Подружиться с миром
– Вот это мама, это я. А это Шагалы, – кивает Соня в сторону четырех портретов Марка Захаровича, который в ее исполнении выглядит слегка всклокоченным и растерянным, но необычайно живым.На выставке представлено около 80 работ трех звездочек: Сони, Степы и Вани. У каждого из ребят своя непростая история. 11-летний Иван Кузнецов – слабослышащий, еще в дошкольном возрасте мальчику установили кохлеарный имплант. Отсутствие слуха компенсируется невероятной наблюдательностью: на Ваниных картинах сотни мелких деталей, как в популярных виммельбухах.
У первоклассника Детской художественной школы искусств 13-летнего Степана Ефимченко аутизм. В отличие от других подростков, которые любят рисовать комиксы и мангу, Степа предпочитает создавать иллюстрации к сказкам: здесь и Карлсон, и Снежная королева, и Колобок.
– Знаете, какая особенность видна в его работах? – обращает внимание преподаватель Степы Инга Кузнецова. – Аутизм – это всегда про одиночество. Человек как будто находится в коконе. И на картинах это тоже видно: персонажи часто никак не взаимодействуют. Я помогаю Степе «подружить» героев – подправить работу так, чтобы они смотрели один на одного, касались друг друга руками. И Степе это нравится! Он и сам как будто поворачивается к миру.
У Софьи Коляды – свой уникальный почерк, свой штрихГде «кнопка»?
Софья Коляда стала для мальчиков первопроходцем: она первая в истории художественной школы ученица с особенностями психофизического развития.О том, что Соня будет рисовать, стало понятно сразу. Во-первых, гены: мама Сони Татьяна Коляда – художник-декоратор Минского областного драматического театра, старшая сестра Настя – архитектор. В полтора года Соня впервые взяла в руку карандаш, и сразу правильно, вспоминает Татьяна:
– А дальше карандаши, краски и бумага начали закупаться в оптовых объемах. Помню, как я оклеила зал белыми обоями – люблю ощущение чистого листа. И, пока я пила кофе, Софья по всему периметру изрисовала их черным фломастером – ровно по высоте своего роста. К счастью, все фломастеры у нас были на водной основе: легко смывающиеся.
Когда картина, которую Соня нарисовала на школьном уроке ИЗО, заняла призовое место на районной выставке, мама поняла, что надо развиваться дальше:
– И тогда я выстроила для дочки образовательный маршрут. Сначала определила Соню в художественную школу на индивидуальные занятия, потом – в подготовительный класс. И лишь затем, сдав вступительные экзамены, Софья стала полноправной ученицей.
Татьяна Коляда уверена, что музыкальным и художественным школам не нужно бояться принимать учеников с особенностямиК Тамаре Марченковой девочка попала во втором классе художки. Класс был чисто девичий, стала проявляться конкуренция, вспоминает Тамара Эдвардовна:
– Но Соня как будто разрядила обстановку. С ее приходом девочки стали гораздо добрее, внимательнее и спокойнее. Так что Соня – это подарок всем нам.
Хотя «подарком» она стала не сразу. Преподаватель хорошо помнит первый совместный пленэр:
– Соня сразу показала характер: «Я здесь не сяду!», «Это я делать не буду!» Растерявшись, я обратилась за помощью к ее маме: Татьяна подсказала мне, как построить диалог, на какие «рычажки» и «кнопки» можно нажимать, а на какие не стоит. И уже через пару недель я поймала себя на мысли, что можно выдохнуть и расслабиться, – связь налажена. Вообще, я считаю, что, если речь идет о ребенке с особенностями, учителя и родители должны быть одной командой, иначе ничего не получится.
В Сонином исполнении Марк Шагал выглядит слегка всклокоченным, но необычайно живымТочка значит точка
Софья учится без оценок. Она проходит те же темы, осваивает тонкости работы с ракурсом, светом и объемом, но в своем темпе. Преподаватели мягко направляют ее, стараясь не сломать то настоящее, что спрятано внутри. А оно есть: это видно по уссурийскому тигру, который смотрит с Сониной картины со вселенской тоской в глазах, и по портрету Евфросинии Полоцкой – не канонически строгой, а живой, настоящей.У Сони свой почерк, свой штрих. И своя манера письма. Если девушка посчитала работу законченной, она никогда не подойдет к ней, чтобы что-то подправить. И другим не разрешит: только недавно стала нехотя давать свою работу педагогу, чтобы закрепить пастель и не позволить рисунку размазаться.
Как сложится профессиональная судьба Сони? В прошлом году она окончила молодечненскую среднюю школу № 4, в этом – окончит художественную. Что дальше? Ответа у мамы пока нет:
– В Молодечненском государственном музыкальном колледже имени М. К. Огинского есть специальность «декоративно-прикладное искусство». Но у Сони свидетельство о специальном образовании: она училась в средней школе вместе с ровесниками, но по своей программе, из которой исключены некоторые дисциплины. Для поступления в колледж такого документа недостаточно. Можно продолжить обучение в Минском государственном колледже ремесленничества и дизайна имени Н. А. Кедышко. Но тогда придется перекраивать всю жизнь: отпустить Соню одну в Минск я не могу, нужно переезжать с ней вместе. А не хотелось бы, ведь в Молодечно она чувствует себя взрослой и самостоятельной – сама гуляет, ездит на автобусе.
А вообще, очень хочется, чтобы музыкальные и художественные школы, центры допобразования не боялись принимать учеников с особенностями, делится пожеланием Татьяна Коляда:
– Такие дети нередко очень творческие. И если для нормотипичного школьника свидетельство об окончании художки или музыкалки часто просто еще один документ в копилку, для ребят вроде Сони, Степы и Вани оно может стать тем самым ключом, открывающим двери. Эти дети могли бы быть ремесленниками, самозанятыми. Но им надо помочь стать профессионалами, чтобы им платили за крутую работу, а не просто из жалости.
krupenkova@sb.by
