за океан и работать там без оглядки на власть. Тем более что меня не раз приглашали туда. А в 1977 году даже предложили остаться. Уже в перестройку я поехал в Америку по приглашению Лени и жил у него какое-то время. О чем только мы тогда не переговорили. И, знаешь, я для себя окончательно понял: моя музыка ТАМ никому будет не нужна. А жратва, шмотки, бабки меня никогда не прельщали».
Наверное, не все знают, что Владимир Мулявин — человек русский. Родился он 12 января 1941 года в Свердловске. Учился в Свердловском музыкальном училище по классу гитары.
«Вообще-то, музыкой я начал заниматься лет с двенадцати. Играл сначала на балалайке, затем освоил гитару, потом другие (да почти все) струнные инструменты. Учился больше самостоятельно. Учителя не одобряли моих поисков и метаний. Из училища исключали дважды. Потом я сам ушел. Маму видел редко. Нас было трое в семье, мама нас воспитывала одна и очень много работала. Было послевоенное время, жилось нам голодно. Мама часто меня упрекала:
— Что ты, сынок, все время бренчишь? Когда делом займешься? Настоящей работой?
— Мама, что в твоем представлении настоящая работа?
— Ну пошел бы хоть в слесари на «Уралмаш». Знаешь, сколько они зарабатывают?
— Сколько?
— А под двести рублей в месяц — не хочешь!
Для нее это были фантастические деньги. В шестнадцать лет я устроился в оркестр и с первой получки отдал матери триста восемьдесят рублей. Вот тогда она зауважала мою музыку. До самой армии я полностью обеспечивал свою семью. Потом пошел служить в Белорусский военный округ. И республика эта стала моей второй родиной. На самом деле, я не рисуюсь».
Еще на службе Мулявин начал сочинять музыку, которая многие годы спустя стала основой в деятельности «Песняров». «Это правда, что во многом благодаря армии я стал серьезно заниматься именно народной музыкой. Не случись в моей биографии армейского строя — наверняка ушел бы в тяжелый рок. А было так. Службу свою срочную я заканчивал в ансамбле Белорусского военного округа. Там и появилась у меня идея создать группу. Но одного желания в таком деле мало. Нужны были люди, способные разделить идею и безоговорочно в нее поверить. Таких найти мне удалось. Александра Демешко, ударника, — в Брестском музыкальном училище. Универсалы-исполнители Владислав Мисевич и Валерий Яшкин, как и я с братом Валерием, отслужили срочную. Осенью 1969-го мы официально сдали программу руководству Минской филармонии. В тот год мы еще назывались «Лявоны». И критика, и публика приняли нас довольно сдержанно. Но мы знали, на что идем, и не унывали. Через год на IV Всесоюзный конкурс артистов эстрады мы привезли не только новую программу, но и другое имя — «Песняры». Наш репертуар, состоящий в основном из военно-патриотических песен, таких как «Темная ночь», «Хатынь», завоевал первое место. Откровенно говоря, сообщение это застало нас врасплох. На заключительном концерте мы настолько разволновались, что запели в разных тональностях. Помнится, председатель жюри, сокрушенно покачав головой, сказал: «Кажется, рановато мы дали им лауреатов...» Об этих далеких уже теперь событиях я нет-нет да и напоминаю ребятам в воспитательных целях. Говорю им: коль скоро мы — профессиональные исполнители, то не имеем права расслабляться ни при каких обстоятельствах. Уровень мастерства коллектива должен быть не просто высоким, а стабильно высоким. Это аксиома».
Со временем электроника получила такое сумасшедшее развитие, что гармонию музыки стали поверять электроникой.
И оказалось, что самыми гармоничными в мире признаны вовсе не «Пинк Флойд» и даже не «Битлз», а «Песняры» и «АББА». Редчайшей синхронности было их исполнение!
Само название ансамбля «Песняры» времен, когда ими руководил Мулявин, не случайно. В нем заложен глубочайший смысл. В самом деле, то были не просто «поющие ребята» или «сердца», не «фолк» или «рок-группа». Они именно песняры! Как бывают маляры, столяры, пахари, кузнецы… Ряд этот можно продолжить, и, я уверен, никто бы из членов старого ансамбля не обиделся на подобное сравнение. Потому что с самого своего рождения они взяли, говоря казенным языком, твердый курс на созидание, творчество, упорный труд. А честный самоотверженный труд никогда не бывает легким. Конечно, любое сравнение хромает. И кто-то, возможно, ухмыльнется: эка невидаль ударять по струнам электрогитары да петь себе в удовольствие. Жаль, что таким скептикам не суждено хоть раз увидеть репетицию «Песняров». А я видел и слышал! До седьмого пота оттачивали они каждую музыкальную фразу, находили новый поворот, обертон в мелодии и тут же его отвергали, чтобы найти лучший.
Простой пример: юбилейную, посвященную десятилетию ансамбля, программу они готовили в расчете на два часа. Сделали — на три. А для публики оставили всего 50 минут. Зато каких минут!
А ведь они уже тогда были мастерами высочайшего класса, ставшими первым нашим вокально-инструментальным ансамблем, признанным на Западе. Там, откуда всегда исходила мода на подобного рода музыкальное исполнение. Искушенная американская пресса не зря окрестила тогда их гастроли «русским вторжением на западном рок-фронте».
«Песнярам», впрочем, стоя аплодировали не только в городах Соединенных Штатов. Их восторженно принимали и в ГДР, и в Болгарии, и в ФРГ, и в Югославии, и еще в десятках других западных стран, где, как известно, нехватки в своих ВИА не ощущалось и тамошнюю публику трудно было в этом смысле чем-то удивить. «Песняры» удивляли. Было и еще одно обстоятельство, в решающей степени способствующее и популярности ансамбля, и его творческому долголетию. Истоком их музыкальных изысканий всегда оставалась народная музыка. А она, как известно, девальвации не подлежит. Тут их работа вновь напрашивается на сравнение. На этот раз — с трудом реставраторов. Те, как известно, тоже ни сил, ни энергии не жалеют, чтобы сохранить памятники древнего зодчества. Хотя куда было бы проще, используя современные материалы, возводить новые строения. Так, благодаря Мулявину в историю музыкальной культуры Беларуси навсегда вошли написанные им «Песня пра долю», вокальный цикл «Я не паэта...», музыкальный спектакль «На ўвесь голас» по поэме В. Маяковского, композиции «Песня — бясцэнны дар», «Праз усю вайну», «Вянок М. Багдановiчу». Он же дал вторую жизнь белорусским народным песням «Касiў Ясь канюшыну», «Рэчанька», «Купалiнка», «Перапёлачка». А жителям Советского Союза полюбились такие вокальные произведения «Песняров», как «Александрына», «Завушнiцы», «Марыся», «Вологда», «Чырвона ружа», «Олеся», «Белоруссия», «Ой, калядачкi», «Беловежская пуща» и многие другие. И все это — светлая, добрая, созидающая музыка, без реактивных децибелов, дыма и огня. Возможно, и поэтому Джон Леннон называл «Песняров» величайшей группой в мире.
Между тем жизнь основателя этого уникального в мире ансамбля была далеко не безоблачной.
Рано умер отец. В 1973 году при невыясненных обстоятельствах в автокатастрофе погиб старший брат Валерий, а потом умерла и мама. Первый раз Володя женился еще на службе на актрисе Лидии Кармальской. У них родились дочь Марина и сын Владимир. От второго брака со Светланой Слизской родилась дочь Ольга. В 1981 году Мулявин развелся и женился на актрисе Светлане Пенкиной. В 1982 году у них появился сын Валерий. Разлуку с детьми Володя переносил тяжело, сетовал, что безотцовщина ничего хорошего им не принесет. И как в воду глядел. В 2006 году его сын от первого брака умер в тюрьме. «Но ты понимаешь, — говорил, — как все в жизни непросто. Ансамбль ведь — моя вторая семья. И если откровенно, я даже не разрываюсь между ним и детьми. Ансамбль всегда у меня на первом месте. Наверное, это плохо, но что я могу поделать».
И вдруг в 1997 году этот самый музыкальный коллектив, прочно стоявший для его создателя впереди семьи, обвиняет своего руководителя во всех смертных грехах.
Большинство музыкантов ушли из состава, организовав собственный коллектив «Белорусские песняры». «Ну что ж тут поделаешь, — вопреки моим ожиданиям весьма спокойно прореагировал на мой вопрос об этом Мулявин. — Подобные расколы (ставшие тогда почти нормой. — М.З.) — это и есть издержки перестройки, на которую мы все так уповали. Некоторые наши ребята захотели самостоятельности и отделились. Они решили, что смогут меньше работать, но больше получать. И на первых порах у них может даже получиться. А потом? Но меня, как ты понимаешь, меркантильные интересы не волнуют. Мне важно и интересно творчество. Я поэтому не возмущаюсь выходкой ребят. Я всегда знал одно: надо работать. Ведь жизни в любом случае осталось мало. А жить хочется даже из любопытства. Буду вновь возрождать «Песняров».
21 января 2001 года «Песняры» во главе с Владимиром Мулявиным дали праздничный концерт в ГЦКЗ «Россия» в рамках Дней белорусской культуры и в честь закладки плиты-звезды ансамбля на Площади звезд. То выступление оказалось последним московским концертом «Песняров» под руководством Мулявина...
В 1999 году гражданин сразу четырех стран — Израиля, США, РФ и Беларуси — Леонид Борткевич вновь стал солистом ВИА «Песняры» и пребывал в нем до самой смерти Владимира Мулявина. Предполагалось, что именно он возглавит ансамбль после кончины его руководителя. Однако Министерство культуры Республики Беларусь назначило руководителем «Песняров» Валерия Скорожонка. Борткевич в знак протеста вместе с несколькими участниками покинули ансамбль и стали выступать под тем же названием — «Песняры», но под управлением Леонида Борткевича. В 2008 году и этот ансамбль распался. Через год Борткевич вместе с бывшими музыкантами мулявинского коллектива Анатолием Кашепаровым и Олегом Молчаном вновь объединились в ансамбль «Песняры» под управлением Борткевича.
Теперь, по словам Леонида, их коллектив намерен зарегистрироваться как «Песняры» имени Владимира Мулявина».
«Мы объединяемся не ради бизнеса, а для того, чтобы передать наш опыт и творческое наследие молодым талантам, которые знают и помнят наши песни, наш белорусский государственный ансамбль «Песняры», — заявил Борткевич в интервью.
Ну, как говорится, дай-то бог. Но чем бы там ни завершились эти унизительные тяжбы, ясно одно — Владимир Мулявин навечно останется в нашей памяти не только как великолепный музыкант, но и как символ, как живое воплощение братства белорусского и русского народов.
Михаил ЗАХАРЧУК
г. Москва
