Почему люди уезжают из столицы в провинцию и бывают там счастливы
Бывший актер, снимавшийся в популярных советских кинолентах, знакомец Георгия Жженова, затем — учитель физкультуры, тренер по волейболу, фотограф-любитель, мастер инсталляции, автор книги “Озаричи — боль моя”, неизменный участник ежегодных карнавальных шествий, посвященных Дню металлурга... Об увлечениях жлобинчанина Геннадия Пархоменко можно говорить еще долго. В родном городе этот моложавый, всегда с приветливой улыбкой на лице мужчина давно стал знаменитостью. И не только потому, что когда-то принял осознанное решение поменять актерскую богемную среду в столице на жизнь в своем маленьком домике на окраине Жлобина (“Да ну ее, эту странную профессию! Спиться ведь — раз плюнуть! Да и большие города не по мне...” — откровенно рассуждает о минувшем несостоявшаяся звезда советского кинематографа). На протяжении уже многих лет почти все, что делает своими руками талантливый самородок, входит в анналы современной жизни Гомельщины.
— Честно говоря, я едва ли не с детства хотел заняться художественной фотографией, мечтал об этом, даже когда поступал в театрально-художественный институт, а затем учился в студии киноактера при “Беларусфильме”. Но раньше это была чересчур сложная наука — всякие там проявители, закрепители, светочувствительные пленки... Как только прогресс значительно упростил техническую сторону, я смог воплотить в жизнь давнюю мечту, — рассказывает Геннадий Герасимович, демонстрируя журналистам “НГ” коллекцию собственных фотоснимков, основная тема которых обожаемая им белорусская природа. — Вслед за фотографией пристрастился к различным поделкам — они не раз выставлялись в Жлобине, а однажды мне даже вручили специальный диплом “Мастер — золотые руки”. Долгое время занимался нумизматикой, потом — усовершенствованием соб-ственного дома. Здесь мне, кстати, весьма пригодился студенческий опыт — ничто на земле не проходит бесследно. В свое время, учась в театральном вузе, я жил в общаге в одной комнате с художниками, каждый день слышал их разговоры о силе изобразительного искусства, позировал им, узнавал из их творческих споров о том, как и куда должна падать тень на полотно, где какой лучше поставить штрих... Поскольку рисовать я любил с детства, полученные дополнительные знания впоследствии очень помогли...
Родные пенаты Геннадия Пархоменко старожилы называют местной достопримечательностью, а туристы обязательно делают пару кадров на своих цифровиках на фоне веселого строения. Дети и внуки Геннадия Герасимовича называют посещение папы и дедушки “в гостях у сказки”. Красочное фото домика, отделанного в стиле народных сказок, занимает достойное место в городском музее, напечатано в книге “Родной дом”, посвященной искусству резного украшения современного жилья в Гомельской области. А один фотохудожник из Австрии, сделав снимок “теремка” — иначе и не назовешь, — поместил его в иностранном журнале с надписью: “Такая Беларусь”. “Я очень рад, что у заграничных друзей столь приятные ассоциации с нашей страной!” — со скромной гордостью заявил тогда автор “произведения искусства”...
Но, пожалуй, главной в его творчестве была и остается тема войны. Это неудивительно: вместе со своей мамой восьмилетним мальчиком Гена Пархоменко стал узником фашистского лагеря смерти Озаричи, в котором суждено было умереть от голода и холода двум его братьям...
— Я называю эту поделку “межпланетный корабль”, — объясняет Геннадий Герасимович, устанавливая посреди комнаты, где мы беседуем, необычное сооружение. Декоративная подставка, колючая проволока, лента пулемета Горюнова, противотанковая мина, диск пулемета Дегтярева, хвостовик противопехотной мины, каска с поля боя с характерным жутким отверстием от пули... — В Беларуси, говорят, никто больше не занимается инсталляцией, так что мой “межпланетный корабль”, созданный к 65-летию Великой Победы, вскоре станет экспонатом в краеведческом музее. А вслед за ним начну новую работу. В сарае уже лежат готовые к работе каска времен финляндской войны, кожух от гранаты, фауст-патрон, штык, ствол немецкого пулемета, автомат ППШ. Многие из этих памятных отзвуков войны я находил сам здесь, у нас, в полях — Жлобин ведь стоял точнехонько на линии фронта. Остальные приносили друзья, знакомые, просто люди, наслышанные о моем увлечении...
Геннадий Пархоменко первый и, возможно, единственный из прошедших ужасы концлагеря узников — уроженцев Жлобина решил увековечить воспоминания о страшных днях за колючей проволокой на болотах Полесья. Его документально-художественный сборник с воспоминаниями очевидцев трагедии и многочисленными фотоснимками той поры “Озаричи — боль моя” увидел свет в Гомеле в 2005 году. А дебют нашего героя в качестве писателя состоялся задолго до этого: к 50-летию Победы он выпустил книгу “Опаленное войной детство”.
Телевизионный очерк о Геннадии Герасимовиче, о его уникальной творческой личности был показан по первому каналу Российского телевидения и по межгосударственному телеканалу “Мир”. После этого Пархоменко едва успевал отвечать на телефонные звонки — то из Воркуты, то из Магадана. Звонили земляки, волею судьбы долгие годы не видевшие Родину. “Спасибо, Ген, мы словно побывали дома!” — говорили они...
— Все это, пожалуй, немного похоже на бенефис, но я останавливаться на достигнутом не собираюсь, и не надейтесь! — в свойственной ему шутливой манере предупреждает мастер. — У меня много планов и устремлений. Многие связаны с литературой: хочу издать книгу о детях войны, рожденных в концлагерях. Да и инсталляцию забрасывать нельзя. Многие поражаются: откуда, мол, у тебя, Геннадий, столько энергии? Все просто: я делаю то, что мне нравится, я нашел свое призвание.
Все-таки не зря на фасаде его “теремка” красуются слова из всем известной песни: “Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно!..”
